Текущее время: 28 мар 2024, 14:45

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 98 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 ... 10  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Творчество М. Котлова
СообщениеДобавлено: 04 окт 2011, 12:55 
Гуру

Зарегистрирован: 19 авг 2011, 09:56
Сообщения: 327
15гл Последняя надежда

Отсутствие всяких вестей от Вадима Потапова и Сергея Одинцова начальник криминальной милиции Шахов переживал очень болезненно. Уже не раз Михаил Иванович хотел предпринять меры против Мухина и Авдеева, но каждый раз останавливался. Чутье профессионального сыщика подсказывало ему, что пока не стоит лишний раз тревожить их. Была реальная опасность, что они, напуганные действиями милиции, могут избавиться от улик и свидетелей. Но время шло, и с каждым днем становилось все очевиднее: наступила пора решительных действий.
В это утро Шахов решил более тщательно изучить деятельность фирмы «Тина». Они вместе с капитаном Чистяковым перелистывали «дело», внимательно вчитывались в справки, бухгалтерскую отчетность, ведомости. Нужна была хорошая «зацепка» против фирмы, законная и не связанная с криминалом. Но ничего противозаконного не находилось. И тогда Шахов решил, что пора добиваться у прокурора санкции на обыск шахты и арест Мухина и Авдеева.
Неожиданно дверь кабинета открылась и на пороге возник…Вадим Потапов. Он тяжелым, незнакомым взглядом осмотрел кабинет, совершенно не замечая присутствующих. Потом, как будто что-то вспомнив, прошел к окну. Изумлению Шахова и Чистякова не было границ.
- Вадим, ты как здесь оказался? – бросился к нему Григорий Чистяков. Но Шахов схватил его за руку, остановил и глазами показал на портфель, который до этого они у Вадима никогда не видели.
Шахов молча приблизился к Потапову и взялся за портфель, но Вадим крепко сжимал ручку и расставаться с необычной ношей не хотел. И тут Михаил Иванович заинтересованно посмотрел туда, куда так внимательно глядел его сотрудник. …И услышал за окном резкий хлопок одиночного выстрела.
Напротив их здания, на противоположной стороне дороги, на тротуаре лежал человек, а около него стоял… Сергей Одинцов и смотрел в направлении их окна. Шахов удивленно глядел на него и не мог ничего понять. Вероятно, сегодня «день неожиданных встреч», если за короткий промежуток времени нашлись оба пропавших человека.
Неожиданно на дороге показалась иномарка. Машина резко затормозила возле Сергея, из нее выскочил высокий крепкий парень, ударил Одинцова бутылкой по голове и затащил в машину. Следом за ним в иномарку забросил и лежавшего на дороге человека, и машина, быстро набирая скорость, скрылась из вида. Все это произошло за несколько коротких минут. Только когда дорога опустела, Михаил Иванович кинулся к телефону.
Чистяков в это время выскочил из управления на улицу и столкнулся с полковником Мамонтовым. Мимо них проходили под конвоем какие-то безмолвные, безразличные к происходящему задержанные.
- Грабителей задержали! – удовлетворенно показал на них начальник городского отдела. – Ничего не понимаю… Они бросили своего главаря и остановились прямо возле нашего здания, как будто с повинной приехали. Только водитель успел уйти…
- У нас в кабинете находится Потапов! – перебил его капитан.
- Вадим? Как и откуда он появился? Что с ним? – удивился Мамонтов.
- Пока ничего не знаем! Сейчас сами его увидите!
Когда они вошли в кабинет, то их глазам представилась необычная картина. Шахов стоял у своего стола и заворожено смотрел на некий желтый портфель, а Потапов сидел на стуле и мирно спал.
* * *
Эй, парень, очнись! – как будто издалека услышал Сергей чей-то грубый голос. Его встряхнули, ударили по щекам и привели в чувство.
Сергей открыл глаза и увидел себя, связанным по рукам, на заднем сидении автомобиля. Рядом с ним сидел Лось. Кровь из раны на голове стекала за шиворот. Удар был достаточно сильным, даже теперь, когда он очнулся, сознание его еще не полностью прояснилось. Сергей посмотрел вперед и увидел за рулем автомобиля Мухина, своего злейшего врага. Он застонал, но не от боли в голове, а от ненависти к этому человеку, которому никак не может отомстить.
Мухин услышал стон и обернулся.
- Очнулся? Хочу посмотреть на тебя, такого умного. Провел нас, как последних идиотов. Сорвал важнейшую операцию и поставил всех нас под удар! Ну что ж, хорошо смеется тот, кто смеется последний! – тихо, со скрытой угрозой сказал директор фирмы.
- Ты думаешь, мы можем тебе это простить? – схватил за грудки Сергея Лось и затряс. – Ты умрешь медленно и мучительно. Жаль, что мне не дано право лично убить тебя!
Сергей понимал свое безнадежное положение, но показать, что он их боится, не хотел. В упор глядя на бывшего шефа, сказал:
- К сожалению, я никак не могу вывести тебя на чистую воду. Но ничего, я оптимист. Тебе, Владимир Борисович, не долго ходить на свободе. Посмотрим, кто будет смеяться последним. А смерти я не боюсь!..
- Что ж, мы постараемся выбрать тебе смерть по достоинству! – закончил разговор Мухин.
Машина подъехала к лагерю. Сергея вывели из машины. Перед тем как уехать, Мухин сказал Лосю:
- Передай Хирургу мои инструкции на счет этого парня. Пусть хорошенько поработает над ним, и тогда мы увидим, кто из нас будет смеяться последним!
Машина круто развернулась и уехала обратно в город, а Сергей вновь оказался в лагере.
- Странно, почему никого не видно? – мрачно заметил Лось, оглядывая территорию лагеря. – Наверное, все на шахте.
Он схватил Сергея за руку и потащил за собой. По дороге они прошли пару десятков метров и оказались возле входа в шахту. Там стоял Хирург. Рядом испуганной кучкой сгрудились рабочие, а Юра лупил их наугад своей здоровенной палкой.
Реакция управляющего шахтой на появление Одинцова была бурной. Он подбежал к Сергею и, грязно ругаясь, стал бить его по лицу. Ростом он был чуть ли не на голову ниже Сергея и с трудом доставал до его лица. Но злость его была так велика, что управляющий даже подпрыгивал, чтобы ударить посильнее и побольнее.
- Ты как осмелился обмануть меня? Как тебе удалось это? – кричал Хирург. – Еще не родился человек, способный обвести меня вокруг пальца. Но ничего! Ты пожалеешь об этом! Сильно пожалеешь. Я превращу тебя в полного идиота. А сейчас…тобой займется специалист по мордобою!
Хирург оставил Сергея в покое и позвал своего телохранителя:
- Юра, иди сюда! Покажи этому парню, на что ты способен!
- И-ы-ы! – довольно замычал ненормальный и угрожающе двинулся на Сергея.
- Ну, держись, парень, сейчас он тебе покажет! – посочувствовал Одинцову Лось, оценивая мощную фигуру Юры.
- Займись им, сделай из него «отбивную», - приказал Хирург и довольно потер руки, предвкушая интереснейшее зрелище.
Юра боком подошел к Сергею и с ходу нанес палкой удар, метя в голову. Сергей успел уклониться, и удар пришелся мимо. Юра недовольно зарычал, искоса посмотрел на хозяина и целой серией частых ударов снова напал на жертву. Уклоняться было бесполезно, и Сергей выставил вперед связанные руки и стал прикрывать только голову. Ряд быстрых и сильных ударов он все же пропустил, и теперь его лицо было все в крови. Наконец, после очередного удара Сергей не устоял и упал на землю. Юра в припадке бешенства принялся избивать его ногами. Это было уже не так интересно, и Хирург остановил телохранителя:
- Смотри, не убей! Он мне еще пригодится. Я сделаю из него такого идиота, над которым будет смеяться даже Юра. Отведи его в барак, привяжи к стулу и жди меня. Я на нем испробую свое коронное средство, от которого человек легко превращается в животное.
- Туда ему и дорога! – добавил Лось и злорадно рассмеялся. – Он сдал всех в ментовку. Если бы не Владимир Борисович, я бы его давно пристрелил.
- Не горячись, Лось! Через пару дней ты его не узнаешь! Это будет пай-мальчик без единой извилины в голове.
- Как бы чего не вышло опять! Оперативник, которого мы отправили с «визитом» к его дружкам, остался жив. По вине этой сволочи! – показал Лось на Одинцова. – Теперь придется принять меры предосторожности.
- Какие?
- Надо всех рабочих ликвидировать!
- Всех! – упавшим голосом произнес Игорь Иванович. – Где же вы потом возьмете такое количество людей? Я вложил в них столько сил. Весь труд под хвост…
- Шеф настаивает! Вот его письмо!
Лось отдал Хирургу конверт. Управляющий шахтой долго читал письмо и что-то обдумывал, потом недовольно бросил:
- Я подумаю!
- Не думать надо, а действовать. Нельзя оставлять свидетелей!
Хирург оценил ситуацию: выбора у него не было. Вздохнув, недовольно ответил:
- Передай шефу: все будет исполнено… Рабочих загоним в шахту и устроим небольшой обвал.

