Пёс Барбос
В прошлые годы мы с друзьями нередко посещали закамские ягодно-грибные и охотничьи угодья. Переехав на ту сторону Камы, словно попадаешь в другую страну. Растительность и местность серьёзно отличаются от левобережья реки. А сколько оттуда вывезено грибов, ягод и всякой дичи! Ходишь там в сентябрьские погожие денёчки по беломошникам и радуешься обилию грибов и ягод. Как-то в сентябре поехали мы с другом на мотоцикле, прихватив с собой кузовки для грибов, хотя грибной сезон уже заканчивался. Заодно и ружьишки взяли – боровую птичку пошугать, а где и уточку случайно подстрелить. Отъехали от Чуса километров двадцать пять в верховья речки Кым. Бросили мотоцикл в стороне от дороги на небольшой вырубке, рюкзаки с провиантом повесили повыше на сучки ближайших сосенок, а сами с кузовками и ружьишками пошли посмотреть, что в этом районе растёт и бегает.
Грибов уже было мало, большинство – переросшие, а те, которые хорошие, уже были побиты недавним заморозком. И чтобы не таскать зря кузовки, мы бросили их под ближайшую разлапистую ель, а сами пошли налегке по откосу небольшого ручья, поросшему ельником вперемешку с редкими сосенками, в надежде подманить рябчика, а может, и глухаря, зазевавшегося на ягоднике, подстрелить. Брусника местами попадалась такая крупная да спелая, что кисточки на мху лежали. Эти ягоды – любимая пища боровой птицы, и не только её – косолапый тоже любит полакомиться брусникой, которая всяко рябины-то лучше. Время уже перевалило за полдень, а мы ещё и не обедали. День был прекрасный, редкие порывы ветерка кружили позолоченные листочки оголяющихся крон редких берёзок. Побродив часа два и порядком устав, с потными лбами мы вышли на старую дорогу. По паре рябчиков мы всё же взяли, а вот глухаря добыть не удалось, хотя штуки три попадались, но они оказались не зазевавшимися, а один глухарь поднялся в таком ельнике, что я его даже не видел, только хлопанье крыльев по веткам услыхал. По беломошникам ходить хорошо, не то что лазить возле ручьёв по этой сохре, но именно здесь и держится в это время птица. Мы решили ещё раз разойтись и встретиться у рюкзаков, чтобы вскипятить там чайку, перекусить и приготовить дров для ночёвки у костра. Ночевать мы решили у мотоцикла, благо, что ручей недалеко, за водой не надо ехать.
К рюкзакам я пришёл первым, так и не подстрелив больше никого. Не доходя до места метров тридцать, я увидел, что у мотоцикла крутится какой-то рыжий пёс: одно ухо полулежит, другое полустоит. Увидев меня, он стал виновато помахивать хвостом, глядя на меня умными глазами, мол, прости, очень я есть захотел. И тут я заметил возле него свой развязанный рюкзак, а рядом корку хлебушка, оставшуюся от целой буханки. Остальное было не тронуто. – Где же твой хозяин? Ты что, заплутал? В ответ – немного виноватый взгляд и лёгкое помахивание хвостом. – Ну, что с тобой поделаешь, голод не тётка. Прощаю, хорошо, что у товарища ещё есть хлеб. А тебе, Барбос, съеденный хлеб придётся отрабатывать! Опять лёгкое помахивание хвостом – мол, согласен. Вскоре подошёл напарник. Мы вскипятили чай, перекусили и стали готовить место для ночлега. Заготовили дровишек для костра – их на вырубке было полно: лесорубы забирают только комлевую и среднюю части деревьев, а вершинник остаётся. Соорудили из жёрдочек что-то наподобие половинки шалаша, жёрдочки покрыли лапником, а верх накрыли плёнкой и придавили её несколькими ветками, чтобы не сдуло.
До темноты у нас оставалось часа три, и мы решили ещё прогуляться в другую сторону по ручью. Барбос увязался за нами, дружелюбно виляя хвостом. Опередив нас, он скрылся в густом ельнике, и вскоре оттуда послышался его громкий, с равными промежутками, голос. Судя по голосу, он поднял косого. Мы прислушались – похоже, идёт на круг – и разбежались. Кого же он гонит? Собака не наша, и по голосу было не определить, но казалось, что собака лает на зайца. Голос Барбоса стал приближаться к тому месту, куда убежал мой напарник, но выстрела почему-то не было. Я направился туда. Толян стоял и улыбался. – Что ж ты не стрелял? – А ты думаешь, кого он выгнал? Сохатого! Вот тебе и Барбос! Честно отработал съеденный у нас хлеб, да вот беда – лицензии-то у нас не было.
Благополучно переночевав с нами, на другой день Барбос поднял с земли старого глухаря, который уселся в густой кроне вековой сосны. Спокойно обливая его, пёс дал мне возможность, прячась за деревьями, подойти на верный выстрел. Чтобы выстрелить без промаха, мне пришлось минут десять разглядывать эту птичку в густой кроне сосны. Барбос подбежал, обнюхал глухаря, посмотрел на меня своим умным взглядом, словно говоря: – Ну что, доволен мной? – Доволен, доволен, – я ласково погладил его по лобастой голове и легонько потрепал за уши. Мы хотели забрать этого Барбоса домой, и он, казалось, был не прочь не расставаться с нами. Но в полукилометре от нас раздался выстрел, и пёс убежал туда. Может быть, по звуку определил, что там его хозяин, а может, просто побежал на выстрел. Больше мы его в тот день не видели, хотя и сами ещё стреляли. Так и закончилась эта случайная встреча с дворовым псом со смешными ушами.
Александр Вязников, п. Рудничный. «Моё Верхнекамье».
_________________ Кто владеет информацией - тот владеет миром
|