В этом году, после возрождения в 2006 году, Симеоновский крестный ход на реку Порыш (в Семёнов день, 14 сентября) прошёл в четвёртый раз. И я опять малодушно нашла причину, чтобы никуда не ходить…

В 2006 году на Порыш ходила моя 11-летняя дочь, воспитанница воскресной школы. Было холодно – чуть выше нуля, весь день шёл дождь, но я не задумываясь её отпустила. Правда, строго-настрого наказала ни в коем случае не лезть в воду. Дело в том, что на Порыш крестным ходом идут для того, чтобы отслужить на берегу молебен, освятить воду в реке, а затем трижды в неё окунуться. Всё это делается в память о Симеоне Столпнике.

По данным матушки Фотиньи (Сафроновой), когда-то на берегу Порыша находилась так называемая Кибановская часовня. Часовня была приписана к кайской церкви и находилась от Кая в 20-ти верстах. Кибановской она звалась потому, что находилась она при впадении речушки Кибановки в Порыш. Освящена она была в память Усекновения главы Иоанна Предтечи и в честь Симеона Столпника. За неделю до Семёнова дня (14 сентября, по новому стилю) крестьяне забирали из часовни иконы и приносили их в кайскую церковь. В день праздника, после Литургии, иконы уносили обратно крестным ходом. Этот крестный ход существовал много лет и был запрещён лишь в годы советской власти…

В общем, не послушалась меня дочка – вместе со всеми искупалась в освященной реке, вернулась глубокой ночью насквозь промокшая и промёрзшая. А через несколько дней у неё разыгралась жесточайшая ангина…

В 2007 году на Порыш я пошла сама. Для компании позвала кума и подружку. Все молодые, полные сил – что нам стоит отмахать по лесной дороге 12 км туда и столько же обратно? Все выросли в лесу, никого не удивишь такими расстояниями.

Да места, откуда ход начинается, доехали на автобусе. Было ранее утро – около 5.00. Пожухлая трава блестела от инея, но солнце уже вставало и обещало, что день будет хорошим.

В сопровождении автомобиля ГИБДД приехал автобус из Кирса, подъезжали ещё какие-то машины. В ожидании, когда все соберутся, народ тихо переговаривался – настроение у всех было приподнятое. Всего на ход собралось около 130 человек, в основном, старые знакомые из Кирса, Рудничного, Кая, других населённых пунктов района. А вот и молодой юрист Константин из Кирова, и московская предпринимательница Татьяна вместе с мужем и детьми – они постоянно приезжают к отцу Леониду за духовным утешением, оказывают ему посильную поддержку. Но вот и новые лица, например, мужчина из Лесного с больным сынишкой – по всей вероятности, ребёнок недавно перенёс курс химио- и радиотерапии и выглядел очень слабеньким. Возрастной состав участников хода распределился примерно так: треть – дети и подростки, треть – народ среднего возраста, остальные – пенсионеры.

Наконец, все собрались и отец Леонид сказал последние наставления: по дороге не вести посторонних разговоров, молиться (а если не знаешь молитв, идти и слушать священнослужителей), грибы и ягоды не собирать, в общем – это не простая прогулка по лесу, а возможность заглянуть вглубь своей души, подумать о вечном и помянуть всех православных христиан.

С тем и тронулись. Впереди – несколько лиц духовного звания во главе с о. Леонидом, вместе с ними – местные мужики, несущие в руках тяжёлые деревянные кресты (их решили установить на том месте, где, предположительно, когда-то стояла Кибановская часовня) и иконы. Ход двинулся по грязной и раскисшей дороге по заброшенным колхозным полям, мимо давно разрушенных деревень, а потом начался лес. Честно говоря, двигались с какой-то нереальной скоростью. При этом всю дорогу отец Леонид громко пел молитвы и акафисты и не думал останавливаться на привал.

Я сразу решила, что пойду за мужчиной с больным мальчиком – вдруг им потребуется какая-то помощь (подружка со мной согласилась), тем более, что кум шёл впереди и вместе с другими мужиками нёс на вытянутых руках огромный крест. Вначале мы несколько раз оглядывались на инвалида из Рудничного, который отправился в путь на костылях и наотрез отказался сесть в тележку трактора (его на всякий случай отправили сопровождать крестоходцев). Да и я бы, наверное, в этот трактор не села – в нём комфортно устроились сотрудники милиции, которых также отправили сопровождать процессию. Мужчина-инвалид отстал довольно скоро. А вот больной мальчишка упорно шагал вперёд, держа за руку отца. За всю дорогу я не услышала от него ни одной жалобы.