16гл. В шахте

Сергей хоть и был жестоко избит, но сознание не потерял. Он хорошо расслышал последние слова Хирурга и обеспокоился дальнейшим развитием событий. Кроме того, стать круглым идиотом тоже не хотелось… «Надо действовать. Может быть, мне удастся обмануть Юру!», - думал Сергей, ощущая на себе железную хватку ненормального верзилы, сопровождавшего его в барак.
- Ну и отметелил ты меня! На славу! – обратился он к Юре. Тот разговаривать не мог, а если пытался – получалось нечто нечленораздельное. Но сказанное понимал.
- Молодец, здоровый парень! Я на тебя не в обиде.
Юра часто закивал головой и улыбнулся. Его тычки в спину палкой стали не такие сильные.
«Оказывается, ему похвала нравится! Это хорошо. Будем действовать в этом направлении!», - отметил отчаявшийся было Сергей, обрадовавшийся появлению маленькой надежде на спасение. Постепенно стал намечаться дальнейший план освобождения.
- Ты, наверное, самый сильный здесь? Или нет?
- Э-э-э! – замычал, как обычно, Юра и еще чаще закивал головой.
Они вошли в барак. Никого из охраны там не было, и это вдохновило Сергея. Он решил действовать настойчивее.
- Нет, ты не самый сильный! – насмешливо сказал он. – Если бы у меня не были связаны руки… Я бы тебе показал, что такое настоящая сила…
Тут же радостное настроение придурковатого телохранителя улетучилось, его лицо опять стало злобным. Он сильно ткнул Сергея палкой в спину.
- Если ты освободишь мне руки, я легко одолею тебя! – не терял надежды Одинцов. – Точно, одолею. А если ты меня одолеешь…я подарю тебе подарок. Вот – часы. Красивые, правда?
Сергей поднял связанные руки вверх и показал часы с металлическим браслетом на запястье левой руки:
- Хорошие часы. Хотя вряд ли ты меня сможешь одолеть! Ну, как? Идет? Попробуем побороться?
Юра завел Сергея в пристрой, где находилась комната для опытов, и усадил на стул. Но привязывать не стал. Поднял руки Сергея, осмотрел часы, браслет. Глаза его загорелись. Он хотел получить подарок и доказать свою силу, сильно хотел, но боялся ослушаться Хирурга. Он не боялся Сергея, которого только что учил «уму-разуму» и был уверен в своем превосходстве.
- Да ты боишься меня! Точно боишься! – рассмеялся Сергей. – А я то думал: ты смелый парень.
Юра сильно разволновался. Он схватил Сергея за куртку, замахнулся, но в ответ услышал хохот:
- Ты не развязываешь мне руки, потому что боишься. Я сильнее тебя!
Юра замычал. Желание показать себя оказалось сильнее страха перед Хирургом, и он неожиданно стал развязывать руки Сергею. Когда веревки упали на пол, Одинцов вздохнул свободнее – первая часть плана удалась, теперь надо как-то нейтрализовать громилу. Как? Он окинул быстрым взглядом комнату и на письменном столе заметил массивную стеклянную пепельницу.
- Садись за стол, сейчас померяемся силой! – показал он место противнику, а сам, снял часы, положил их на середину стола и устроился напротив. – Давай правую руку сюда. Так… А вторую клади сюда. Сейчас увидим, кто из нас сильнее. Кто победит, тот и возьмет эти часы!
Когда они устроились поудобнее и взялись правыми руками, скомандовал:
- Теперь жми, попробуй меня одолей!
И тотчас же почувствовал громадную силу противника. Противостоять ему можно было, но одолеть…За дверью послышались торопливые шаги, медлить было нельзя.
- Кто там? – показал Сергей на дверь, отвлекая внимание противника.
Юра испуганно оглянулся. В это время Сергей схватил пепельницу и со всей силы ударил его по голове. Телохранитель Хирурга без чувств повалился на пол. Не теряя времени, Одинцов распахнул окно и выскочил наружу.
Когда управляющий шахтой в сопровождении охраны оказался в кабинете, его удивленному взору предстала такая картина: телохранитель стоит на корточках и мотает из стороны в сторону залитой кровью головой; окно настежь распахнуто, а пленник исчез.
- Скотина! – только и сумел сказать Хирург. В ярости он несколько раз пнул телохранителя. Юра виновато заскулил, чем еще больше разозлил хозяина.
- Найдите беглеца! Быстро, он далеко не должен уйти! – распорядился Хирург и вышел вслед за выбежавшими охранниками.
* * *
Уже более двух часов Сергей сидел в шахте, недалеко от выхода, и ждал. Ждал неизвестно чего… Рано или поздно сюда должны прийти либо охранники лагеря, либо милиция. Но когда и кто придет, он не знал. Дальше, в глубине шахты, работали «зомби» - добывали золотоносную породу, из которой потом извлекалось золото. Они вряд ли подозревали, что их участь уже решена. И Сергея тоже.
Электрооборудование в шахте обесточено, освещения не было, не работал лифт. Рабочим из глубины шахты без электричества не подняться. Сергей сидел в полной темноте и вслушивался в тишину. И думал-гадал, как Хирург будет устраивать в шахте обвал? Как он устранит следы преступления?
Вдруг железные, скрипучие ворота на входе в шахту открылись, и в конце туннеля в бликах дневного света показались двое. Освещая себе путь фонариком, они осторожно продвигались вперед с неким ящиком в руках. «Что там? – задумался Сергей. – Наверное, взрывчатка. Они собираются замуровать нас здесь всех заживо. Нет, так не пойдет!» Он отошел вглубь боковой штольни и замер. Двое прошли мимо него, остановились возле вертикальной штольни, где находился лифт, сделали свое дело и уже без ящика направились к выходу. За ними тянулся кабель. Когда охранники скрылись за воротами, Сергей бросился к ящику. От него действительно тянулся электрический кабель. Если вертикальную штольню взорвать, никто из глубины шахты уже не поднимется. Надо помешать им. Сергей лихорадочно стал искать острый предмет, чтобы перерубить кабель, но под рукой, как на грех, ничего не было. Вдруг за спиной послышался подозрительный шорох. Сергей сжал в руке большой кусок породы и стал прислушиваться, пытаясь догадаться об источнике странного звука. К нему кто-то приближался. Кто он? Если без фонаря и крадется так осторожно, значит, это не охранник.
- Кто здесь? – спросил он тихо.
Ответа не последовало, но шорох прекратился. Уж не показалось ли ему? Но тут неизвестный откликнулся:
- Как можно выбраться из этой проклятой шахты?
- Ты кто, рабочий? – спросил Сергей в темноту.
- Да. Мне надоело здесь находиться в рабстве. Я хочу выйти, но боюсь этих сволочей.
Голос был прерывистый, вполне разумный и знакомый Сергею.
- Тебя как звать?
- Валера!
- Уж не тот ли Валерий – предприниматель? Я – Сергей. Нас вместе привезли в этот чертов лагерь. Помнишь?
- Ты тот телохранитель, который чем-то не угодил хозяину? Помню! Это последнее, что я помнил. А дальше все было как во сне. Я только вчера очухался, перестал принимать их таблетки, и все – голова прояснилась. А когда прояснилась, решил бежать.
- Знаешь, какую судьбу приготовили нам «хозяева»? Они хотят взорвать выход из шахты и замуровать нас здесь. Надо скорее разрубить кабель!
- Это подойдет? – отозвался Валерий и протянул Сергею штыковую лопату с короткой ручкой. – На всякий случай ее прихватил, вдруг обороняться придется.
- Годится!
Сергей нащупал провод и одним ударом разрубил его.
- Ну все, сейчас ящик с взрывчаткой для нас не опасен! – вздохнул он и вытер пот со лба. – Ты как очутился здесь? Как выбрался из шахты?
- В вертикальной штольне остались старые деревянные крепления, еще крепкие, вот я по ним и выбрался.
- Внизу много людей?
- Больше десятка. Они нас пичкали наркотиками, такими сильными, что перестаешь соображать.
- Я в курсе. Сам через это прошел. Надо подготовиться – вдруг охрана придет кабель восстанавливать. Чем мы обороняться будем?
- Лопатой! Я буду стоять до конца! – решительно заявил Валерий.
* * *
А наверху Хирург никак не решался отдать команду взорвать шахту. Не потому, что жалел людей, а потому, что с их уничтожением терялись результаты его экспериментов и пропадала надежда на научное открытие. К нему подошел Лось и недовольно заметил:
- Кончать надо с ними, пока время есть! Дальше тянуть уже нельзя. Оперативники нагрянут, поздно будет. Ну!..
Лось в упор смотрел на управляющего, который своей медлительностью ставил под удар всех, кто был связан с фирмой «Тина» и уже потянулся к пистолету. Хирург увидел его намерения и махнул рукой охраннику:
- Взрывай шахту! Пропади все пропадом!
Охранник повернул взрыватель, однако взрыва не последовало. Вокруг по-прежнему стояла тишина. Все с недоумением смотрели друг на друга. Лось злобно уставился на Хирурга.
- Ничего не понимаю! – ответил управляющий.
К нему подбежал охранник и доложил:
- Кабель оборван!
- Ты догадываешься, кто это мог сделать? – спросил Хирург.
- А как же, наш беглец! Мы его в лесу искали, а он, оказывается, здесь! Ну, ничего, сейчас мы кабель восстановим. Жаль, его искать времени нет.
Хирург утвердительно кивнул головой:
- Зачем искать? Пусть вместе со всеми найдет там себе могилу. Поторопись!
- Подожди! – остановил охранника Лось. – Захватите с собой Юру. Пусть останется там охранять кабель.
Хирург подозвал своего подручного и строго наказал:
- Ступай вместе с ним. Останешься в шахте. Если обнаружишь там того парня, который тебя обманул, - убей его.
Юра часто закивал головой и отправился вслед за охранником.
* * *
Ответных действий со стороны Хирурга долго ждать не пришлось. На этот раз, как только открылись ворота, в темноту было выпущено несколько автоматных очередей. После этого по туннелю двинулись два человека, освещая себе путь фонарями.
- Решили кабель соединить! – тихо произнес Сергей.
- Пускай соединяют! А мы на что? Долго ли его разрубить? – усмехнулся Валерий.
Они стояли в боковой штольне, которая тянулась вглубь на многие сотни метров, и прислушивались к действиям охранников. Вот они соединили кабель, и послышались их торопливые шаги к выходу.
- Скорее! Надо торопиться, пока они не взорвали нас! – прошептал Сергей и первым двинулся к ящику с взрывчаткой.
- Подожди! Там кто-то есть! – услышал он голос Валеры. – Они не все ушли. Оставили одного, чтобы охранял кабель от повреждения.
- У нас нет выбора! – ответил Одинцов и продолжил путь.
Стараясь не шуметь, он вышел из боковой штольни и по центральному тоннелю стал приближаться к злополучному ящику и человеку, который сидел на нем. Когда до него осталось совсем немного, шум шагов уже нельзя было скрыть. До Сергея донесся знакомый ему злобный, дикий рык. «Это Юра! Оставили дурака умирать вместе с нами!», - узнал он подручного Хирурга.
Сергей приготовился к самому худшему, о Юриной силе он знал не понаслышке. Но выбирать не приходилось. Смерть их ждала в любом случае: либо от взрыва, либо от этого ненормального звероподобного существа.
- Я постараюсь отвлечь его, а ты повреди кабель! – сказал Сергей.
- Лопата не нужна? – спросил Валерий.
- Тебе нужнее! – ответил он и подобрал с земли камень.
Юра услышал его голос, зарычал и, выставив вперед палку, пошел навстречу. Сергей прижался к влажной, холодной стене туннеля, и, когда Юра поравнялся с ним, нанес удар камнем, стараясь попасть по голове. Но удара не получилось. В темноте он промахнулся и попал по плечу. От неожиданности тот замер, потом зарычал и кинулся на Сергея. Но он успел отскочить в сторону и нанес удар ногой в живот. На этот раз он не сплоховал – Юра согнулся пополам.
- Пресс-то у тебя слабоват, милок! – сказал Одинцов и нанес противнику еще несколько ударов камнем по голове. Юра захрипел и упал на землю.
«Неужели я одолел его?», - только успел подумать Сергей, как почувствовал, что его схватили за ноги и повалили на землю. Всей массой своего огромного тела Юра навалился на Одинцова, схватил за горло и стал душить. Сергей боролся из последних сил и стал уже задыхаться, но тут неожиданно руки, сжимающие горло, ослабли, и Юра с рассеченной головой повалился на него, забрызгивая кровью…
Сергей от усталости не мог даже двигаться, но потом собрался с силами и сбросил обмякшее тело с себя.
- Еще мгновение, и он задушил бы меня. Спасибо, дружище, я обязан тебе жизнью! – с трудом промолвил Сергей. Его шатало от слабости, кружилась голова. Он сел рядом со своим спасителем и прислонился к стене.
- Еще один пожаловал! – тревожно показал Валерий в конец туннеля. Там широко открылись ворота, и в проеме показался человек.
- Они не оставят нас в покое, пока не взорвут шахту! А мы не сдадимся! – ответил Сергей. Защищаться сил уже не было, но он поднялся и встал рядом с Валерой.
- Эй, кто тут есть? Выходи все наружу! – послышался громкий, знакомый голос.
«Где я слышал этот голос? Кто этот человек?», - Сергей мучительно перебирал в памяти всех, кто может стоять у входа в шахту, и не находил ответа. Тогда он крикнул:
- Кто ты?
- Из милиции! Я Шахов. Выходите все наружу!
- Милиция! Мы спасены! – с облегчением вздохнул Сергей, схватил своего товарища за рукав и потащил к выходу.
Когда они вышли из шахты, то от яркого дневного света не сразу смогли рассмотреть, что тут происходит. Прикрывая рукой глаза, они увидели несколько милицейских машин с мигалками и лежащих на земле лицом вниз людей. Около них стояли спецназовцы с автоматами наизготовку.
К Сергею подошли Шахов и Потапов.
- Жив, здоров? – спросил Михаил Иванович.
- Спасибо Валерию! Если бы не он… - Сергей показал на темный проем входа в шахту и добавил: - Там люди томятся, рабочие – шахтеры. Надо вывести их!
- Все сделаем!
Потапов внимательно посмотрел на Валерия:
- Уж не тот ли ты предприниматель, что пропал месяц назад? Твоя фотография есть в деле!
- Да, был я когда-то предпринимателем. Но в один прекрасный момент меня похитили и привезли сюда.
Уже потом, из окна машины, Сергей смотрел, как Хирурга и его компанию увозят спецназовцы.
- Мухин и Авдеев заждались своих друзей! – кивнул на арестованных Вадим Потапов и этим предупредил вопрос о судьбе главарей банды. От этих слов на душе сразу потеплело.
* * *
В кабинете Мамонтова было оживленно. Шахов рассказывал, как проходило завершение операции «Зомби»:
- Сколько было угроз в мой адрес – не пересчитать! Начиная от снятия с работы и разжалования в рядовые и кончая жуткой смертью моих родных. Особенно усердствовал Авдеев – Командор. При обыске на его квартире собрали столько компрометирующих материалов, что и без прежних «заслуг» всю группу можно с успехом упрятать на много лет в места не столь отдаленные. Очень упорное сопротивление на даче Мухина оказал Лось. Он знал, что там хранится, вот и не хотел мириться с обыском и арестом. Оружия там было спрятано – на целую роту хватит. Денег и ценностей конфисковано на десятки миллионов рублей.
- И это еще не все! – уточнил Вадим Потапов. – Арест вовремя остановил бурную общественную деятельность Авдеева. Командор уже надумал зарегистрироваться кандидатом в мэры города. Помешало только наше вмешательство. Вот его агитационный плакат с биографией примерного человека - труженика и борца с преступностью.
Вадим развернул плакат, где красовалась его фотография и внизу краткая биография, и рассмеялся.
- Ситуация могла сложиться очень непростая! – покачал головой Петр Ильич. – Глава преступной банды – у руля власти. Как работали бы, не знаю. А шансы на победу он имел, потому как денег у него было предостаточно. Банда орудовала на широкую ногу. В складских проемах шахты обнаружены в большом количестве золотые слитки… покрытые сверху слоем алюминия. Фирма «Тина» готовила их к отправке за рубеж, под видом алюминия. Вот так! Шахты якобы не работали, на самом деле они вовсю эксплуатировались. Из трех шахт только одна была нерабочая, с пустой породой. Та, на которую они оформили права собственности и на которой вы побывали во время «проверки». Остальные две давали хорошую прибыль, но они для всех были якобы заброшенные. Бывшие рабочие – «зомби», после того как перестали принимать наркотики, вернулись в сознание и проходят лечение и адаптацию в специализированной клинике. Думаю, они скоро вернутся в свои семьи здоровыми людьми.
Мамонтов подошел к карте города шириной во всю стену, на которой были отмечены крестики, и добавил:
- На счету банды были ограбления, убийства практически по всему городу. На ее деятельности ваша группа, Михаил Иванович, поставила точку. Таковы итоги следствия по делу «Зомби».
- Не без помощи Одинцова! – показал Шахов на Сергея, присутствовавшего при разговоре.
- О своей будущей судьбе еще не думал? – спросил его Мамонтов. – Чем займешься? Если пригласим тебя к себе, в криминальную милицию, - пойдешь?
Сергей довольно улыбнулся и согласно кивнул головой.
- Вы меня опередили. Я хотел сам предложить свои услуги! – с готовностью ответил он.
- Ну что, Михаил Иванович, думаю, вопрос решенный! – обратился Мамонтов к Шахову. – Проверку боем молодой человек уже прошел. …Справится!

_________________
михаил


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Творчество М. Котлова
СообщениеДобавлено: 04 окт 2011, 12:59 
Гуру

Зарегистрирован: 19 авг 2011, 09:56
Сообщения: 327
М.Ф. КОТЛОВ

КОЛОКОЛА

1гл. УКАЗ ЦАРЯ
Только к утру Петр Алексеевич пришел в себя от потрясения: 19 октября 1700 под Нарвой шведы разбили русскую армию. Потери были очень большие: около шести тысяч человек и вся артиллерия. После такого тяжелого урока царь понял, что Россия к войне еще не готова. За выход к Балтийскому морю сражаться надо, и он не отступит от своего, но для этого нужна более организованная и лучше вооруженная армия. Петр Первый всегда был быстр в решениях и настойчив в достижении цели. Он немедленно по стране ввел рекрутские наборы и приказал обучать солдат ратному делу. Запасы свейского (шведского) железа иссякли, а свое лить пока не научились. И он велел срочно снимать с церквей и монастырей колокола, благо там была лучшая по тем временам медь, и лить из них пушки и мортиры. Потом, Петр взял на заметку, надо обязательно строить свои железоделательные заводы. «А будет свое железо, и к Балтийскому морю прорвемся! И свеи нам дорогу не загородят!» - решил Петр.
На западных рубежах страны в ожидании нападения шведов стали готовиться к обороне. А в глубь России отправились нарочные с последним указанием царя – снимать колокола и отправлять на переплавку.
* * *
До самого утра просидел в своей канцелярии воевода Кайгородского уезда Иван Радилов. Подумать было о чем!.. Среди ночи его поднял нарочный из Москвы и вручил цареву грамоту. Указ царя, требующий, как всегда, немедленного исполнения, ошеломил его.
«Взбунтуются мужики! Точно взбунтуются! – думал он, держа перед собой в трясущихся руках грамоту с царским гербом. Царь приказывал в кратчайшие сроки снять все колокола в уезде с церквей и монастырей и отправить их обозом в Нижний Новгород на переплавку. – Ему приказы отдавать легко – под боком стрельцы. А каково нам, царевым слугам, его волю исполнять за тридевять земель от Белокаменной? Народишко здесь вельми строптивый! В этих темных лесах и топких болотах и сгинуть недолго».
Радилов вспомнил рассказы стариков о событиях в Кайгороде в 1673 году. Еще не успели утихнуть страсти от восстания Стеньки Разина, как поднялись жители Кайгорода. Причиной бунта послужило введение новой повинности – единовременного денежной подати в размере 60 рублей. Это были немалые деньги! Едва воевода Григорий Волков и его приказчики приступили к сбору денег, как жители сразу взбунтовались. Они шумной толпой двинулись к приказной избе и осадили всех, кто там находился. Верховодили бунтарями Аникий Ташкинов, Дмитрий Беркутов и Федор Пушкарь. Взбунтовавшиеся тогда под угрозой расправы изгнали из города старост, целовальников и даже самого воеводу. Могло быть и хуже… Несколько месяцев кайгородцы жили вольной жизнью, не платя никаких податей, не признавая царя и его слуг, пока сотня стрельцов из Москвы под началом Ермилова не навела порядок. Теперь из-за колоколов может возникнуть подобное. Лихими людьми эти места всегда славились. Их, как магнитом, тянуло сюда, на большую дорогу.
Еще внуки Федора Лукича Строганова, Яков и Григорий, выпросили у царя Ивана Васильевича в 1558 году грамоту на освоение прикамских земель. Григорий Строганов получил привольные края от Соли Камской до устья реки Чусовой. Яков – все земли по Чусовой и по Каме с притоками. Грамота позволяла им ставить крепости, иметь снаряд огнестрельный, пушкарей и воинов. Вскоре здесь выросли первые города: на Чусовой – Чусовской и Орел, на Каме – Кайгород. Чтобы уберечься от инородческих племен, Строгановы на торговом пути в Сибирь построили укрепленные земляными валами и частоколом крепости, пригласили на ратную службу ватажки вольных людей.
Именно им Радилов и доверял меньше всего. Народец своенравный: если что не по ним, сабли могут повернуть и против власти. С вольными людьми, да и с посадскими, у которых тоже крутой норов, ухо надо держать востро. А тут такой указ! И не выполнить его нельзя! Радилов знал, что с ослушниками своей воли Петр очень крут. Приедут стрельцы, и петлю на шею… А как выполнить?..
Он шумно вздохнул и, чтобы размять затекшие ноги, прошелся по горнице. Жалобно заскрипели половицы – приземист, но грузен был воевода. В раздумье почесал тугой, выпирающий живот и тоскливо покачал головой:
- Да, задал ты нам, Петр Лексееч, задачку! Похлеще других будет! Здесь без помощи отца Алексия, пожалуй, не обойтись! Придется на поклон к священнику идти. Не хочешь, а пойдешь!
Протоиерея Алексия, настоятеля Успенского монастыря, известного и уважаемого во всей округе человека, он недолюбливал, но все-таки решил посоветоваться с ним. Ведь колокола-то придется забирать и у него – как его обойдешь?
На улице шел обильный снег. Поеживаясь от крещенских морозов, направился к храму, который находился недалеко от канцелярии, в центре города.
В Кайгородском уезде находилось немало православных храмов. В самом городе их было три. Но самым почитаемым из них считался Успенский – древнейший монастырь, который, по преданию, основал сам преподобный Трифон в 1550 году.
Звонарь Никодим, проводивший воеводу во внутренние покои монастыря, и Алексий немало удивились столь ранним визитом царского наместника. Он вообще не баловал церковь частыми посещениями, даже в праздники, а если была нужда, вызывал священнослужителей в городскую ратушу или к себе в канцелярию. А тут собственной персоной да в такую рань.
- С какими вестями пожаловал? – недовольно спросил Алексий. Он знал о прохладном отношении Радилова к церкви, поэтому тоже недолюбливал его и не находил нужным скрывать это.
- С тревожными, батюшка, с тревожными!
Воевода тяжело плюхнулся на лавку у стены, расстегнул овчинный полушубок, снял шапку и огляделся. В келье настоятеля все было просто, без излишеств: иконы в углу и на стенах, рабочий стол завален книгами и бумагами. Алексий, облачившись в рясу, сел напротив.
- Слушаю тебя, Иван. Поторопись, надо готовиться к службе!
- Указ Петра Алексеевича поступил, - начал разговор Радилов и замолчал, не зная, как лучше объяснить.
- Ну же! – поторопил Алексий. – Али еще не привык к нововведениям царя? Пора бы…
- Этот указ…нелегко будет выполнить. Но… - воевода нахмурил густые брови и поджал мясистые губы, - придется!
- Говори яснее! О чем указ?
- Слышал, наверное, что наши под Нарвой от свеев по шее получили? Будь они неладны… Все пушки там растеряли, а новые негде взять. Сейчас, чтобы изготовиться к новой войне, царь Петр приказывает снять колокола с церквей и отправить их на переплавку. Из них-де и будут лить пушки. И нам надо снимать…
- Вот как! – в сильном волнении настоятель сорвался с места, подошел к окну с видом на одну из колоколен, с жалостью посмотрел на звонницу и спросил:
- Как же мы без колоколов-то? Без них нельзя! Чем народ в церковь зазывать будем? Эх, Петр! На святое руку поднял!
Радилов в ответ только пожал плечами.
После смерти патриарха Андриана с церковью стали считаться меньше, чем во все другие времена, начиная с Крещения Руси. Нового Владыку, которого ждали не только священнослужители, но и все верующие, так до сих пор и не назначили. На его место Петр распорядился ввести новую должность – местоблюстителя патриаршего престола, который имел лишь функции духовного пастыря. А всем имуществом Русской Православной церкви стал владеть Монастырский приказ во главе со светским чиновником.
Воевода терпеливо ждал ответа. Наконец Алексий повернулся:
- Где указ?
Иван протянул грамоту. Настоятель быстро пробежал глазами написанное, потом, внимательнее, еще раз и еще.
- Что ты хочешь от нас? – спросил он.
- Поддержки! Бунта боюсь!
Алексий посмотрел на собеседника. Таким он кайгородского воеводу еще не знал. Обычно важный и грубый со всеми, кроме лучших в городе людей, сейчас он в ожидании ответа заискивающе глядел на него.
- В таком деле нашей поддержки быть не может! Но…царское слово для всех закон, в том числе и для нас, служителей церкви. Делать нечего – придется отдать колокола на переплавку. Свеи после такой убедительной победы в любой момент могут двинуться на Русь. Без пушек с ними не совладать…
- Народ успокоишь? – с надеждой посмотрел на священника воевода.
- Постараюсь! Монахам и прихожанам объявлю волю царя – батюшки… - Алексия прервал колокольный перезвон, призывающий к утренней службе. Он дождался окончания звона и грустно добавил: - Когда прикажешь снимать?
- Нарочный с таким же известием поехал по большаку дальше, до Соли Камской. Оттуда санный обоз и начнет путь, пойдет мимо нас и к Нижнему Новгороду. Везде колокола будут снимать, не только у нас. Когда обоз прибудет, колокола должны уже лежать на земле.
- Скоро праздники великие начнутся, - задумчиво сказал Алексий. – С колокольным звоном будем справлять их али как?
- Не знаю! – воевода резко встал, давая понять, что разговор на эту тему пора заканчивать. – Это зависит не от меня. Как обоз будет двигаться. Наше дело выполнить царский указ. А не выполним… не только моя голова с плеч долой, но и твоя пострадает! Петр Алексеевич на такие дела скорый. Сам знаешь! Так успокоишь людей?
Алексий ничего не сказал, только согласно кивнул головой.

