|
В гостях у «немецкого шпиона»
Было время, когда по Кирсу вовсю ходили слухи, что женщины, ходившие в лес за ягодами, наткнулись на врытый в землю бункер. Когда они открыли небольшую дверцу, то увидели внутри «немецкого шпиона», который сидел в наушниках и что-то передавал по рации.
Впоследствии я много раз бывал и ночевал у этого очень приветливого «шпиона». К сожалению, сейчас уже не помню его имени и отчества. Почему-то ко мне он относился особенно дружелюбно, всегда угощал мёдом, вареньем, а его – шаньгами, что пекла мне в дорогу мать. Мясо он не ел, говорил, что болит желудок. Может быть, это была уловка, а на самом деле он был вегетарианцем или соблюдал пост. И хотя круглый год он жил в лесу, оружия у него не было.
…Мы с другом Вовкой ехали на велосипедах по Кайгородской дороге – это прародительница той дороги, что шла через городскую свалку. На седьмом километре дорогу пересекала широкая грань – Дольник. Здесь мы останавливались, отвязывали рюкзаки, заряжали ружья, прятали велосипеды и шли по грани. Через пять минут ходьбы начинается болото. Оно тянется километра полтора. Идти, как по любому другому болоту, тяжело. А ещё надо пересечь четыре канавы, неизвестно кем и когда вырытые. Канавы давно затянуло мхом, и если оступишься, то в лучшем случае выкупаешься.
Осторожно перебравшись по наваленным через канавы деревцам, мы шли по тропе, которая в конце болота поворачивала влево от Дольника и поднималась на увал. Здесь тропа превращалась в лесную дорогу.
Мы шли рядом по разным колеям с ружьями наизготовку. Через полкилометра влево от дороги уходила еле заметная тропинка. Мы шли по ней. Впереди – просвет среди высоких деревьев, вроде как поляна. Ан, нет. Это огород, правда, без забора. Смешно – зачем он в лесу? Мы обходим огород по краю и в конце замечаем строение – не могу придумать, как его назвать: то ли дом, то ли балаган.
Жилище было размерами примерно 4х4 метра, срубленное из плах кондовых деревьев. Плаха – это распиленное, расколотое пополам дерево. Почему дом срубили не из круглого леса? С фасада большое и единственное на весь дом окно и входная дверь. За дверью внутри справа вдоль окна столярный верстак. В углу небольшой иконостас – с десяток разного размера икон. В правом дальнем углу небольшая, соразмерная с домом, русская печь, сбоку металлический подтопок. Прямо напротив входа – большой стол, за которым стоит железная кровать. К ней вдоль левой стены примыкает широкая лавка, которая при большом скоплении народа служит лежанкой. (Скопление народа – это ягодники. Перед увалами – обширные клюквенные болота.) Сбоку от печки в полу дверца – вход в подполье.
Дед (так я буду называть хозяина дома) держал пчёл, поэтому основным угощением у него был мёд. Кругом по стенам, под матицей были заткнуты различные плотницкие приспособления – дед был хорошим плотником, умел делать бочки, плёл корзины.
Если выйти из дома и пойти по тропе, которая круто уходит вниз, то вскоре увидишь колодец. Вода в нём была хоть и чистая, но затхлая, видимо, но небольшого её разбора. От дома по другую сторону тропы на склоне – землянка. Может быть, это тот самый бункер, о котором ходили слухи. Там хранится керосин, стоят ещё какие-то ёмкости. Мёд, сено, ягоды и столярные изделия – это и составляло весь доход деда. Что характерно, я не видел у деда ни одного «сырого» срубленного дерева – дрова и всё прочее у него было на основе сухостоя, включая и сам дом.
…Вернувшись из армии, я отправился в гости к деду. Шла весна 1972 года. Я знал косачиный ток неподалёку от избушки, поэтому взял ружьё. Выйдя рано утром из дома, до увала я кое-как добрался к вечеру и уже предчувствовал отдых в тёплом лесном жилище. Вот и знакомый просвет. Огорода не видно, потому что снега в лесу ещё много.
Тяжело, из последних сил переставляю ноги. Мучит жажда. Думаю, как там дед, жив ли, здоров, узнает ли меня? И вдруг вместо дома я вижу на фоне белого снега обгорелые столбы. Как будто кто-то обухом по голове меня стукнул!
Не могу вспомнить, как и когда добрался я до дома. Кто сжёг жилище? То ли сам дед, то ли… И куда делся сам отшельник?
Года три назад я вновь побывал с ружьём в тех местах. Дичи нет абсолютно никакой. Я едва нашёл то место, где когда-то жил дед. Посреди огорода выросли три огромные ели. И только торчащие из земли обгорелые брёвна ещё напоминают о том, что некогда тут было строение. Землянка сгнила и обвалилась. Как ни странно, сохранился колодец. Правда, воды в нём уже нет – рядом прокопана узкая канава.
В память о прошлом я взял с пепелища старинный цельнометаллический утюг…
Владимир Цалов, г. Кирс.
«Моё Верхнекамье».
_________________
Кто владеет информацией - тот владеет миром
|
Вход
Регистрация
Главная страница сайта
FAQ