Через пару часов очень быстрой ходьбы по разбитой лесной дороге некоторые начали выбиваться из сил. И среди них была я! Происходило что-то совершенно нереальное: малые дети, которым вместо одного моего шага приходилось делать два, топали вполне бодро; старушки-пенсионерки, несмотря на запреты, украдкой собирали грибы и вполголоса перебирали последние сплетни, мужики несли свою тяжёлую ношу (подмениться, честно говоря, им было не с кем), а мы с подружкой вдруг почувствовали смертельную усталость. Совершенно вымотанным выглядели и крепкий 30-летний мужик в камуфляже, приехавший неизвестно откуда, и молодые сотрудницы районной администрации… Если я и дошла тогда до Порыша, то только потому, что перед глазами постоянно был мальчишка в косынке на облысевшей от радиотерапии голове, да где-то позади упорно отмерял километры мужчина на костылях.

По прибытию на место хотелось только спокойно посидеть и отдохнуть. Но всех ожидал часовой поминальный молебен, который начался сразу же, как только подошли отставшие. Попробуйте смирно постоять на коленях хотя бы 15 минут! Очень скоро затечёт спина, заноют ноги… Выстоять на коленях час после 12-километрового пути без какой-либо подготовки просто невозможно! Но народ как-то стоял. Милиционеры с тракторной тележке, стоящей неподалёку, травили байки и ждали продолжения.

Наконец, молебен кончился, воду в реке освятили, на берегу развели большой костёр, и отец Леонид благословил всех троекратно окунуться. Сначала, как положено, в реку вошли священники, потом мужчины, за ними – женщины и дети. Вода была ледяная!!! Однако все послушно раздевались, лезли в воду, а потом бежали греться к костру. Это было выше моих сил. Никто не смог заставить меня раздеться на холодном ветру и погрузиться в воду с головой. Ни пример больного мальчика, ни уговоры кума (который сказал, что после окунания изнутри тела идёт потрясающий жар), ни угрозы о. Леонида, который пообещал бросить меня в воду прямо в одежде… Мы с подружкой были единственными, кто так и не решился войти в реку (милиционеров, конечно, в расчёт не принимаем – для них всё происходящее было неплохим представлением).

Обратный путь показался мне нескончаемым. Я уже не удивлялась тому, что у ребятни хватало сил ещё просто так побегать по лесу, подуреть, а девчонки донимали матушку Фотинью вопросом: когда приедем домой и смогут ли они успеть на дискотеку? Начался дождь – длинная, намокшая и облепленная грязью юбка ужасно мешала (в крестный ход женщинам полагается одеваться, как в церковь). Последний километр пути – длинный подъём – вымотал всех без исключения. Приходилось буквально ползти по колено в раскисшей грязи, и даже инвалид на костылях согласился, наконец, сесть в трактор. Подружка умудрилась провалиться в грязь обеими ногами по колено. Вытаскивали мы её вместе с Игорем, бывшим десантником, который по воле судьбы попал в колонию, но благодаря о. Леониду освободился досрочно. Едва увидев, как безуспешно я пытаюсь вытащить подружку из грязи, Игорь мгновенно выдернул её из трясины и потом уже не отходил от этой ямы, пока мимо него не прошли все остальные.

Выйдя на дорогу я тупо наблюдала, как подружка пытается хоть немного отмыть грязь в придорожной луже, народ делится впечатлениями, а молодёжь пытается позвонить родителям с мобильника. Ни радости, ни счастья, ни душевного подъёма я не испытывала – лишь смертельную усталость. Мне казалось, что я никогда не смогу встать с этой холодной и грязной травы. Отец Леонид, посмеиваясь, спросил:

– Ну, как?

– Ужас!!! – ответила я.

– Надо было вчера на исповедь придти. А так все грехи на себе тащила – вот и пришибли они тебя. Видишь, детишки безгрешные как сходили?

– Да давно ли я на исповеди-то была? Это где ж я столько грехов-то накопила???

– А всё потому, что работа у тебя бесовская. Вместо того, чтобы людям глаза на истину открывать – пудришь мозги народу, – ответил батюшка.

– Так, может, бросить мне эту бесовскую журналистику? – спросила я.
– Бросить всегда успеешь. Это самое простое. Но если мы уйдём – кто останется? Ладно, не переживай – постепенно всё наладится. В церковь чаще ходи, и на всё сил хватать будет. И молиться не забывай.

Подошедшая матушка Фотинья участливо добавила:

– То, что с тобой сейчас происходит – это искушение. Мы все через это прошли, когда воцерковлялись. И самые страшные искушения выпадают на долю священников. Тебе ещё не самое тяжёлое досталось. Потом пройдёт это, если молиться будешь.

… Прошло два года. Не хватило мне решимости пройти этот путь ещё раз. В глубине души очень хочется. Но страшно ещё раз почувствовать себя абсолютно беспомощным, слабым и совершенно никчемным человеком. А может быть, именно так и учатся смирению? Так и испытывают себя?

В общем, если кто-то хочет проверить, что он на самом деле стоит – пусть попробует 14 сентября сходить в крестный ход на реку Порыш.

Н. ХИТРОВА.

(Пока оценок нет)

Загрузка...