2гл. НИКИТА

На масляной неделе, в субботу, принято было в Кайгороде выходить на Каму на кулачные бои. Эта старая традиция редко прерывалась, за исключением дней, когда городу угрожали иноверцы или разбойники.
Разорительных набегов Кайский край перенес несколько, самый крупный из них произошел в 1581 году. Тогда, воспользовавшись тем, что кайгородцы в числе других участвовали в военном походе в Сибирское ханство, вогульский князь Кихек Пелымский, прозванный так по месту своих владений на реке Пелым, вторгся в пределы уезда, сжег и ограбил все селения на своем пути. Даже Кайгород, укрепленный земляным валом, частоколом и дозорными башнями, ощетинившийся пищалями и пушками, не сумел отбиться от вогулов. Но если опасность не угрожала городу, в Масленицу мужики не могли удержаться от кулачных состязаний. Это было одно из главных событий в общем гулянии. Дома в этот весенний день редко кто мог усидеть – все устремлялись на Каму.
…Стоял легкий морозец. Ближе к полудню к берегу потянулись люди. Там уже стояли мужики из посада. Кряжистые, бородатые, они молодцевато толкали друг друга и поглядывали в сторону города. Самые нетерпеливые из них, жилистые ковали, вышли на белое поле Камы и стали отаптывать снег.
Кайгородцы меж собой редко дрались. Чаще с заезжими торговцами, коих в городе всегда хватало. Кайгород был крупнейшим в этих краях торговым центром, где сходились интересы купцов из Перми Великой и других городков Каменного Пояса, которые везли с востока мягкую рухлядь (пушнину), соль и из Великого Устюга, Хлынова, Нижнего Новгорода, поставлявшие с западной стороны железо и мануфактуру. Поэтому недостатка в пришлых людях здесь не было.
Наконец к берегу подошла большая толпа мужиков. Это были строгановские люди из Соли Камской – дружные и задиристые ребята. Любопытные посторонились, пропуская их вперед. Разговоры среди кайгородцев сразу стихли. Они оценивающе оглядели будущих противников: численность была явно не в их пользу.
- Да, мало нас, - вздохнул низкорослый, но широкоплечий кержак, приверженец старой веры. – А где Никитка Ташкинов? Пошто не пришел?
- Не хотел он идти, - отозвался молодой коваль Федька, - говорит, работы много.
- Все деньги зарабатывает, чтобы Катьку выкупить? Напрасно старается! Не выкупить ему девку, не осилить!..
- Почему? – отозвались сразу несколько человек.
- Жаден хозяин ее! Ох, как жаден! И еще хитер, как старый лис! – кержак скинул с себя потрепанный зипун и добавил: - Не время сейчас разговоры разговаривать, драться надо – строгановских холуев бить! Пошли!
- Надо бы позвать Никиту! – сказал кто-то и оглянулся на Федьку.
- Почему я? – обиженно воскликнул он.
- Потому что самый молодой и быстрый! А ну, проворь!
Федька с интересом оглядел приближающуюся толпу иногородцев и с явной неохотой пошел в город.
* * *
…Дверь кузни была чуть приоткрыта, оттуда слышался мерный перестук молотков. В небольшом помещении ярко полыхали горны, шипели и охали меха. Кузнец и молотобоец в широких прожженных кожаных фартуках, накинутых на полуголые тела, проворно хлопотали у наковальни. Во все стороны яркими брызгами сыпались искры. Старый кузнец Ануфрий полуметровыми клещами держал раскаленную добела заготовку и маленьким молоточком постукивал то по заготовке, то по краю наковальни. А Никита кувалдой обрабатывал ее: бил в то место, куда молотком указывал кузнец.
На вошедшего парня они долго не обращали внимания. Наконец заготовка оказалась в деревянной кадушке с холодной водой. Послышалось шипение, и облако белого пара, медленно растекаясь в воздухе, стало подниматься к закопченному потолку кузни. Старик повернулся:
- Пошто пришел?
- За Никитой! – отозвался Федька. – Мужики на Каму зовут. …Строгановские торгаши пришли… Наших точно побьют!
- Все не зря – ума больше будет. Кто виноват, коли до сих пор драться не научились?
Парень угрюмо переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать. Потом с надеждой глянул на Ануфрия, Никиту и добавил:
- Мало нас! А драться мы можем!
- Эх! – по-молодецки крякнул дед. – Вот я и говорю, что драться не умеете, коли храбры только, когда вас много. Бьют не числом, а умением!
Ануфрий вытащил остывшие в воде заготовки. Долго вертел их и с укоризной заметил помощнику:
- Пошто сильно бьешь? Так бы и дал тебе заготовкой по лбу… Нежнее надо… Железо – оно ласку любит. Это не по морде лупить…
Он притушил огонь в горне и махнул рукой: - Ступай, Никита, коли без тебя не управятся. Помню, раньше я никогда не пропускал кулачных боев и в драке завсегда первым был. Моего кулака многие боялись! Так то! Да и праздник сегодня – золовкины посиделки. Ступай! И смотри… не подведи!
…Над Камой стоял глухой стон да хруст снега под пимами и сапогами. Любопытные горожане с берега подзадоривали дерущихся:
- Так его… Поддай! Правой его, под жабры! А ты не скули, тоже бей! Да разве так бьют!?
- Эх! Теснят наших строгановские холуи. Держись!.. – переживал старый и щуплый, как сморчок, дед. Он все порывался спуститься вниз и ввязаться в драку, но благоразумие всякий раз одерживало верх. Увидев Никиту и Федора, он чуть не закричал на них: - А вы пошто здесь со стариками и бабами?! А ну, постойте за наших!
Быстро оценив ситуацию, ребята врезались в самую гущу потасовки. Никита наткнулся на приземистого, широкого в плечах бородача средних лет со шрамом через все лицо. Однако не тут-то было: на сильный, в общем-то, удар он только ухмыльнулся кривой улыбкой и в ответ так вдарил, что у коваля из глаз посыпались искры. С трудом устояв, Никита тут же наклонил голову и по-бычьи ринулся на иногородца. Рядом бился Федька. Временами он поглядывал на Никитку, замечая, как тяжко ему приходится, но помочь не мог – по неписанным правилам кулачных боев двое и больше не могли бить одного.
Обе стороны дрались молча и крепко. Лица многих были уже в кровоподтеках, но и они не отступали. Никита чувствовал, что долго не выдержит натиска своего противника, настолько упорно тот наступал. Уже шатаясь от усталости, он изловчился и стукнул бородача сверху вниз привычным для молотобойца ударом, вкладывая в это все последние силы. Противник грузно осел в сугроб и откинулся на спину.
- Молодец, Никитка! – крикнул с берега дед и заплясал от радости. – Ох и ловкач! Смотри, какого бугая уложил. Знай наших!
Никита немного отдохнул, утер кровь снегом и пошел на подмогу своим. А через некоторое время строгановские солеторговцы уже ретировались с поля боя.
Возвращаясь назад, усталые, но довольные победой, кайгородцы шумно обсуждали драку. Когда они уже подходили к домам, перед Никитой вырос незнакомец в дорогой лисьей шубе.
- Ну, ты, парень, и молодец! – дружески похлопал он по плечу Ташкинова. – Хорошо дрался! Молод еще, а силен!
- Коваль я. С малолетства в кузне молотом бью, - просто ответил Никита и хотел идти дальше.
- Постой! – Придержал его незнакомец. – Дело есть! Не ты ли у Ануфрия-кузнеца в подмастерьях ходишь?
Парень недоверчиво оглядел незнакомца и кивнул.
- Слыхал о мастере твоем, слыхал. Люди говорят, лучшего рудознатца в округе не найти.
- Это так. Старик толк в рудах знает.
- Ну и кому он знания свои передает? Тебе?
- Мне! А что?
- Разговор серьезный есть. Пойдем в кабак.
- Не могу. Ануфрий…
- Дед твой обождет! – прервал Никиту незнакомец, внимательно оглядел его: высок, крепко сбит, легок в движениях – и предложил: - Пошли! Дело серьезное, обсудить надо!
Они зашли в ближайший трактир. Просторная прокопченная изба ломилась в этот день от народа. Одна часть помещения отводилась печи, где суетились две женщины, другая была занята длинными столами и широкими лавками. Вместо дымовой трубы в потолке зияла «продуха», поэтому в воздухе, кроме запаха вина, водки и овсяной браги, сильно пахло дымом. Но это не мешало мещанам и крестьянам из близлежащих деревень весело проводить время. Кто-то пил на свое, а нищеброды и бродяги, примостившиеся с краю столов, за чужой счет, в честь Масленицы. Мир не без добрых людей, авось, кто-нибудь да подаст.
Кабатчик сразу отметил в новых посетителях одного не привычного для его заведения гостя и засуетился. Через несколько минут для них освободили стол, согнав с него пьяных извозчиков и попрошаек, тщательно вытерли его и стали накрывать.
- Ты, видать, при деньгах! – с восхищением сказал Никита, осматривая блюда, которые подносил подручный кабатчика.
- А это когда как! – ответил незнакомец и по-хозяйски расположился за столом. – Тебя как звать-то?
- Никита Ташкинов.
- А меня Григорий Вяземский. Из Хлынова приехал сюда, в Кайгород. Приехал по делу: ищу человека, который может руду искать.
- Лучше Ануфрия нет в этих краях рудознатца. Только старый он, по лесам и болотам уже отходился. А тебе зачем руда понадобилась?
Григорий неторопливо разлил водку по чаркам, залпом осушил свою, хотел что-то ответить, но его привлекли голоса с соседнего стола. Там сидели два старика, по виду крестьяне, и что-то горячо обсуждали:
- Не дадим супостатам снять колокола. Народ поднимем, за вилы возьмемся!
- Поднимем!.. Возьмемся!.. А ежели воевода против нас штыки?
- Топоры да вилы не хуже штыков! Поднимемся… как наши отцы в свое время.
- А помнишь, чем все это закончилось? Вот то-то и оно!
Разговор крестьян услышал кабатчик и прикрикнул на них:
- Эй! Крамольные речи ведете? Смотрите у меня… Сейчас десятника позову!
Старики испуганно переглянулись и поспешили, от греха подальше, к выходу.
- Зачем, говоришь, руда? – вернулся к разговору Григорий. – Я, купец, в любом деле выгоду ищу. Сегодня железо в большой цене. Если бы у нас были свои заводы, разве Петр стал бы церкви разорять? Нет, не стал бы! Даже учитывая его большую нелюбовь к попам! – Он сделал паузу, выждал, когда собеседник тоже выпьет, и продолжил: - В ста верстах отсюда, у Верхневятского Екатерининского монастыря, есть святой источник. По преданию, он находится как раз на том месте, где когда-то основателям монастыря Павлу и Гурию привиделся то ли во сне, то ли наяву образ святой Екатерины. К этому источнику, освященному еще преподобным Трифоном, однажды возил дитя свое – в надежде на исцеление от болезни. И возле тех мест, на речке Чудовке, увидел остатки разрушенного железоделательного завода. Почему разрушенного? Кем и когда? Не знаю. А знать хочу!
- Зачем?
- Эх ты, кузнец-молодец! Ведь хорошее дело заброшено. А зря. Раньше у свеев железо покупали. А знаешь, почем? По 30 алтын за пуд. Дорогое очень! Но что поделаешь – брали, потому что своих заводов у нас мало. Сейчас воюем со свеями. Где брать железо, коли свое не будем лить? Из чего пушки да мортиры и прочее оружие делать будем? Никаких колоколов не хватит!
- Колокола жаль! – вздохнул Никита. – Осиротеет церковь! Во что бить в праздники будем?
- Вот то-то и оно!
Григорий увидел, что перед его собеседником стоят уже пустые тарелки, подозвал кабатчика: - Принеси-ка нам, голубчик, еще чего-нибудь перекусить! – и продолжил: - Сейчас железо плавить – самое выгодное дело. Это я тебе как купец говорю! И я не упущу выгоду. Только хочу сперва выяснить: почему завод перестал существовать? Железной руды не хватало или лихоброды его разорили? А место там очень удобное - рядом проходит Воронинская дорога на Хлынов, под боком Вятка, недалече и Кама. Лучшего места не найти. В любую сторону товар вези. Сейчас завода нет, а дело… хорошее дело заброшено!
- Был заводик, да весь вышел! – вдруг раздался громкий голос рядом с ними.
Григорий и Никита оглянулись и увидели перед собой нищего. Грязная сермяга в дырах, сквозь которые он чесал свое тело, всклокоченные огненно-рыжие волосы и жидкая бороденка придавали ему не столько жалкий, сколько комический вид. Он стоял и вполглаза жадно смотрел на заставленный едой стол.
- Ты кто такой? – хмуро спросил его Вяземский.
- Ивашка-счастливый! Спроси любого здесь – скажут, кто я. – Нищий приблизился и тихо добавил: - А заводишко вовсе не лихоброды разорили!..
- Ты откуда знаешь? – заинтересовался купец. – От людей слышал или сам был там?
- Пришлось побывать… В 1689 году в наших краях слух прошел, что на речке Чудовке хлыновский винокур Аверкий Трапицын построил домницы и железо льет. Я родом из Березовки, наша деревня возле большой дороги стоит. Многие тогда на завод пошли на заработки, подался и я. Заводчик Аверкий обещал золотые горы. Эх, знали бы мы, чем все это закончится… - Ивашка замолчал и оглядел стол. – Если угостите, добрые люди, в честь Масленицы…
- Садись за стол. Пей, ешь – не жалко, - пригласил купец. – Только расскажи все без утайки.
Грязные, трясущиеся руки рыжего нищеброда быстро замелькали над столом. Он выпил полную чарку водки, хорошо закусил и, раздобревший от угощения, стал вспоминать…


