|
«Как хотелось отомстить белякам…»
Несколько лет назад из музея истории села Кай (ныне – Дом-музей Ф.Э. Дзержинского) в редакцию газеты «Прикамская новь» были переданы письма Павлы Дмитриевны Мазуниной (Леонтьевой) из г. Екатеринбурга. Павла Дмитриевна длительное время вела переписку с заведующей музеем Т.И. Копчиковой, и в основном рассказывала о своём отце Леонтьеве Дмитрии Ивановиче, который на протяжении всей своей жизни писал воспоминания. К сожалению, расшифровать эти воспоминания довольно сложно, так как, по словам П.Д. Мазуниной, её отец «писал на любом клочке бумаги». Вот эти разрозненные рукописные «клочки» Павла Дмитриевна и пересылала в кайский музей.
Дмитрий Иванович Леонтьев родился в д. Леонтьево (в 3 км от Кая) в феврале 1895 года в бедной крестьянской семье. Он участник трёх войн (первая мировая, с апреля 1915-го по апрель 1917-го, откуда из-за ранений вернулся инвалидом; гражданская война, Великая Отечественная война). Павла Дмитриевна родилась в 1931 году, а всего у Д.И. Леонтьева было девять детей. Сын Сергей Дмитриевич Леонтьев в годы Великой Отечественной войны работал в Кайской школе директором и вёл предметы: историю, географию и Конституцию СССР. После войны вся семья постепенно перебралась на Урал, но, судя по всему, Д.И. Леонтьев скучал по родине и старался сохранить для своих потомков то, что знал.
Частично воспоминания Д.И. Леонтьева уже расшифрованы, из них можно узнать довольно любопытные подробности о жизни и быте жителей Кайского края в дореволюционную пору и годы гражданской войны, поэтому мы решили опубликовать выдержки из воспоминаний Д.И. Леонтьева, по возможности сохранив орфографию автора.
---
В 19 веке Кай считался Кайгородок, но в ХХ веке его переименовали. Кайгородская волость стала Кайской волостью. Это было связано с тем, что в соседней губернии был Койгородок и почтовые отправления вместо Кайгородка отправляли в Койгородок. По просьбе населения, почтовых чиновников и земского ведомства губернские власти переименовали село Кайгородское в Кай, а волость – в Кайскую.
----
Деревня Леонтьева, 12 дворов, а когда-то было три хозяйства и четвёртое – на починке Жижинском мысу, против Попонина мыса.
Брат нашего отца Ивана Григорьевича Пётр Григорьевич служил 25 лет при царе Николае Первом, воевал в Крымскую войну с турками, потерял глаз. Демобилизовался в 46 лет. В армии получил грамоту. Когда приехал в д. Леонтьеву, родных никого уже там не было. Он женился, построил дом, но детей не произвёл.
А наш отец батрачил до 18 лет. Пётр Григорьевич женил нашего отца, но в жизни они не сошлись: один богатый, купец, а второй (наш отец) – бедняк, но зато у него появились дети. У нашего отца было три сына и шесть дочерей, три из них померли в детстве. А сыновья все выросли и всем пришлось служить в царской армии и воевать.
Мои братья Фрол и Ефим. В первый месяц войны 1914-1917 гг. Фрол попал в плен, в Германию, в смешанный лагерь для военнопленных англичан, французов и говорил, что удачно, так как немцы относились к англичанам и французам вежливее, чем к русским. В их лагерь поступало много посылок через Красный Крест. После перемирия, то есть подписания договора о мире, через 4,5 года Фрол вернулся в Россию, а война продолжалась с остатками генералов и частью войск. Ему предложили ехать на Польский фронт и в Туркестан. Он сражался на восточном направлении, в районе Актюбинска, командовал ротой, а когда демобилизовался, вернулся в деревню, хотя лучше было бы в Москву, где у него было много знакомств. А брат Ефим в конце 1915 года попал в плен в Австро-Венгрию и через 2-3 месяца с группой пленных удачно бежал в Россию.
-----
В апреле (1915 г.) моих ровесников призвали на комиссию, а раньше она была в Кирсе. А меня оставили, как бы давая льготу, т. к. два брата уже были в армии. И нас по Кайской волости оставили пять человек: из Кая Винокурова Ник. Авдеев., Шанцына Степ. Ив., из д. Зезяево Семёна Дм. Масленникова и одного из Гидаево.