3гл. ОЗЕРО АД

- Я на заводе самую тяжелую работу выполнял – был рудокопом. Прикуют тебя в штольне цепью к тележке, чтоб не убежал, и так весь день-деньской работаешь. Хотел заработать деньжат, а попал в кабалу-подневолю, - начал рассказывать Ивашка-счастливый. – У Аверкия приказчик был, Федор-молчун. Не человек, а сущий дьявол, убивец. Не зря поговаривали, что он из бывших разбойников, до этого лихобродил возле Кая на большой дороге. Всех работников в страхе держал. За невыполнение урока-задания бил нещадно. Бывало, слова за день не вымолвит, а кнут в руках над нашими спинами так и мелькает. Потом хозяин привез откуда-то Касьяна-меченого, которого, говорят, изгнали из родной деревни за колдовство, и определил его катом. Надсмотрщиком, значит. Кто у него в руках побывает, недолго потом задерживается на белом свете. Жизнь на заводе превратилась в ад кромешный. За любую провинность, даже самую пустяшную, потчевали нас кнутом нещадно. Многих забили до смерти. Чтобы люди не бежали, завод обнесли высоким частоколом. А беглых ловили, на шею одевали «рогатки», били смертным боем, а чтобы раны не заживали, присыпали их солью. Работали от зари до зари и с голоду пухли. Люди стали умирать: что ни день, то покойник. Но это хозяина не страшило – рядом проходила екатерининская дорога. Федор-молчун, по старой привычке, со стражниками частенько устраивал там засаду и всех, кто попадался, грабили и силой загоняли на завод.
Ивашка остановился, чтобы перевести дух, выпил еще водки и жадно закусил. В трактире стояла тишина. Оказывается, к его разговору прислушивались не только Никита и Григорий, но и другие посетители. С соседнего стола донеслось:
- Ивашка! Расскажи, за что тебя счастливым прозвали. Пусть господин хороший послушает!
- Прозвище, действительно, необычное, - заметил Никита.
- Необычное? – горько усмехнулся нищий. – Я несколько раз под батогами побывал – и не умер, хотя должен был. Касьян пообещал забить меня до смерти, как ни старался – не забил, живучий оказался. То, что я пережил, - на несколько человек бы хватило. Кат на моем горбу поработал на славу. Потому и счастливый, что не умер. – Он неожиданно распахнул рубище и повернулся к ним голой спиной. Грязное, худое тело было обезображено сплошной сеткой глубоких шрамов. – Это Касьянова метка!
- Почему завод остановился, знаешь? – направил беседу в нужное русло Григорий.
- Как не знать, добрый человек. Железо наше было неважнецкого качества. Кто виноват в этом – не знаю. Не покупали железо у Аверкия, и все тут. Он ходил злой, как собака. Касьян плеть из рук не выпускал. Нас, работников, стали морить голодом: незачем, мол, вас кормить, бездельников. А задания при этом не сбавили.
Нищий неожиданно закашлялся, потом замолчал, собираясь с мыслями.
- Все верно говорит Ивашка, - донеслось с соседнего стола. – Его правда на спине отпечатана.
Когда Ивашка заговорил, опять наступила тишина, даже кабатчик старался не шуметь.
- Бунт начался весной в лесных куренях. Однажды Федор-молчун заставил углежогов подняться на самый верх кострища и заложить глиной «продухи», сквозь которые вырывалось пламя. Дрова должны не гореть, а медленно тлеть, только тогда они превратятся в древесный уголь. А огонь все разгорался. Кострище – это, сударь, уложенные особым способом дрова и снаружи замазанные глиной, чтобы образовалась как бы печь. Лезть туда было опасно, и жигари отказались. Высота-то под два человеческих роста. Пусть лучше сгорит все – не впервой. За ослушание приказчик пообещал всем плетей. До смерти забью, кричит. Тогда самый молодой углежог, сын мастерового, решил рискнуть. … И около «продухи» неожиданно провалился в самое пекло. Сгорел парень заживо. Не выдержали жигари, схватили Федора и отправили следом в огонь. Перебили стражников, которые прибыли с приказчиком. Потом углежоги двинулись в карьер и освободили рудокопщиков от цепей. Освободили и меня… Когда мы все вместе пришли на завод, стражников уже кто-то предупредил о бунте. Но справиться с нами они не смогли: наши топоры да лопаты оказались сильнее их сабель. Кто не успел из стражников в лес уйти, всех в землю положили. Но Аверкия и Касьяна в тот день на заводе не было – они ушли на службу в Верхневятский монастырь. Кинулись мы туда, но их тоже уже предупредили, заперлись они за толстыми стенами монастыря, не взять их. Монахи, как ни уговаривали, не выдали нам душегубов. А приступом монастырь брать не стали, греха побоялись.
- А завод! – спросил Вяземский и, в волнении, схватил нищего за руку. – Что с ним стало?
- Заводишко спалили. Не пожалели. Дом купца тоже сожгли, частокол разбили! – ответил Ивашка и недовольно вырвал руку.
- Что было потом?
- Одни предложили продать заводское железо, его скопилось немало на дворе, деньги поделить и разбежаться. А как же Аверкий и Касьян? Простить им? Ни за что! И большинство решило идти к кайгородскому воеводе и рассказать ему о беззаконии супостатов. Отправились мы с челобитной искать защиту у царского слуги. Однако Аверкий Трапицын оказался проворнее нас: успел каким-то образом предупредить воеводу. У Кайгорода нас, как бунтовщиков, уже искали приказные люди со стражниками. Еле ноги от них унесли. Что делать – не знаем. Схоронились пока около озера. Думали, не найдут нас. Озеро большое, вокруг края дикие, нехоженые. Ошиблись мы. Там нас ночью и настигла погоня. Кто успел броситься в воду – уцелел, остальных посекли. А вода холодная – только что лед с озера сошел. Многие утонули, на другой берег только втроем выбрались. Когда немного рассвело, увидели, что за нами на плоту следует Касьян с приказчиками. Видать, Аверкий приказал ему не оставлять свидетелей, вот и старается. Поняли мы, что не уйти нам от погони, - бежать уже не было сил. Тогда стали мы молиться о спасении. И были услышаны… Произошло невиданное: на самой середине озера плот неожиданно закружило, завертело, что-то там, в глубине, заухало, засвистело. Это, видать, сама преисподняя открыла свои врата. «В ад его, – закричали мы, пораженные этим зрелищем, - в ад! И Касьяна-меченого, колдуна и душегуба, вместе с другими затянуло в пучину. Даже плота не осталось на поверхности. Вот так!
Около них послышались шум, крики и смех. Под веселые возгласы окружающих подручный кабатчика и целовальник волоком тащили пьяного бродяжку к выходу. Во дворе стояла большая сосновая колода с прикрепленной к ней цепью с ошейниками. На цепь, как псов, сажали буйных посетителей, пока не очухаются от пьяного куража. Бродяга знал, какая участь его ждет, и под ободряющие крики посетителей упирался изо всех сил.
- Потащили питуха на опохмелку, - съязвил Ивашка, глядя на происходящее. – Ничего, на холодке быстро протрезвеет. – Он рассмеялся, повернулся к собеседникам и серьезно добавил: - С тех пор озеро это Ад зовется. А я верю, что озеро есть не что иное, как вход в …преисподнюю! В ад!

_________________
михаил


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Творчество М. Котлова
СообщениеДобавлено: 04 окт 2011, 13:01 
Гуру

Зарегистрирован: 19 авг 2011, 09:56
Сообщения: 327
4гл. ДЕЛОВОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Ивашка выпил еще водки и, подперев подбородок руками, что-то тихо и жалостливо запел. Около них тут же возник кабатчик и услужливо спросил:
- Чего еще желаете? Не мешает ли вам сей человек? Убрать его?
- Нет, нет! – отмахнулся Вяземский. – Не мешает! Оставьте его в покое.
Он хотел у Ивашки еще что-то спросить, но передумал, вытащил несколько крупных монет, положил на стол и пододвинул к нему. Нищий поднял голову, долго и удивленно смотрел на деньги.
- Это мне? За что?
- За разговор. Забирай. Здесь и на выпивку, и на опохмелку с лихвой хватит.
Без лишних слов Ивашка быстро спрятал деньги в лохмотья и сказал:
- Если, мил-человек, захочешь там заводишко поставить – пожалуйста. Только кнутом да розгами в меру пользуйся. Тогда и дело будет. И завод не спалят.
Пошатываясь, Ивашка-счастливый пошел к стойке кабатчика.
- Правильно говорит, - заметил Никита, искоса поглядывая на собеседника. – Если работников бить и ладом не кормить, будет ли дело? Не будет!
- Возможно, - уклончиво ответил Григорий и перевел разговор на другую тему. – А я, признаться, думал, что завод разорили лихоброды. Места у вас тут темные, разгульные, разбойников не счесть. А железо – товар ходовой, нужный всем.
Купец о чем-то задумался, прислушиваясь к разговорам в кабаке, потом оценивающе оглядел Никиту и сказал:
- Мне хороший рудознатец нужен. Люди в городе говорят, лучше тебя не найти. Пойдешь ко мне работать?
- Отчего же не пойти? Пойду! – кивнул головой молотобоец и, немного помедлив, осторожно добавил: - Ежели оплатой не обидишь!
- Вот как! – купец недовольно усмехнулся. – Оплата? Оплата от тебя зависит! Чему-нибудь научился у Ануфрия? Колчедан от железняка сможешь отличить?
Никита кивнул головой:
- Смогу! Я с мастером когда-то все здешние места обошел.
- Слыхал, - Григорий тяжелым взглядом поглядел на собеседника. – А что, деньги сильно любишь?
- Не в этом дело. Девушка у меня есть, Катя.
- Ну и что?
- Крепостная она. Выкупить ее хочу у купца Хлыстова.
- Хлыстова, говоришь! – оживился Вяземский. – Знаю этого скрягу, ох и жадный же он. Много денег-то уже накопил?
Никита отрицательно покачал головой и тяжело вздохнул:
- Чем больше работаю, тем больше должен остаюсь! Почему так?
- Дело известное, - посочувствовал Григорий. – Не ты один в таком положении. Уходить тебе надо от Хлыстова, пока сам в кабалу не попал. Попадешь туда быстро, а выбраться до самой смерти не сможешь. И сколько же просит скряга за девку?
- Пятнадцать рублев!
- Да ты что? Баба – не конь! Почему так дорого?
Никита пожал плечами и с надеждой спросил:
- Что мне делать? Где столько денег найти?
- Найдешь руду – помогу зазнобу твою выкупить.
- Врешь!
- Мое слово твердое. Купеческое!
«Не обманет! – почему-то уверенно подумал Никита Ташкинов. - …Купец, а со мной, посадским ремесленником, на равных держится, не чурается».
- Главное – руда! – рассказывал о своих планах Вяземский. – Найдем – считай, полдела сделано. На старых разработках далеко не уедешь. Надо новые места искать. Может, они побогаче будут. Потом добытую руду в домницах испытаем. Если железо хорошее получим, а ты, как кузнец, это определишь, быть заводу.
…За разговорами они просидели в трактире до вечера. При расставании Вяземский сказал:
- Скоро уеду в Хлынов. К лету вернусь в Кайгород. Хочу знать, есть ли в верховьях Вятки и Камы хорошие рудные места. Готовься!
Никита Ташкинов шел по Кайгороду и думал о предстоящей работе. «Найти бы хорошее, богатое место. Купец обещал за это Катю выкупить. Если есть руда, обязательно найду. Все леса и болота обойду». Подходя к кузнице, увидел в окне свет. Не спит старик. Захотелось поделиться с ним хорошей новостью.
Однако Ануфрий был не один. Через полуоткрытую дверь он услышал приглушенные голоса. Когда вошел, сидевшие за столом люди сразу замолчали и тревожно переглянулись. Кроме кузнеца там находились звонарь Никодим из Успенского храма и коренастый незнакомец. На столе стоял большой кувшин с овсяной бражкой и нехитрая закуска.
- Это мой помощник, Никита, - поспешил успокоить собеседников Ануфрий. – Надежный парень.
- Хороший, крепкий у тебя молотобоец, - заметил незнакомец и вышел из-за стола. Никита глянул на него и ахнул: это был его противник в кулачном бою.
- Спасибо, друже, за науку. Ну и рука у тебя – железная! – с улыбкой сказал он и с уважением похлопал парня по плечу. – Меня еще никто не одолевал. Ты – первый! …Ануфрий! – Он обернулся к кузнецу. – Присылай хлопца ко мне, дело найдем.
- Нет, Василий! – твердо ответил старик. – К тебе – когда совсем невмоготу будет! Он – мне достойная смена. Добрый кузнец из парня выйдет.
- Достойная замена, говоришь?! Это хорошо!
Никодим отвел Ануфрия в сторону и шепнул:
- При нем говорить можно?
Старик замялся, потом отрицательно покачал головой:
- Нет! Парень он надежный, но… молод еще. В эти дела пока его не будем вмешивать. Если только понадобится…
Гости и Ануфрий вышли за порог и задержались там. Никита невольно услышал их дальнейший разговор.
- Как только снимут колокола – предупредим!
- Ладно! Мимо нас все равно не проедут: дорога на Нижний Новгород одна. За услугу изготовишь для нас оружие, сколько договорились.
- Если колокола не отдадим, церковь не забудет вам этого благого дела.
- Ох, и получит воевода за ослушание царского указа…
- И поделом ему!
Как только мастер вернулся, Никита засыпал его вопросами:
- Кто приходил? Зачем? Что им надо?
- Много будешь знать, скоро состаришься, - отрезал Ануфрий. Он долго ходил из угла в угол, нервно теребил свою пышную бороду, которой он несказанно гордился, время от времени наливал себе из кувшина овсянки, что-то обдумывал и бормотал под нос. Наконец усадил Никиту напротив себя и сказал: - Ты, надеюсь, слыхал, что царь приказал с церквей снять колокола и отправить их на переплавку?
- Об этом весь город шумит!
- Грех сидеть сложа руки и ждать, когда наши храмы осиротеют. Не допустим этого!
- Кто не допустит?
- Подожди, молод еще! Придет время, и все узнаешь. Может, тебе еще придется помочь нам!

5гл. АНУФРИЙ

Свинцово-темные тучи, напрочь закрывшие небо, к вечеру стали еще мрачнее. Холодный, пронизывающий ветер, усилившийся к вечеру, гнал с улиц последних прохожих. Поэтому одинокий человек, стоящий недалеко от купеческого дома, одного из самых больших в Кайгороде, вызывал и удивление, и жалость.
Притоптывая от холода, Никита Ташкинов украдкой заглядывал в слюдяные окна и думал о предстоящей встрече с Катей. Он вспоминал ее тонкий стан, толстую косу, черные вразлет брови, ласковые глаза и от нетерпения вздыхал. Наконец входная дверь тихо скрипнула и на улицу кто-то вышел.
- Катя! – неуверенно позвал Никита, и к нему быстро подбежала девушка.
- Зачем ты хотел меня видеть? – спросила она, закрываясь от холодного ветра широким вязаным платком.
- Соскучился!.. – ответил юноша и заглянул в глаза любимой. – Ты почему-то стала избегать моих встреч. Не люб стал?
- Люб! – тихо всхлипнула Катя и закрыла лицо руками. Ее плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Никита хотел ее обнять, но девушка отстранилась и с горечью добавила: - Не даст нам Хлыстов благословения …изводит он меня… зря мы с тобой надеемся.
- Погоди еще немного, еще чуть-чуть, и я тебя выкуплю. Обязательно выкуплю!
- Тебе никогда не накопить столько денег.
- Если буду работать у Хлыстова – да, не накоплю! – согласился Никита. – Уходить от него надо. В прошлую субботу познакомился с хлыновским купцом. Он мне пообещал хорошую работу.
- Какую?
- Руду искать в верховьях Вятки и Камы.
- Там, говорят, лихие люди разбойничают на большой дороге. Не случилось бы чего… Боюсь я за тебя.
- Слышал о разбойниках. Не бойся за меня! – Никита обнял девушку. – Если найду руду, купец обещал помочь тебя выкупить.
- Ой ли! – Катя отстранилась и заглянула Никите в глаза. – С чего это ради… Что-то не верится мне…
- Побожился! А если святой крест на себя наложил – грех слово не сдержать. Нынче же летом и отправлюсь в те края. Пусть Хлыстов другого молотобойца поищет!
- Страшно мне без тебя. Как же я одна здесь останусь? С белого света сживет меня изверг. – Катя опять заплакала и уткнулась Никите в грудь. Потом утерла слезы и отрешенно сказала: - Не оставляй меня одну. Пропаду я…Попроси благословения, может, даст… Замужняя буду, отстанет от меня Хлыстов – старый козел. Нынче опять приставал, проходу не дает. Ежели что – в омут брошусь… одна надежда на тебя!
Никита стоял, мрачно, с ненавистью смотрел на купеческий дом и лишь в бессилии сжимал кулаки.
- Завтра же пойду к твоему хозяину. Если откажет, не отдаст за меня… - он тяжело вздохнул и замолчал.
Катя нетерпеливо дернула его за рукав:
- Что тогда? Что делать будем?
- Не знаю! Может, уйдем в раскольничьи скиты? С ними не пропадем. Раскольники – народ хоть и суровый, но справедливый – не выдадут. Пойдешь со мной?
- Пойду, милый! – твердо сказала она, потом спохватилась: - А если поймают? Ведь до смерти засекут! Сам знаешь, как с беглыми крепостными обходятся!..
- Не поймают! Далеко уйдем: вниз по Каме в сторону Каменного Пояса. Многие беглые туда идут. Там и для нас место найдется.
- Нелегко нам будет в бегах! – вздохнула Катя.
- А в крепостничестве легче? – с горечью спросил Никита.
- Хуже этого ничего не бывает! – вдруг кто-то со стороны вмешался в их разговор. Они оглянулись – возле них стоял Ануфрий.
- Ты что, дед, подслушиваешь наш разговор? – строго и в то же время ласково пожурила его Катя. – Мы-то думали, ты давно уже спишь!
- С вечерней службы иду, да вас увидел. …И нечаянно услышал ваш разговор. Знаю я вашу беду. Молюсь за вас и беспокоюсь. Помогу вам!
- Ты, дедушка Ануфрий, добрый, знаю я, но в нашем деле ты не помощник, - грустно заметила девушка. – Нам никто не сможет помочь!
- Это как знать! – с хитрецой ответил дед и тревожно посмотрел по сторонам. – Нечего на ветру стоять и под боком у Хлыстова такие речи вести. Кабы не услышал кто и не донес! Опасно! Пошли в дом, разговор есть!..
Никита и Катя удивленно переглянулись и, заинтригованные словами старика, пошли вслед за ним. Дом Ануфрия находился рядом с кузней. Когда зашли в горницу, дед молча указал им на стол в углу, а сам занялся печкой.
- Не смогу, говорите, помочь вам? – сказал Ануфрий, закидывая дрова в топку. – Эх, плохо вы меня знаете. А ведь было время, я этих нехристей, которые издевались над простым народом, вот этими руками… - он вывернул свои мозолистые ладони, - на веревке тащил.
Его молодые гости только рты от удивления открыли. Они, действительно, мало чего знали о прошлом старого кузнеца, а сам он не любил о себе рассказывать. Хотя люди говорили о нем разное.
- Поведай нам, дедушка! – попросила Катя. – Расскажи.
Старик помолчал для важности, привел в порядок мысли и стал вспоминать.
- Давно это было, в пору моей молодости. Жил я тогда в городе Орле. Силушка была – на кусок хлеба в кузне молотобойцем зарабатывал. Появился у нас в городе новый воевода. Жена моя, Ольга, уж больно хороша была. Ну и приглянулась ему, стервецу. Приходит однажды и говорит: «Продай женку!» «Жена – не шапка, не продается!» - отвечаю. А через несколько дней Ольга пропала, как в воду канула. Я заподозрил неладное и кинулся к воеводе. «Не знаю ничего, не ведаю! – говорит. – Не слышал, не видел!» Прошла неделя. Все поиски были безрезультатны, хотя обшарил, казалось, весь город. Потом добрые люди посоветовали проследить за воеводой. И проследил… Подозрительно стало, что каждую ночь он наведывался в приказную башню. Зачем, спрашивается? Сунул денег кому надо и узнал: Ольгу тайно от всех воевода держит там, как преступницу. Вот туда-то, в подземелье, и спускался он каждую ноченьку. Сначала сам насладился, потом другим отдал на забаву.
Долго рассказывать, но если коротко: продал свой дом, на вырученные деньги подкупил стражу и освободил жену. Она уже одной ногой на том свете была: еле дышала и стоять не могла. Вынес ее из подземелья, захватил строгановскую ладью – и в бега. Долго искали нас по Каме как преступников, хотя ничего плохого мы не сделали. Все лето скитались мы по притокам и глухим лесам, а к осени судьба свела нас с лихими ватажниками. Рассказали им свою историю – приняли нас к себе. За силу и отвагу скоро сотником стал. Несколько лет вольничали на Каме. За все время лихобродства руки в крови зря не пачкал, пока не свела меня судьба с орловским воеводой.
… Захватили мы однажды струг, перебили стрельцов, которые не хотели сдаваться, взяли царского вельможу в полон. Пригляделся к нему, а это он, орловский воевода! Вот так встреча! На колени упал, стервец, - прощение молил, золото, деньги обещал. Потом жену и дочку свою взять предложил, они вместе с ним плыли. Накинул я ему веревку на шею, сказал: «Я тебя прощаю. Простит Ольга – отпущу на все четыре стороны». Но не простила, видно, тяжко ей пришлось там, в подземелье.
Ануфрий подошел к печке, подбросил пару поленьев. Затухающий было огонь оживился. Потянуло теплом.
- Что дальше произошло? – нетерпеливо спросила Катя. – Чем все закончилось?
Старик сел на прежнее место, поправил огонек в каганце и продолжил:
- Однажды нас окружило царево войско. Большую половину ватажников перебили, остальных захватили в полон. Потом кого сразу казнили, кого батогами «миловали». Кто не умер от плетей – отправили на каторгу. Когда нас, колодников, вели недалеко от этих мест по Сибирскому тракту, ночью мне удалось бежать. Укрылся в Сретенском монастыре, он находится в одном дне пути от Кайгорода, на реке Сысоле. Долго там жил в работниках – грехи замаливал за лихобродство. От монахов научился при помощи лозы, по растениям и другим приметам находить руду. В Кайгород пришел уже рудознатцем. Теперь тебе, Никита, перешло мое мастерство.
- Погоди, - перебила его Катя. – Скажи, что стало с твоей женой?
- Ольга погибла в последнем бою. Не удержалась – кинулась ко мне, раненому… Кремень баба была. – Ануфрий тяжело вздохнул и опустил голову, скрывая повлажневшие глаза, потом продолжил: - Когда в 1673 году по царскому указу ввели новую повинность и народ взбунтовался, твой отец, Никита, был одним из тех, кто поднял мужиков на бунт. Отчаянный человек был. Аника Ташкинов погиб мученической смертью, когда в город пришли стрельцы. На его могиле поклялся я заботиться о тебе, как о своем сыне.
Огонек в каганце то вспыхивал, то угасал. Никита, понуро свесив голову, не отрываясь смотрел на пламя. Ануфрий по-отечески поглядел на своего помощника и сказал:
- Кабы тебе удалось отыскать хорошее рудное место, как мне когда-то… Вот слушай! Однажды колобродил я в верховьях Вятки и случайно наткнулся на чудский копань. На его дне лежали кожаный мешок, медный молоток и каменный. Народец здесь раньше жил – «чудь белоглазая», по-нашему – чучки. Они первыми тронули здешние земли, по своей нужде добывали руду и в малых домницах плавили медь да железо.
- Чучки разве тоже умели железо плавить? – искренне удивилась Катя.
- А как же! Умели и еще как умели! Железо люди научились плавить еще в незапамятные времена. Сначала в ямах плавили. Насыпят на дно бурой землицы - железной руды, сверху добавят углей и костер большой разожгут. Когда огонь погаснет, на дне крица получалась. Вот так! Позже стали яму камнем обкладывать и глиной обмазывать, с боков вставляли глиняные трубки-сопла, на сопла надевались кожаные меха для нагнетания воздуха - получался сыродутный горн. Потом научились уклад делать. Из уклад-железа самое хорошее оружие получалось. А на смену укладу пришли домницы. Правда, чучки домницы не умели строить, они в ямах крицы делали. А руду добывали на болотах. А когда ушли-пропали чучки, на их разработках стали монахи из Верхневятского монастыря копаться, тоже плавили для себя железо. Здешние места богаты, надо только суметь отыскать богатства. Монахи говорили, что чучки где-то по притокам Камы, на Кыме или Волоснице, даже золото мыли. Вот так! А вот где, никто не знает! Чудский копань – мечта всякого рудоискателя. Если копань найдешь, считай, повезло – там точно рудное место. Найти бы и тебе… Тогда и Катеринушку вызволим из крепостничества.
Катя на эти слова молча ткнулась в грудь Никите и беззвучно заплакала.
- Не плачь! – твердо сказал старик. – Твое дело не совсем безнадежное. И не такое случалось!..
- Чем ты сможешь нам помочь? – спросил Никита. – Ничем!
- Сам просить за вас буду! Если не столкуемся с Хлыстовым, знаю, что делать. Есть у меня одна зацепка против него – не увильнет!


6гл. НЕЖДАННЫЙ ЖЕНИХ

Из светлой горницы тянуло теплом и запахом пищи. В прихожей у дверей стояла Катя и, затаив дыхание, прислушивалась к разговору кузнеца Ануфрия и своего хозяина Хлыстова. Когда кто-то из прислуги проходил мимо, она тут же отбегала в сторону и делала вид, что занимается уборкой, потом возвращалась на прежнее место. Но пока не было слышно ничего интересного, шла обычная беседа о заказах на кузнечные работы и ценах на товар. Ануфрий в основном молча слушал, даже не пытался поспорить о плате за труд, хотя в другое время не забывал об этом. Купец ценил своего мастера, известного в городе и округе, и редко ему отказывал, знал: другого такого найти очень трудно. Хотя и платил всегда меньше, чем другие, за такую же работу.
Еще десяток лет назад Яков Хлыстов был не очень богатым и не столь заметным в городе. Теперь же имеет хороший, выгодный сбыт товаров, и дела его идут несравненно лучше. И даже у воеводы он на особом счету. Купец первой гильдии Хлыстов гордился своим положением и всегда при случае подчеркивал это. Но особая гордость у него появилась после того, как он привез откуда-то с юга губернии дюжину крепостных, среди которых находилась и Екатерина. До этого в Кайгороде вообще не было крепостных, здесь жили мещане да свободные ремесленники, и о крепостничестве они имели только смутное представление. Теперь Хлыстов почувствовал себя настоящим хозяином, вершителем судеб людей.
Ануфрий и Яков были вдовцы и примерно одного и того же невысокого роста и преклонного возраста. Только один в дорогом парчовом халате и красных сафьяновых сапогах сидел полуразвалившись за накрытым столом, другой – в старом просаленном армячке, прожженных штанах и лаптях стоял посреди горницы и нервно мял видавшую виды шапку в руках.
Заказав мастеру очередную партию товара, купец распорядился принести водки. Хлопотавший у стола приказчик Митька тут же бегом кинулся на кухню. И чуть не пришиб дверью Катю. «Ну-ка, подь отсюда – не мешай! Что рот раззявила?» - шикнул он на нее и грубо оттолкнул в сторону. Через минуту-другую уже спешил с подносом в руках. Поставив графинчик с водкой на стол, он наполнил две чарки, одну услужливо пододвинул хозяину и, брезгливо оглядывая кузнеца, отошел в сторону в ожидании дальнейших распоряжений.
- Выпей, Ануфрий, за успех, чтоб доброе дело меж нами спорилось, - лукаво подмигнул Хлыстов, поднимая свою чарку. Он уже подсчитал барыш, который должен иметь от продажи изготовленного в кузнице товара, и пребывал в хорошем настроении.
- Не ко времени пить, барин, - вдруг озабоченно сказал кузнец, не обращая внимания на угощение. – О Никите хочу поговорить с тобой, Яков Егорыч.
- Провинился чем, что ли? Если так – высеки и прогони в шею!
- Нет! Нет! Из него скоро добрый коваль выйдет. Будет мне достойная смена. …О другом я!
Купец не спеша выпил и смачно захрустел соленым огурцом, потом заинтересованно посмотрел на кузнеца.
- Женить парня надо, - сказал Ануфрий и от волнения смял в кулак свою шапку. – И невеста уже есть!..
- А разве это твоя или моя заботушка?
- Сохнет Никитка по девке, твоей холопке Катерине. Дашь благословение – до смерти благодарны будут. И дела в кузне лучше пойдут.
- По ком сохнет? По Катьке? – Хлыстов резко встал из-за стола, при этом чарка, предназначенная Ануфрию, упала, и на белой скатерти проступило пятно от разлитой водки. – Ни за что! Не бывать этому!
- На коленях просить о счастье будут! Если надо, и я упаду!
- Это не твоего ума дело. Сам с ней разберусь! Чья холопка – тому и судить, за кого замуж идти. – Яков вышел из-за стола и стал нервно прохаживаться по горнице. Потом резко остановился, внимательно посмотрел на приказчика: - За Катькой уже есть жених, опоздал твой помощник. Митька, подь сюды!
Хлопотавший возле разлитой водки приказчик подошел к хозяину и замер в недоумении.
- Говори, как на духу: любишь Катьку? – спросил Хлыстов и краем глаза подмигнул ему.
Митька, обычно туповатый и вертлявый, похожий на комнатного песика, на сей раз, открыв рот, смотрел на хозяина, пытаясь понять, что от него нужно.
- Ну же? Оглох что ли? – грозно переспросил он и опять подмигнул. – Любишь? Ведь намедни говорил, что любишь!
Митька растерянно посмотрел по сторонам и неуверенно кивнул головой:
- Конечно… Люблю…
- Вот видишь! – широко улыбнулся Хлыстов, удовлетворенный ответом. – Как я могу благословить твоего молотобойца, коли уже своему приказчику обещал?
Неожиданно дверь резко распахнулась и в горницу не вошла – влетела Катя. Обычно смиренная и незаметная, она с негодованием оглядела приказчика и громко сказала:
- Не слушай Митрофана, Яков Егорыч! Не люба я ему. Врет он все! Врет!
Хлыстов с интересом и немалым удивлением посмотрел на свою холопку, невольно залюбовался ею, потом, словно очнувшись, переменился в лице.
- Как ты смела без разрешения войти сюда? Кто звал тебя?
- За дверями стояла, ждала благословения, - испуганно, но тем не менее решительно ответила Катя. – Да, видно, не дождаться… А как услыхала от приказчика такое – не выдержала.
- Не выдержала!.. – купец, недовольно поглядывая на прислужницу, продолжал нервно ходить по горнице. «Никуда не денешься от меня, милая. Никуда! И не таких уламывал. Побрыкаешься и успокоишься!» - думал, усмехаясь. Потом показал на ошарашенного новостью приказчика и добавил: - Да как я могу слово свое, купеческое, назад взять? Не дело это! Раз обещал Митрофану в жены тебя отдать, так оно и будет! Слово свое сдержу! – И он грозно посмотрел на Катю.
- Да как же так?.. Зачем он мне?.. – упавшим голосом промолвила девушка. – Не нужен!..
- Не нужен!.. А кто тебя спрашивать будет? – усмехнулся Хлыстов и посмотрел на приказчика. – Отвечай: просил Катьку в жены? Говорил, люблю?
- Просил… Говорил… - неуверенно ответил Митька. При этом он смотрел не на «невесту», а на хозяина, пытаясь по его реакции определить: все ли правильно делает. – Благословение у барина уже попросил.
Девушка удивленно посмотрела на новоиспеченного «жениха» и спросила:
- Почему я об этом впервые слышу? Почему? Ты что, парень, белены объелся? Совсем очумел?
Приказчик на такой прямой вопрос не знал, что ответить, только беспомощно хлопал глазами. Тогда Катя уверенно заявила:
- Я люблю Никиту и хочу именно с ним связать свою судьбу. Барин! Как отца родного прошу, дай благословение выйти замуж за любимого. – И заплакала.
- Все! Разговор окончен! – отрезал Яков Хлыстов и вышел на середину горницы. Упрямство и смелость холопки его рассердили. Глаза купца бегали из стороны в сторону, лицо перекосило от злобы, дыхание стало прерывистым. Он резко ткнул пальцем в плачущую Катю и твердо сказал: - Пойдешь замуж за Митрофана!
- Не пойду! – сквозь слезы тихо и тоже твердо ответила девушка.
На эти слова купец только покосился на холопку и криво усмехнулся, не обратив внимания. Он пристально поглядел на Ануфрия:
- Твоему помощнику другая судьба уготована: по царскому указу и велению воеводы он пойдет в рекруты. Свеи наседают, надобно Петру Лексеичу солдат множество. Никита и пойдет служить. Воеводе уже дан указ набрать рекрутов да побольше. Вот я ему и подскажу… - Барин небрежно показал на приказчика и усмехнулся. – Я бы Митьку послал, да какой из него вояка, он с чашками и ложками еле управляется. Вот Никитка – другое дело: этот шею свеям быстро свернет.
- Пошто в рекруты? – упавшим голосом спросил Ануфрий. – С детства обучал Никиту своему мастерству – кузнецкому делу. Зачем? Он и в железе, и в рудах разных толк знает. Мой век к концу идет, кто в кузнице вместо меня работать будет?
- Найду тебе нового помощника – не хуже прежнего будет. Сейчас ступай! Не до тебя мне!
- Не нужен мне другой! Нашему, кузнечному, мастерству не сразу выучишься. Для этого годы понадобятся. Подумай: не осилить мне одному работу твою. Да и не холоп тебе Никита, пошто решаешь его судьбу?
- Плохо, что не холоп, я бы с него быстро спесь сбил. Ступай, сказал! – сердито крикнул Хлыстов.
Старый кузнец насупился и тяжело вздохнул.
- Не хотел тебя, Яков Егорыч, огорчать, да, видно, придется.
Купец удивленно глянул на кузнеца, тот, спокойно выдержав взгляд, продолжил:
- Если не договоримся – донос на тебя сделаю! Прибыльщику. За то, что ведешь незаконную, тайную торговлю и утаиваешь от казны свои доходы. И еще воеводе. Не сдобровать тебе. Царский-то указ нарушаешь!
- Вот как! Это какой же я указ нарушаю?
- Барин! Кому, как не мне знать, что ты продаешь разное оружие иноверцам: зырянам и вогулам. Я свою работу знаю – сам изготовлял, знаю и кому продаешь его тайно от всех. На этом и богатство свое сделал. За такие дела строго спрашивают. Очень строго! И за то, что доходы утаиваешь, - тоже по головке не погладят!
- Ах ты, старый дурень, совсем из ума выжил! – вскипел Хлыстов. – Мне угрожать?! – Он попытался схватить кузнеца за грудки, но тот железной хваткой перехватил его руку выше локтя и так сжал, что купец от боли поморщился и отступил.
- Не тронь! – с достоинством сказал Ануфрий. – Я посадский ремесленник – не холоп тебе. Захочу, уйду от тебя, на другого работать буду… – Он поправил на себе армячок и снова спросил: - Так дашь благословение? Или мне к воеводе идти?
Несколько минут купец и кузнец с ненавистью смотрели друг на друга.
- Подумаю! – наконец недовольно бросил Хлыстов и отвернулся.
Катя со стороны со страхом наблюдала за происходящим. Так Ануфрий еще никогда не разговаривал с ее хозяином. Чем такая смелость обернется для старого кузнеца, она не знала, но предчувствовала недоброе. Она знала мстительный характер барина и опасалась за Ануфрия, которого почитала вместо отца.
«Ишь, разбойное семя, - думал купец. – В люди вывел бродягу. А теперь на меня, своего благодетеля, голос повышать и донос чинить? Ну подожди, варнак, ты еще вспомнишь этот разговор. Я тебя самого выведу на чистую воду».
Неожиданно что-то громко стукнуло о пол. Хлыстов обернулся. Катя стояла на коленях, крупные слезы текли по ее лицу.
- Благословения прошу – отпусти замуж за Никиту. Он во дворе ждет, тоже на коленях будет просить!
- Я же сказал: подумаю… - недовольно буркнул Хлыстов и указал на дверь. – С глаз долой!..
Без лишних слов Катя и Ануфрий поспешили выйти из горницы. Барин долго стоял, обдумывая свои дальнейшие действия, злость так и кипела в нем. Взгляд его упал на Митьку, который замер в ожидании приказаний и преданно смотрел на него.
- В солдаты пойдешь?
У приказчика от такого вопроса даже глаза из орбит чуть не выкатились. Он поспешно упал на колени и дрожащими руками обхватил сапоги хозяина.
- За что, благодетель? Верой и правдой служу…
- Али жениться на Катьке хочешь? Говори…
Митрофан знал, что хозяин неравнодушен к девке. Вот и решил выдавать ее не на сторону, а за него замуж, чтобы быть поближе к ней. Но выбора не оставалось.
- Так берешь в женки Катьку или… - переспросил купец.
- Беру! Беру! Согласен! Но она же того… с Никиткой?
- Он скоро в рекруты пойдет, воевода уже списки составляет. Надо только ему подсказать… Али ты хочешь вместо него? Я могу устроить!
Приказчик отрицательно затряс головой и готов был опять упасть на колени.
- Тогда и разговорам конец. Даю вам благословение свое. И чтобы не тянули с этим долго. Только смотри у меня… - Хлыстов подманил к себе приказчика. – Смотри, в брачную ночь… вперед батьки в пекло не лезь. Ты понял? Приведешь невесту ко мне в опочивальню. И тебе достанется!..
Митька покорно кивнул головой. Хлыстов подошел к столу и налил себе водки.
- За твою…за нашу невесту! – сказал он, залпом выпил, с удовольствием похлопал себя по животу и поморщился. – Крепка, зараза!
- А как же Ануфрий? Ежели он действительно с доносом пойдет? – осторожно спросил Митька. – Как бы, барин, не накликал он беду!
- Да, - недовольно вздохнул Хлыстов. – Взлелеял бродягу на свою шею. Подумать надо, что с ним делать! – Он долго, закинув руки за спину, ходил по горнице, потом резко остановился.
- Вот что! Мы опередим Ануфрия. А ты в свидетели пойдешь! Только смотри, дурак, не сболтни чего-нибудь лишнего.
Митька согласно закивал головой, хотя и не понимал, что задумал против кузнеца хозяин и что требуется от него.