Но вот пришли наши годки из Кирса, почти всех забрили. Они гуляют, а тут и нам повестки явиться на призыв в Кирс и в Слободской, пришлось пару дней погулять. Шанцына повёз отец, и Винокурова, как племянника, тоже, а я один. Хорошо, что Н.А. Южаков в то время был почтальоном, он согласился приписать меня к почте, с ним я доехал до дер. Бабкиной Ильинской волости. При сдаче почты он же попросил того почтальона, которому сдал почту, приписать меня к почте. В Слободском, в Воинском присутствии, прошли комиссию. Шанцына С.И. не приняли, а нас (меня, Винокурова Н.А., Масленникова С.Д. и гидаевского) приняли и направили в Манеж-казарму на Демьянку (это распределительный пункт). Через 4-5 дней приехали и наши кайские ребята, а с ними явились Собенин Иван Степанович, сын Леонидовны с Нижней улицы, и от Безгачевых Николай Евграфович, который оставлен был на год, т. к. он на год нас старше, а Собенин уже отслужил в царской армии и почему-то не взят был в первую мобилизацию…
И вот тут в Манеже-казарме жили 6-8 дней, гуляли у кого были деньги, ходили в дом терпимости – бардак «Воробьёвские дома», если ночевать, стоило 1 руб., кроме угощения, а на один приём – 50 коп.
…Впоследствии 8-10 мая 1915 года направили, т. е. определили, кто в пехоту, кого в артиллерию. Со мной попал Винокуров Н. Авд., Безгачев Николай Евграфович, Масленников Семён Дмитриевич, т. е. нас всего 4 человека назначение получили в 119 пехотный запасный батальон, 1 рота, в городе Вятке жили мы на ул. Дрылевского, в доме женской гимназии – это в центре города, тут жили и учились до половины июня (или июля).
----
Подъём в 5 часов утра, прогулка, бегом да кругом – и вот так 2 часа, такая прогулка, что язык высунешь. Затем завтрак 1 час, затем строевое занятие с 8 часов до 2 часов дня, так устанешь, еле до места (дойдёшь?) с 3 часов до 8 часов вечера, ужин один час – с 9 часов до 11 часов вечера, или словесное, или песни, и вот так не больше 2 месяцев изо дня в день, до того устанешь, что ноги горят, от винтовки плечо болит. В июле ходили на стрельбище за 28 км за ст. Просница, 3 часа были на стрельбище и обратно в Вятку. А некоторые были слабые, то были на двух лошадях кухни, на них и подсаживали слабых, а мы с Николаем Евграфовичем считались крепкими и выносливыми.
За две недели перед отправкой на фронт начали отбор в учебную команду. Меня назначили, хотя и не хотел, а Кольке Евграфовичу отказали, несмотря на то, что он и просился в учебную, где нужно было учиться 6 месяцев.
----
В марте 1916 года из города Коврова нашу маршевую роту направили на западный фронт, на Минск, по дороге остановка у г. Ржева, манеж, а там полковник хотел нас обратить, 3-4 раза запевал «Боже, царя храни», но никто не поддержал. Он с руганью махнул на нас рукой, и мы поехали. На ст. Могилев была остановка, мы с Иваном Игнатовым вышли и пошли по ж. д., к нам присоединились ещё 3-4 солдата и военный комендант Могилева. На станцию подошёл ещё товарно-воинский поезд, в глаза бросилось, что последний вагон тоже товарный, но идёт дым. Подошли ближе, висит пломба, зашли с другой стороны – тоже пломба. Заподозрили что-то, постучали – не отвечают. Кто сидит под пломбами? Комендант приказал пломбу сорвать. Глазам не верим: сидит генерал в военной форме, в эполетах, галунах. Сначала он закричал на нас, ему предложили спуститься, иначе на штыках спустим. Он притих. Оказалось, что царский министр императорского дворца и уделов граф фон Фредерикс, знаменитые усы по 15-17 см, при нём денщик, два баула и другое.
Из Минска уехали на Москву – Орехово-Зуево, а оттуда в Царицын. В первых числах апреля 1917 года на собрании митинга залез на трибуну Илиодор, друг Распутина, начал за царя, его стянули с трибуны и под зад дали, чтоб не мешал революции.
----
13 апреля 1917 года получил инвалидность.
----
С приездом в деревню я бывал в Каю 2-3 раза в неделю. Население волновалось и радовалось, что столкнули царя.
А в первой декаде мая 1917 года начались выборы в Волостную земскую управу, население меня считало грамотным, потому что я часто читал газеты.