_________________
михаил


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Творчество М. Котлова
СообщениеДобавлено: 04 окт 2011, 13:04 
Гуру

Зарегистрирован: 19 авг 2011, 09:56
Сообщения: 327
7гл. В БЕГАХ

Целый день Никита Ташкинов прождал своего мастера, но Ануфрий так и не появился. Чтобы скоротать время, он хлопотал у наковальни и вспоминал, как еще мальчонкой его Ануфрий впервые взял на поиски руды в верховья Вятки. На середине большого, необъятного болота, на самом топком месте, они столкнули на бурую, будто ржавую, воду лодку, взятую у монахов Верхневятского монастыря. Руду черпали с самого дна черпаками с длинной ручкой. Воду сливали, а гущу вываливали в деревянную бадью. Потом мастер готовил домницу, а он в костре обжигал на угли березовые поленья. Толстым слоем они насыпали угли на дно домницы, вырытой прямо в земле. На угли положили высушенную на солнце руду, закрыли железным листом, а на нем разожгли кострище. Целых десять криц они увезли тогда домой, хорошее железо получилось из них…
К вечеру от дворовых Хлыстова стало известно, что Ануфрия увели в приказную башню к воеводе - дескать, в чем-то он сильно провинился. По секрету шепнули… А в чем провинился и перед кем, они не знали.
На душе сразу стало тревожно. Уж он-то знал, в чем Ануфрий мог провиниться перед купцом. Но при чем тут воевода? Что ему нужно от старика? Эти вопросы не давали покоя. Дело не ладилось – все мысли были связаны с Ануфрием. Никита отложил молот и устало присел на лавку у наковальни. Вскоре в кузницу пожаловал сам купец Хлыстов.
- Разбойное гнездо! – с порога закричал он. – Я выведу вас на чистую воду. Твой мастер уже все воеводе рассказал: как вы тут оружие в тайне от меня делаете и сами торг с иноверцами ведете. Ничего не утаил… Я железо покупаю для дела, а вы его на сторону пускаете!? Воевода уже все знает, он наведет порядок. – Хлыстов по-хозяйски широкими шагами пересек небольшое пространство мастерской, подошел вплотную к Никите и, пыхтя от злобы, спросил: - Говори, как на духу, - виноват? Хочешь в след за Ануфрием в допросную?
- Мы оружием сами не торгуем, все тебе отдаем. Куда ты его деваешь, у тебя надо спросить! – глухо ответил Никита. Он подошел к горну, неизвестно зачем засунул заготовки – толстые прутья – в раскаленные угли и повернулся. – В чем мы перед тобой провинились?
- Сами знаете – в чем! Ануфрий уже во всем сознался. Ходырь – костолом от его спины лохмотья оставил. Когда тебя в острог посадят – сознаешься и ты!
В глазах у Никиты потемнело, он ничего не ответил и отвернулся. Чтобы отвлечься, стал заниматься своими делами: молоток в его руках так и плясал по наковальне. Купца такое невнимание к его персоне разозлило. Он подошел к своему работнику вплотную и с вызовом сказал:
- О Катерине забудь! Этот цветок не для тебя. Мордой не вышел!
Никита замер. В душе клокотала ненависть и обида. Обида за мастера, с детства заменившего ему отца, за Катю и себя. Не задумываясь о возможных последствиях, он быстро вытащил раскаленную добела заготовку и угрожающе двинулся на купца. «Миг – и нет тебя, гада! – вдруг мелькнула шальная мысль. – Пруток, как нож в масло, войдет». Он замахнулся заготовкой… Хлыстов в страхе отпрянул, запнулся и упал навзничь. Это спасло ему жизнь…
- Ты что?! Ты что, смерд?! На кого руку посмел поднять? – хриплым голосом крикнул купец. Он глянул на коваля и ужаснулся: его лицо было неузнаваемым. – Да как ты смеешь?! – повторил он и осекся, глядя на тяжелую, раскаленную заготовку над своей головой.
Тяжело дыша, Никита стоял над ним, но расправляться с поверженным на землю негодяем не мог. Яков Хлыстов, распластавшись на полу среди куч железа, не двигался. Он только сейчас понял, что чудом избежал смерти. Еще мгновение – и с земли ему уже не встать. Не спуская глаз с раскаленного прутка, он осторожно отполз в сторонку и только потом решил подняться на ноги.
- Не трожь девчонку! Добром прошу! Пока добром… – сказал Никита, глядя исподлобья на ненавистного ему человека.
Яков не решился ответить, лишь подумал: «Засеку до смерти подлеца. Сегодня же! Ишь, на меня руку вздумал поднять. А Катька все равно не тебе достанется!»
Приехав домой, Хлыстов немедленно собрал людей и велел доставить связанного Никиту Ташкинова на конюшню.
- Учить уму-разуму его буду! – сказал он приказчику Митьке. – Понял? Веди людей. Только шум не поднимайте… А то посадские прознают – беды не оберешься.
- Давно пора спесь с наглеца сбить. Кузнец, а туда же – нос задирает. Давно пора!..
- Пшел! – прикрикнул купец. – И скажи там, чтобы Катьку сюды прислали. Не мешкай! Проворь! Смотрите, вяжите его крепко и без лишнего шума.
Беззвучно смеясь, приказчик кинулся во двор.
«Ну вот, дело сделано!» - удовлетворенно подумал Хлыстов и тяжело плюхнулся на табуретку. Остатки былого страха улетучились, когда он представил скорые муки молотобойца под плеткой. «Не хуже, чем в допросной, отделаем. Сам учить буду!»
Вскоре, потупив глаза, перед ним предстала Катя. Хлыстов невольно залюбовался ею. Чуть больше двадцати лет, с редкими веснушками на лице, которые только украшали ее, с толстой длинной косой, переброшенной через плечо, она даже в невзрачном сером платье выглядела симпатичнее многих напудренных светских красавиц, считавшихся первыми в городе.
- Ты вот что… - он неспеша подошел к девушке, - о Никитке забудь, его песня уже спета. Другой у тебя жених, не хуже прежнего. И при деньгах, не то, что твой нищий молотобоец!
- Не нужен мне Митрофан! Пусть поищет себе другую невесту.
- Когда речь идет о моем холопе, мне видней, кто кому нужен! И не перечь! – Хозяин взял девушку за подбородок, приподнял и жадно оглядел ее сочные губы: - Иди, стели мне постель. Сейчас приду!..
Катя низко опустила голову, закрыла лицо руками и зарыдала.
- Иди, немедля. Ну же! – крикнул Хлыстов.
- Без закона не пойду! Грех это. Незамужняя я… - твердо сказала Катя.
Хлыстов от злости позеленел. Он схватил ее за руку и рванул. Вскрикнув, не столько от боли и неожиданности, как от страха, она упала. Но продолжала стоять на своем:
- На грех не пойду. Незамужняя я. Лучше в Каму…
- Сегодня же ночью велю попа позвать и обвенчаю тебя с Митькой, - решил купец. – Тогда никуда от меня не денешься!..
На дворе послышались громкие голоса людей.
- Твоего ведут. Сейчас на конюшне пороть буду. Засеку подлеца!
- За что? – вскрикнула Катя. – Он-то в чем провинился?
- Знает, за что! За непослушание. На меня руку посмел поднять!
- Он не крепостной, не холоп!..
- Все равно, пусть знает свое место.
Не вставая с пола, девушка заплакала. Послышались спешные шаги, дверь распахнулась, и в горницу влетел приказчик. Его лицо было измазано кровью.
- Сбежал Никитка! Хотели его связать, а он меня… кулаком. Потом топор схватил. Чуть не зарубил меня!..
- У, недотепы! – с досады плюнул Хлыстов. – Да как же вы с одним справиться не могли? Почему упустили парня, раззявы? Надо было догнать!
- Побоялись: а вдруг посадские поднимутся, заступятся за своего. И тогда держись!..
Хлыстов презрительно оглядел приказчика, хотел выругаться, но только недовольно махнул рукой.
- Ну да ладно. Далеко не уйдет. В другой раз схватим, и я шкуру с него спущу.
Купец недовольно ходил по горнице, раздосадованный неудачей, и вдруг заметил, что Митька внимательно, оценивающе и по-хозяйски разглядывает Катю.
- Что, хороша девка? – спросил он.
Митька кивнул и, довольный, расплылся в улыбке.
- Сморчок! – вдруг резко переменил тон хозяин. – Ты смотри, слюни-то не распускай. Не для такого, как ты, эта баба. Для себя берегу! А ты будешь только стеречь хозяйское добро… - И он удовлетворенно рассмеялся, потом опять переменился в лице и сказал: - Сегодня же ночью обвенчаетесь!
* * *
Ночь стояла лунная. Катя сидела у окна, затянутого бычьим пузырем и закрытого ставнями, смотрела на пробивавшуюся сквозь щель узкую полоску света и со страхом ожидала дальнейших событий. Разные мысли приходили на ум… Сбежать в монастырь? Но ее могут выдать обратно: крепостные – имущество чужое. А поймают, еще хуже будет. Руки на себя наложить? Грех большой. Смириться с волей хозяина – обвенчаться с одним, а жить с другим – это хуже смерти. Но не меньше ее беспокоила и судьба Никиты. Где он сейчас? На улице ранняя весна, до теплых погожих дней далеко, еще замерзнет в лесу.
Склонив голову на подоконник, она задремала. И вдруг ее словно толкнули, почудилось, что у окна кто-то стоит.
- Катя! – послышался тихий голос, который она узнала бы и среди тысячи других. В груди радостно забилось сердце. Быстро накинув полушалок, выскочила на улицу, но под окном никого не оказалось. Почудилось? Она прошла дальше за поленницу и у самого забора заметила знакомую фигуру.
- Никита?
- Тс-с! Это я.
Катя подбежала к Никите, обняла его и беззвучно заплакала.
- Меня сейчас обвенчают с приказчиком, - сказала она сквозь слезы. – Что делать? Уже послали за попом!
- Никому тебя не отдам! – Никита поцеловал девушку в соленую от слез щеку. – Собирай вещи и бежим. Скорее! Я за тобой пришел.
- Конечно! Я мигом! – сразу согласилась Катя, отстранилась и оглядела его. – Да ты же почти раздетый. Замерз? Я и тебе что-нибудь прихвачу…
Не теряя времени, в радостном порыве она почти бегом вернулась в пристрой купеческого дома, где жила вместе с другой прислугой, и стала быстро собирать вещи. Собираясь, услышала, как во двор, позванивая колокольчиками, въехали сани. Сонный конюх, принимая лошадь, крикнул в дом:
- Эй, зовите приказчика. Попа из церкви привезли, венчаться Митька будет.
Сборы были недолгими. Когда уже собиралась выйти, в дверь ее комнатушки громко постучали.
- Катька! Хозяин срочно требует тебя в горницу. Пошевеливайся! Да, говорит, пусть понаряднее оденется! По венец пойдешь!
- Сейчас иду, - ответила она как можно спокойнее и прислушалась. Привратник потоптался у двери и пошел к дому.
- Жалко девку! – донесся до нее разговор конюха и привратника. – Испортит ее хозяин. Скольких уже перепортил…
- Ничего, свыкнется-слюбится.
- С кем слюбится? С купцом или приказчиком?
Послышался приглушенный смех.
- Ясно, с кем. С хозяином, конечно. Давно я заметил, что неравнодушен Яков Егорыч к девке. Ох, как неравнодушен. А приказчика никто и спрашивать не будет. Если слово поперек скажет – выгонит вон. А Митька ничего, кроме как чашки мыть и на стол подать, делать не умеет.
- Этот не скажет… А Катька с характером, ершистая, непросто ее возьмешь.
- Да куды она денется… Подневольная же…
- Не повезло девке…
- А кому в крепостных везет?
Катя дождалась, когда голоса удалятся, прихватила узел с вещами, тихо выскользнула из дверей и добежала до Никиты. Темнота помогла им незаметно преодолеть ограду купеческого дома. Взявшись за руки, они, счастливые, бежали прочь от этого места. В неизвестность. В никуда…

_________________
михаил


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Творчество М. Котлова
СообщениеДобавлено: 04 окт 2011, 13:06 
Гуру

Зарегистрирован: 19 авг 2011, 09:56
Сообщения: 327
8гл. В ДОПРОСНОЙ

В подвале приказной башни гулко раздавались хлесткие удары сыромятных плетей, перемежаемые глухим, отчаянным стоном. Спина привязанного к специальным козлам человека уже превратилась в кровавое месиво, изо рта тонкой струйкой текла кровь.
- Погоди! – остановил староста Гришка Сапожников, по прозвищу Сапог, взмокшего от экзекуции ката, Ходыря-костолома. – До смерти кабы не забить. Если умрет, Радилов с нас шкуру спустит. – Он приподнял за волосы голову истязаемого и ткнул кулаком в лицо. В ответ послышался стон. – Живой! Держится еще…
- Не бойся, - усмехнулся Ходырь. – Я свое дело хорошо знаю – не впервой. Это крапивное семя живучее. Еще может столько же выдержать! – Он взял ведро воды и вылил на жертву.
На лестнице послышались частые шаги. Вскоре в подвал спустились воевода Иван Радилов и купец Яков Хлыстов. За ними на расстоянии, с опаской озираясь по сторонам, как по краю пропасти, шел купеческий приказчик Митька. Радилов подошел, по-хозяйски, со знанием дела осмотрел окровавленную спину несчастного и спросил:
- Сколько плетей дали?
- Почти сорок хороших! – доложил Ходырь и, не без гордости за свою работу, вытер обильный пот со лба. – Аж взмок весь!
- Добро! Хорошо отходили, еще надо! – похвалил палачей купец, но его прервал воевода:
- Погоди ты, не лезь не в свое дело! – Он грозно посмотрел на своих помощников. – Тебе, Ходырь, было сказано: только проучить, а не забивать до смерти. Сапог! Ты куда смотрел?
- Не изволь беспокоиться, батюшка, - живой! Ничего ему, окаянному, не сделалось! – поспешил ответить Гришка.
- А говорить может?
- А как же! – добавил кат и вылил на окровавленную спину еще ведро студеной воды, чтобы смыть кровь. Староста отвязал жертву и кое-как усадил на лавку. Это был старый кузнец Ануфрий. Забитый до смерти, весь в синяках и кровоподтеках, на него страшно было смотреть.
- Ну что, будешь говорить? Говори, старый разбойник! – подступил к кузнецу Хлыстов. – Али мало всыпали? Будешь молчать, отпираться, еще добавят.
Ануфрий долго не отвечал, потом с трудом поднял голову и оглядел обступивших его людей:
- За что?.. За что бьете? В чем я провинился?
- Ах ты, варнак! – крикнул купец и искоса посмотрел на воеводу. – Не хочешь признаваться, как оружие втайне от всех ковал и иноверцам продавал. Не с твоим ли они оружием потом на Кайгород войной пойдут? Вот и Митька скажет: не раз видел свет по ночам в кузнице. А ну-ка, подтверди!
Приказчик часто закивал головой:
- Видел, видел много раз. В окне свет горит чуть не до утра. И люди какие-то там бродят.
- В тайне от тебя, купец, ничего не делал, - ответил Ануфрий. – Что закажешь, то и ковал. А оружие ты сам продавал иноверцам. Только я об этом один знаю.
- Ах ты, разбойник! Ах ты, варнак! – закричал Хлыстов от страха за свою судьбу. Один вид ката с плетью в руках бросал его в жар. Он чувствовал, что именно сейчас решается и его, и Ануфрия судьба, и не знал, как заткнуть рот кузнецу. – На меня, купца первой гильдии, первого среди кайгородских торговцев, напраслину возводить?! Да тебя сейчас до смерти плетьми засекут за это!
- Воля ваша! А только я правду ведаю. Знаю, сколько сабель ушло в тайне от прибыльщиков. Ведь сам ковал. Знаю – кому! И до поры, до времени молчал об этом! Зря молчал…
- Иван Степанович, отец родной, заступись! Оболгал меня кузнец. Свою вину старый разбойник на меня желает свалить! Заступись!..
Воевода молча слушал перепалку и размышлял: «Слова кузнеца больше похожи на правду. Как Ануфрий может тайно продать оружие? Это скорее купца работа. Якова Егорыча надо бы в острог сажать… Только что на это другие купцы скажут? Ссориться с лучшими людьми в городе не хочется. Да и стоит ли из-за этого ремесленника портить с ними отношения? Что с него возьмешь? А с купца можно и нужно брать! Ой, как нужно!»
- Что молчишь, Иван Степанович? Неужто меня подозреваешь? Поверил старому разбойнику? – не на шутку испугался Хлыстов и покосился на ката.
- Думаю, что за проданное железо надо подать в казну уплатить. Неважно – кем проданное! Коваль ведь твой работник!
- Я от подати не отказываюсь, - с удовольствием перевел разговор в нужное и выгодное ему русло Хлыстов. – Царю-батюшке всегда исправно все платил и платить буду. Все уплачу до последней копеечки.
- На том и порешим! – лукаво посмотрел на присмиревшего купца воевода и бросил старосте: - Всыпать старому бродяге еще плетей, чтоб не хулил достойных людей, а правду говорил.
- Я правду уже сказал: купец тайно торговал, а меня оклеветал, - прохрипел, захлебываясь кровью, Ануфрий, посмотрел на царского слугу и понял, что в любом случае ему веры не будет. Его правда воеводе не нужна.
- Ах ты, лжец! – купец подбежал Ходырю-костолому, вырвал из его рук плеть и со всей силы ударил кузнеца. Кровь из рассеченного лица брызнула во все стороны.
- Погоди! – осадил его Радилов. – Для заплечных дел у нас люди есть. – Он подозвал старосту и сказал: - Надо бы привести на допрос Никиту, помощника Ануфрия. Пусть он тоже скажет: сколько оружия они делали.
- Не троньте парня! – громко, насколько хватило сил, крикнул Ануфрий. – Его дело – сторона. Ничего он не знает. Я один… - Он хотел рассказать воеводе об истинных причинах купеческой клеветы, но понял, что это бесполезно и небезопасно для Никиты с Катей.
- Так, значит, ты один виноват? – продолжил допрос воевода.
- Оба виноваты! Да только Никита убег. Я сам хотел его допросить, а он в бега. Значит, виновен! – вдруг вмешался Хлыстов. – Поймать надо Никиту и в рекруты.
- Никита здесь ни при чем! – твердо сказал Ануфрий. – Я и купец виноваты. Я за то, что ковал, а он за то, что продавал. С нас и спрос!
- Опять хулишь? – крикнул воевода. – Видно, урок наш плохо усвоил. Дать ему еще плетей, - распорядился он. – Бейте, пока язык не развяжется.
- За что? – с мольбой крикнул Ануфрий, но воевода уже выходил из допросной.
Кузнеца схватили и опять бросили на козлы.
- Сейчас мы ему покажем! – пробурчал сквозь зубы кат, выбирая плеть. Звериная ухмылка застыла на его лице.
Хлыстов дождался, пока за воеводой не закрылась дверь, и обратился к Сапогу:
- Если он правду скажет!.. – И тихо, с намеком уточнил: - Сами понимаете, какую правду… То пожалую вам, обоим, по червонцу.
Заплечных дел мастера сразу оживились, их глаза загорелись желанием отличиться. Староста тут же заверил купца:
- За такую награду мы у него не только правду, жилы вытянем. Что надо – то и скажет! Пусть ваше благородие не изволит беспокоиться!
В предвкушении разговора о деньгах Иван Радилов стоял во дворе приказной башни и нервно потирал руки. Вскоре из подвала поднялся Яков Хлыстов.
- Так сколько ты должен заплатить податей в казну за проданное железо? – сразу спросил воевода. – Смотри, не утаивай!
- Проданное Ануфрием! – уточнил купец. Он знал, что придется раскошеливаться, но не знал – сколько с него потребует воевода. И хотел отделаться меньшими потерями. – А разве я знаю, сколько он продал на сторону? Не ведаю!
- Хитришь, Яков, хитришь! Смотри, не продешеви… – рассмеялся Иван. – Так что же делать? Ждать, когда Ануфрий во всем признается? А если будет упорствовать? Недосуг мне!
- Не надо ждать. Плачу сто рублей! Пятьдесят – подать и пятьдесят – тебе… за труды, за заботу о нас, грешных. Должен ведь я отблагодарить тебя за беспокойство. Не продешевил?..
Воевода не сразу ответил, о чем-то думал, потом махнул рукой:
- Решим так! Эти деньги пусть пока побудут у меня. Прибыльщикам и целовальникам не стоит рассказывать о наших делах: сколько продано и податей уплачено. Чего доброго, поймут не так и донос царю напишут. А Петр в таких делах крут, головы не сносить нам обоим. Ну, а за то, чтобы мои работники тоже молчали, еще накинешь. Да, смотри, не скупись!
Хлыстов был несказанно рад, что разговор перешел в привычное для него русло и все закончилось благополучнее, чем он предполагал. Лишь единственное огорчало: жаль было денег, но с этим он уже смирился.
- Не в деньгах дело, Иван Степанович, а в уважении. Да разве я ради святого дела поскуплюсь?.. Мы, торговый люд, знали и знаем, что находимся под защитой царева слуги, что он всегда защитит нас от клеветы и навета. Только вот что с Ануфрием делать? Выйдет из острога старый разбойник – болтать лишнее будет, опять меня хулить. Что делать?
- Не будет! Он такой урок получил… побоится язык-то распускать!
- Не знаешь ты его, Иван Степанович! Он еще пуще прежнего болтать начнет! Попомни мое слово!
Воевода в упор посмотрел на купца и ухмыльнулся:
- А ты что предлагаешь? Забить его до смерти? А если народ в городе узнает? Коли мужики за топоры да вилы возьмутся – ни тебе, ни мне не поздоровится. Забыл, где живешь?
- Я все помню, батюшка воевода. Знаю, что среди бунтовщиков живем. – Купец подумал и предложил: - А зачем народу знать, что в допросной происходило?
- Ладно, будь по-твоему! – согласился воевода. – Из допросной у Ануфрия одна дорога – на погост.
- Ну и добре! – удовлетворенно потер руки Хлыстов и осторожно добавил: - А молотобойца Никиту в рекруты записать надо. Пусть послужит царю. Хочу полностью вытравить у себя разбойное семя. Только найти его надо.
Воевода задумчиво смотрел на собеседника и терялся в догадках: «От последнего коваля избавиться хочет. Зачем? Чем он-то не угодил? Или тоже знает что-то о тайных делах Якова?» Но выяснять не стал. Это его, купеческое, дело.
- Нельзя его в рекруты! Указом рудознатцев да кузнечных дел мастеров в рекруты брать не велено.
- Я не поскуплюсь, Иван Степанович!.. Ради такого дела!..
- Ладно, найди его сперва, а там и поговорим. Рекруты нынче царю нужны. Свеи наседают. Пускай послужит за царя и отечество!

_________________
михаил


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Творчество М. Котлова
СообщениеДобавлено: 04 окт 2011, 13:10 
Гуру

Зарегистрирован: 19 авг 2011, 09:56
Сообщения: 327
9гл. ЗАВЕЩАНИЕ СТАРИКА АНУФРИЯ