Съехались делегаты со всей волости, выдвижение кандидатов в члены Волостной земской управы, в том числе я, началось тайное голосование. Голосовали за каждого выдвинутого кандидата. Первым за Безгачева А.Я., за – 96%, против 2 и 2 воздержались. Вторым голосовали за меня: за – 92, против – 5, воздержались 3. Потом голосовали за гидаевского: за – 61, против – 30, и ещё за одного – 45 против 40, на этом закончили. Прошли Безгачев Александр Яковлевич и Леонтьев Дмитрий Иванович. Булатов Илья Веденеевич был недоволен, что избрали молодого, а мы, мол, всю жизнь боролись, чтобы убрать царя. После выборов нужно было писать протоколов 9 штук. Писали Собенин Иван Афонасьевич и другие.
----
Я был малограмотным, хотя читал неплохо, но писал тяжело, хотя логически мог излагать и правильно. Но авторитетом пользовался как в царской армии среди солдат, так и по окончании войны среди сельского населения.
----
Поехал (отец послал к празднику Егоров день) в дер. Зезяево, там сестра Евлания Ивановна и зять Данило Иванович, оба для меня хороши. Ехал, ещё думал, что если поп напьётся пьяный, то постараюсь его остричь. И меня пригласил товарищ Семён Дмитриевич, служили вместе. Но, к сожалению, поп Иванов П.С. оказался трезвым и здраво рассуждающим. Он пригласил меня познакомиться у него в квартире в селе Кай, что, мол, придут учительницы, 3-4 человека, поиграем в карты и всё прочее.
В ближайшую пятидневку у него познакомился, после того учительницы приходили к нам в деревню, думали, что живём хорошо, но дом у нас никудышный…
----
В конце 1918 года началось наступление Колчака на запад. Бывшая Вятская губерния стала ареной больших битв. Колчаковцы наступали в двух направлениях: на юге на Ижевск и Воткинск, на севере – на Омутную, Песковку, Кирс и Кай.
Кайское направление играло большую роль, так как давало возможность соединиться с войсками англичан и белогвардейцев. Но для наших войск это не было неожиданностью. Поэтому уже с конца декабря был сформирован отряд под командованием тов. Мрачковского Сергея Васильевича численностью до 1000 человек.
Отряд выступил из Вятки 27 декабря 1918 года и двинулся на Кай. По пути он пополнился добровольцами в Кирсе и двинулся на Кай, который, как щитом, прикрывал северное направление. Кайгородская волость находилась на стыке трёх губерний: Вятской, Пермской и Вологодской. Ещё до прихода Мрачковского через Кай проходили обозы с имуществом, семьями из Чердыни и других районов Пермской губернии. Пошли слухи, что и в Кай придут колчаковцы.
В отряде было два батальона – пехотный и лыжный, 3-4 орудия. Первоначально хотели с боем взять Гайны, но потерпели неудачу, 25-30 членов отряда попали в плен. Тогда решили наступать в другом направлении. Построили по тайге 100 км дороги Кай – Уксеево и в марте сделали наступление – удачно и неудачно. В марте провели мобилизацию людей и лошадей. В конце марта – апреле двинулись на Кирс.
----
Вооружение мы получили в Каю. Винтовка, 150 патронов и по две гранаты. Теперь мы уже не боялись встретиться с белобандитами. Не доходя 6-8 вёрст, где, по нашим расчётам, был отряд белых, мы остановились. Река Кама извилиста. Мы решили обойти с тыла, лодки, хоть большие и тяжёлые, перенесли на носилках на расстояние 6 вёрст. Хотели напасть неожиданно, но, к нашему удивлению, бандитам кто-то сумел сообщить, и беляки за 2-3 часа до нас покинули своё стойбище и скрылись в лесу. Все наши поиски и разведка не дали результатов. Дневные переходы по 45 вёрст днём, и не спали одну ночь, и так наш недельный поход не принёс того, чего мы хотели. А как хотелось отомстить белякам за их разбойничьи, грабительские действия, за месяц нахождениях их в нашей волости. Они всё ходили и искали коммунистов, требовали, чтобы их накормили и напоили, а сами всё равно что-нибудь стащат или взломают-разобьют.
----
Нас, молодых, активных и пострадавших от беляков, демобилизовали условно. За мной закрепили винтовку, 200 штук патронов и предупредили, что могут в любое время дня и ночи вызвать, если потребуется, но винтовка должна быть в исправности, чистая, готовая к действию. Так я находился на военном положении с июня до 1 октября 1919 года, а к 1 декабря предложили сдать оружие в военкомат, полгода числился добровольцем, имел официальный документ на право ношения винтовки. Так закончилась для меня гражданская война.
В июне 1919 года из Кая воинская часть 9-го железнодорожного полка ушла в южном направлении. Наша партячейка при сильном организаторе А.Я. Безгачеве стала слабой и распустилась.
_________________
Кто владеет информацией - тот владеет миром
|
Вход
Регистрация
Главная страница сайта
FAQ