На Тимофея – весновея на площади у церкви Успения Пресвятой Богородицы с утра толпился народ. Люди стояли молча, с угрюмыми лицами, как будто провожали в последний путь близкого им человека. Когда послышался колокольный перезвон, все стали усиленно креститься.
- Последний раз бьют! Снимают колокола! – пронеслось по толпе. – Останется Никодим без работы.
- Неужто и вправду снимут? И греха не побоятся?
- Не боятся, чтоб их гром сразил! Воевода уже распорядился. Петр-антихрист такой указ издал.
- В народе говорят, сначала антихрист придет, потом конец света наступит. Так в Библии написано. Вот!..
- Без колоколов и так конец света. Осиротеют церкви. Как праздники отмечать будем?
- Нам без колоколов никак нельзя, мы же христиане – не басурмане какие… Нельзя допускать этого!
- А что поделаешь? Смотри: вон ироды сабли наголо держат. Того и гляди…
В стороне, у церковной ограды, в напряженном ожидании стояли приказные люди. Поодаль от них – воевода. Видно было, что они приготовились к самому худшему. Наконец, из церкви на паперть вышел воевода, подозрительно оглядел сразу же притихший народ и махнул рукой:
- Эй, наверху, пошевеливайся! Снимай!
На колокольне засуетились люди, а на площади недовольно загудела толпа. Вскоре вниз на веревках стали опускать колокола. Сначала небольшие, потом средние и, наконец, в ход пошел главный, владычный, колокол, звон которого в хорошую погоду разносился на десятки верст вокруг. Он завис над землей и, царапая кирпичную стену, стал медленно опускаться. Но неожиданно дернулся, и особо богомольные старушки запричитали.
- Эй, там, поосторожнее! – крикнул наверх Гришка Сапожников, руководивший снятием колоколов. – Не уроните, растяпы!
Не успел он это сказать, как колокол опять дернулся и полетел вниз. Со всего маху ударился о карниз и упал на землю. Некоторые женщины охнули и заплакали, забились в припадках юродивые, как будто разбился насмерть близкий им человек. Народ заволновался, послышались гневные голоса:
- За что, антихристы? Последнюю радость у человека отбираете. Зачем бьете колокола? Не отдадим!
- Владычный разбили, ироды! Как посмели?
От толпы отделился Ивашка-счастливый, погрозил в сторону воеводы кулаком и выкрикнул:
- А если тебя с колокольни головой вниз – понравится?
Воевода насупился, но смолчал – предпочел в такой момент не связываться с острым на язык нищим. Сапог заметил недовольную гримасу воеводы и шикнул на нищего:
- Изыди, холера! А то кости переломаю!
Ивашка в ответ рассмеялся, оглянулся на людей, но его никто не поддержал – не до веселья было. Тогда он махнул клюкой на Гришку и сказал:
- Эх, жаль кулака, бить дурака! Жни, баба, полбу, да жди себя по лбу.
- Смотри, Сапог, как бы тебе самому кости не переломали! Мы с тобой еще за Ануфрия не рассчитались! – поддержали нищего мужики из толпы. – Придет наше времечко, за все ответ держать будешь!..
Сапог хотел ответить, но, увидев, что воевода незаметно показывает ему кулак, сразу сник. Иван Радилов махнул рукой на колокольню и крикнул:
- Эй, Ходырь, поосторожнее там. Руки оборву! Почему не удержали колокол, растяпы? Народ… - он оглядел толпу возле церкви, - волнуется!
Настоятель Успенского монастыря отец Алексий с растерянной покорностью смотрел на происходящее. На него, как на единственного человека, способного воспрепятствовать этому богохульству, осуждающе смотрели со всех сторон. Около упавшего колокола суетились люди. Потом к настоятелю подбежали несколько мужиков, в центре их был звонарь Никодим.
- Сломали колокол, батюшка! Вот… - возбужденно крикнул он и подал ему осколок от колокола, отломившийся от удара.
Услышав это, народ опять заволновался. Шум с каждой минутой нарастал. Со всех сторон снова послышались выкрики в сторону приказных людей. Казалось, еще немного и мятежа уже не избежать. В это время с настоятелем что-то тихо, но горячо, обсуждали обступившие его мужики. Но протоиерей решительно отстранил всех, вышел вперед и громко сказал:
- Нет! Я не допущу этого!
Толпа замерла в ожидании. Наступила тишина. Алексий спокойно оглядел людей и продолжил:
- Братья и сестры! Я понимаю вас… Но бунтовать не надо, этим делу не поможешь! Колокола снимают по указу царя-батюшки Петра Алексеевича. Из них будут лить пушки да мортиры для защиты от свеев. Ежели у наших рекрутов не будет пушек, - не сдобровать. Как воевать будем? С голыми руками на врага не пойдешь! Не противьтесь этому деянию, люди добрые. Всем миром, вместе новые колокола сделаем. С нами Бог!
Он перекрестил притихшую толпу, грустно посмотрел на сломанный колокол – былую гордость не только монастыря, но и города, и вошел внутрь церкви. Его слова подействовали на людей, никто уже не высказывал недовольства, даже плач прекратился. Воевода заметил перемену в настроении горожан, облегченно вздохнул и крикнул Гришке Сапожникову, чтобы немедленно грузил колокола на сани. «Побыстрее от греха подальше увезти их от монастыря, может, народ и успокоится, - думал он, вспоминая, с каким упорством простолюдины пытались защитить церковное добро. – А ведь до беды было рукой подать. Еще немного, и чернь опять взбунтовалась бы… Спасибо Алексею, успокоил толпу».
К нему подбежал староста:
- Все, батюшка, сделали, как ты велел: колокола загрузили на сани.
- Растяпы! Уронили колокол. И еще какой – владычный! Чуть народ не взбунтовался. Вот я вас… олухов. Всыпать бы вам плетей, да побольше, чтобы в следующий раз осторожнее были!
- Это Ходырь с целовальниками на колокольне оплошали. Веревка у них оборвалась.
- Ну да ладно! Успокоились людишки, не посмели на царевых слуг руку поднять.
- Не посмели… - поддакнул Сапог, довольный, что избежал наказания. – Знают: наш воевода строг, как сказал, так и будет.
Иван Радилов подошел к саням, осмотрел сложенные колокола и спросил старосту:
- Успеете до распутицы добраться до Нижнего Новгорода? Время-то весеннее… Кабы в дороге не застрять. Если застрянете, вовремя не успеете, - с меня царь Петр шкуру потом снимет.
- Успеем! Лошадей загоним, а успеем, до распутицы там будем!
- Да, - задумчиво покачал головой воевода, вспоминая, как царь поступает с нерадивыми слугами. – Разве моя вина, что обоз с колоколами слишком долго добирался от Плесского монастыря до Кайгорода. Там лихобродят воры и разбойники, и обозники боялись без подмоги двинуться в путь. Пришлось посылать им людей. Вместе с ними и двинетесь в путь. Сегодня же!
Тут к воеводе подбежал запыхавшийся Яков Хлыстов и схватил его за руку:
- Батюшка, спаси, помоги!
Радилов отстранился от него, удивленно оглядел крайне взволнованного, с трясущимися губами купца и спросил:
- От кого спаси? Ты это чего?
- Мужики из посада грозятся убить меня, сжечь вместе с домом. Намедни приходили, чуть ворота не высадили. Что мне делать? Где правду искать? Защити! – Он наклонился к уху воеводы и шепнул: - Это они за Ануфрия мне отомстить хотят? Пристращай их, не дай меня в обиду!
Воевода огляделся, увидел, что их никто, кроме старосты, не слышит, и сказал:
- Неспокойно сейчас. Колокола, Ануфрий… Уйти тебе надобно из города, переждать неспокойное время. Езжай вместе с обозом в Нижний, там переждешь.
- Поехали с нами, барин! – обрадовался староста богатому попутчику. – Коли нас с Ходырем не забудешь, мы тебя от любого недруга убережем!
Купец согласно кивнул головой и без особого энтузиазма покосился на сани с колоколами.
После Успенского монастыря колокола сняли еще с двух церквей и, погрузив их на несколько саней, длинным обозом подъехали к Кашиной горе. Там у городской стены, возле оружейного арсенала, обоз остановился перед дальней дорогой. Воевода боялся возможных волнений в городе, поэтому дал указание незамедлительно трогаться в путь. Он подозвал Гришку Сапожникова и перед дорогой сказал:
- Тебя назначаю старшим. Смотри, не оплошай! Много охраны тебе не дам: десятка вполне хватит. Мне самому люди нужны – чернь может взбунтоваться. Неспокойно в городе, сам знаешь! Кабы не это, дал бы больше. Поспешайте скорее, в пути догоните другие обозы. Заедете в Пушью, снимете и там колокола с церквушки. Только долго не задерживайтесь, надо успеть затемно добраться до Сретенской пустыни. У монахов ночь передохнете и на Великий Устюг. Только бы не разбойники…
- Не беспокойся, ваше благородие! У меня с разбойниками разговор короткий – саблей по шее, и все дела. Груз в Нижний доставим в срок.
В Пушье они задержались дольше, чем предполагали. Загрузили снятые колокола и в дорогу. Сытые, отдохнувшие лошади бодро гнали вперед. Лишь полозья саней скрипели на поворотах, да застывший после дневной оттепели снег хрустел под копытами.
Смеркалось. Ничто не предвещало беды. До Сретенской пустыни, одиноко примостившейся на «большаке», оставалось совсем ничего. И вдруг прямо на дороге возникла огромная преграда из сваленных в кучу деревьев.
Обоз остановился, не доезжая до преграды. Страх постепенно сменился удивлением, когда за завалами обозники не обнаружили никого.
- Это кому взбрело в башку устроить здесь бурелом? – недовольно высказался Сапог, подозрительно осматривая придорожный лес. Однако сгустившиеся сумерки лишали его возможности что-либо увидеть. Он соскочил с саней и осторожно прошел вперед.
- Никак лихие люди завалили дорогу! – заволновались нанятые для сопровождения груза крестьяне.
- А как же обозы из Чердыни и Плесса? Как они проехали?
- Значит, после них кто-то завалил дорогу. Значит, нас ждали!
- Зачем? Грабить будут? А чего с нас взять: кукиш в кармане да вошь на аркане. С нас взять нечего!
- С нас-то, может, и нечего… - сказал возничий и кивнул на Якова Хлыстова, который испуганно озирался по сторонам. – А с других есть чего!
Верхом на конях приблизились к препятствию и приданные для охраны стражники.
- Никого нет! – удивленно сказал один из них.
- Странно! Кто загородил здесь проезд?
- Нечего гадать! – вмешался Сапог и распорядился: - Надо разобрать завал и ехать дальше. Времени нет. Собирайте мужиков и растаскивайте деревья.
Тут над завалом показался легкий дымок, затем языки пламени, и вскоре огонь охватил всю кучу деревьев. Не зная, что предпринять, стражники обнажили сабли и испуганно оглядывали темный лес по бокам дороги.
- Чего рты раззявили? – закричал на них Сапог. – Собирайте по саням мужиков да разбирайте завал. Только быстро. Али тут, посередь дороги, ночевать собрались?
- А если разбойники? – спросил старосту возничий с ближайших саней. – Надо подождать до утра.
- Я тебе дам «до утра», - замахнулся на него плеткой Сапог. – Идите все к завалу и освобождайте дорогу.
Крестьяне, подгоняемые стражниками, нехотя подошли к кострищу и, прикрываясь от жара рукавицами, стали растаскивать горящие ветки, деревья в сторону.
Внезапно со стороны леса послышались голоса. Обозники обернулись и обомлели: с двух сторон из темноты на свет костра вышла большая толпа вооруженных людей. Они остановились с другой стороны завала. Их разделяли огонь да сугробы по бокам.
- Куда путь держите, родимые? – крикнули из толпы притихшим обозникам. – Вертайтесь назад, в Кайгород. Дальше вам дороги нет!
- А ты, варнак, кто такой, чтоб нам указывать? – крикнул в ответ Сапог. Он увидел, что численность разбойников гораздо меньше, чем их, и решил не отступать. – Мы, царевы люди, выполняем указ Петра Алексеевича. А вы кто будете?
- Мы лихие люди! Темный лес наш дом родной, большая дорога – кормилица.
- Сторонись, лапотник, дай проехать. По-хорошему говорим, чалдоны! Сейчас крушить вас будем. Нас ведь вон сколько… - Сапог махнул рукой на длинный обоз, растянувшийся вдоль дороги, - одолеем!
- Чалдоны, да ядрены! – не унимались за костром. – Только сунься к нам… У нас стрелы, топоры да дубье. В миг башку снесем!
От обозников отделился крепкого телосложения крестьянин с широкой, как лопата, бородой. Он снял шапку, поклонился и крикнул:
- Что вы от нас хотите, люди добрые? Откуп? У нас денег нет, товаров – тоже. Мы не купцы, а подневольные люди. Колокола везем в Нижний Новгород.
От разбойников отделился человек и в ответ крикнул:
- Сгружайте их с саней, тогда пропустим. Или лучше вертайтесь назад в Кайгород, но без колоколов.
- Зачем они вам, колокола? Велика ценность…
- Велика! Не отдадим кайгородские колокола на переплавку. Самим нужны…
- Да ведь это Никита Ташкинов, работник заводчика Хлыстова! – приглядевшись к парню, изумился Сапог. – Смотрите, ваше благородие! – показал он на другую сторону кострища подошедшему купцу. – Вон где ваш коваль, а вы его в Кайгороде ищете!
- Плохо ему будет, если попадет в мои руки! – отозвался Яков Хлыстов. – Разбойное семя. Отец его тоже бунтовал и умер на плахе. Туда и Никитке дорога!
- Погуляет по его спине твоя плетка, Ходырь! – обратился к кату староста.
- Вволю погуляет, когда поймаем разбойника! Дай только срок.
Тут к ним подошел обозник с лопатообразной бородой и сказал старосте:
- Григорий! Надо возвращаться назад. А колокола оставить здесь, как велят.
- Что?! – рассердился тот. – Испугались жалкой кучки разбойников? Нас вон сколько – не сразу возьмешь! А ну, берите топоры и разбирайте завал!
На его призыв никто из крестьян даже не отреагировал и не тронулся с места. Насупившись, они молча стояли и этим выражали неповиновение.
- Наше дело лошадьми управлять да сани везти, - продолжал бородач. – А с разбойниками драться – у тебя вон люди есть. Им говори!
Неповиновение возничих вывело старосту из себя. Он подошел вплотную к бородачу и замахнулся на него плеткой… Но ударить не посмел, потому как бородач в ответ поднял свой топор и многозначительно подбросил его на руке. Он оглянулся на других возничих. С топорами в руках, озлобленные, готовые на все, они представляли собой грозную силу. С ними волю рукам давать нельзя. Да и не время сейчас. Потом… Он им еще припомнит дерзость и неповиновение. Всем припомнит!..
- Бунтовать? В допросную захотели? По плетке соскучились? – крикнул он, но ответа не услышал. Мужики предпочитали молчать – знали, что это такое. Они продолжали угрюмо смотреть на старосту и не трогались с места.
Ночная темнота окутала лес, время шло, надо было что-то делать. С другой стороны завала в огонь подбрасывали все новые ветки и сучья. Тогда Сапог решился: подошел к завалу и стал растаскивать горящие ветки по сторонам.
- Что же вы боитесь? – усмехнулся он. – Нас же больше. Ходырь, иди сюда. Сейчас мы мигом уберем препятствие с дороги. И никто не помешает нам ехать дальше. Никто! У меня разговор с разбойниками короткий. Саблей по …
Договорить он не успел. Неожиданно вскрикнул, покачнулся и плашмя рухнул в снег. Из его спины торчала стрела. Ходырь наклонился за очередной веткой, да так и застыл. Потом распрямился, удивленно посмотрел по ту сторону кострища и тоже упал. Стрела попала ему прямо в грудь.
- Это вам за Ануфрия! – послышалось из-за завала.
Хлыстов расширенными от ужаса глазами смотрел на лежащие подле него трупы и понял, что следующей жертвой может быть он. Купец пригнулся, потом упал на колени и на четвереньках быстро пополз от костра.
- Знает, кот, чье мясо съел! Не по его ли доносу старика Ануфрия в допросную упрятали? – показал на купца бородач, и возничие засмеялись. Потом они сгрудились, посовещались меж собой и, не обращая больше внимания на опешивших стражников, стали сбрасывать колокола в снег у дороги.
- Потом еще вернемся за ними, - говорили возничие, - не оставим их в лесу. Молодец Никитка, не отдал колокола. А этим душегубам, Ходырю и Сапогу, поделом досталось. И купец Хлыстов тоже ответит за донос!
Разгрузив сани, обоз повернул обратно и быстро скрылся в ночной темноте. Когда стихли голоса и топот копыт, к Никите Ташкинову подошел атаман разбойников:
- Ну вот, ты и выполнил завещание старого Ануфрия. Царство ему небесное – замучили старика до смерти. Колокола остались здесь. Что дальше делать будешь? Иди ко мне в ватажники! Такие молодцы, как ты, нам нужны. Помню я твою железную хватку, там, на Каме, когда ты меня в кулачном бою потчевал. Тебе дело у нас всегда найдется. У нас ни крепостных, ни приписных – все вольные люди. Что добудем – меж собой делим. Простой люд не трогаем, а купцов и заводчиков за бороды тягаем.
Стоящие рядом с атаманом разбойники дружно рассмеялись:
- Мы им спуску не даем! Особенно тем, кто над народом измывается, пьет нашу кровушку. С купцом Хлыстовым мы тоже встретимся на узкой дороженьке. За все ответит!
- С ним в Кайгороде мужики разберутся, знают они, кто в смерти Ануфрия виноват, - сказал бывший коваль Федька.
- Ты как здесь оказался? – спросил своего давнего друга Никита, которого давно увидел среди разбойников, но поговорить толком еще не успел. – Ты же кузнец!
- Был кузнец, - с сожалением вздохнул Федор, - да весь вышел. Видно, не судьба. Кнутом меня хотели прилюдно бить за то, что целовальнику в морду дал. А свой зад оголять при честном народе мне вера не позволяет – из староверов я, кержак, сам знаешь. Для меня позор – хуже смерти. Убег я из города и сюда попал. С целовальником тем хочу встретиться. Оставайся и ты, вместе веселей.
- Нет, Федор! – покачал головой Никита. – Не лежит моя душа к такой жизни. Мое счастье, видно, в другом месте находится.
- Ну, дело хозяйское, - с сожалением сказал атаман. – Куда сейчас пойдешь?
- В Верхневятский монастырь. Там меня жена Катерина дожидается. Буду руду в тех местах искать. Ануфрий говорил, что между Камой и Вяткой много рудных мест есть. Найти только надо.
- А колокола! Куда их деть?
- Колокола потом звонарь Никодим заберет, который меня сюда послал. Если бы не он, как бы я вас нашел? Только он да Ануфрий знали, где вы хоронитесь.
Никита вскочил на коня.
- Обоснуешься на новом месте – дай знать! – сказал ему на прощание Федор. – К тебе в подмастерья пойду. Вместе руду искать будем. Возьмешь?
- Обязательно возьму! – ответил Никита и тронул поводья. – Мне без хорошего помощника не обойтись.
- Если будем нужны, знаешь, где нас искать! – крикнул вдогонку атаман, но всадник уже скрылся в ночи.
* * *
Сейчас, почти три столетия спустя, на старом Сибирском тракте, некогда соединявшем сибирские и уральские города с Хлыновым и Великим Устьюгом и проходившим через Кайгород, на этой ныне заброшенной в лесных дебрях дороге кое-где попадаются церковные колокола. Бывало, пойдет охотник или ягодник в лес и заплутает. Находившись вдоволь по борам и болотам, присядет на кочку отдохнуть. А это не кочка вовсе и не пень… Под мхом открывается хорошая, но потемневшая от времени медь. Но все находки были случайными и при повторном поиске не найденными. Колокола так до сих пор и хранят свои тайны где-то глубоко в лесу на необъятных просторах Верхнекамья.

_________________
михаил


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Творчество М. Котлова
СообщениеДобавлено: 04 окт 2011, 14:49 
Гуру
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 09 янв 2010, 02:20
Сообщения: 3500
Вопрос Михаилу Котлову. Когда вы успеваете писать столько много что я не успеваю читать????


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Творчество М. Котлова
СообщениеДобавлено: 06 окт 2011, 08:13 
Гуру

Зарегистрирован: 19 авг 2011, 09:56
Сообщения: 327
Все это было написано лет 15 назад. Все эти годы они лежали без движения. Сейчас я решил выложить их на сайт.

_________________
михаил


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Творчество М. Котлова
СообщениеДобавлено: 07 окт 2011, 13:37 
Гуру
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 09 янв 2010, 02:20
Сообщения: 3500
Михаил Котлов писал(а):
Все это было написано лет 15 назад. Все эти годы они лежали без движения. Сейчас я решил выложить их на сайт.
А сейчас что то пишите? И почему написанное лежало без движения?


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Творчество М. Котлова
СообщениеДобавлено: 10 окт 2011, 07:37 
Гуру

Зарегистрирован: 19 авг 2011, 09:56
Сообщения: 327
Я пишу так давно. что уже не могу не писать. Сейчас пишу об Атлантиде

_________________
михаил


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 98 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 ... 10  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 13


Быстрые действия:
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Перейти:  

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Русская поддержка phpBB