Эх, не судьба! (Байка от Николая)
– А помните, мужики, полгода назад я рассказывал вам случай, который случился со мной во время службы на границе? Вы тогда ещё посмеивались да подтрунивали надо мной. А всех больше ты, Вася, между прочим, старался! – произнёс Николай, когда дошла до него очередь «тереть наши уши» в посиделках у ночного костра. Мужики нехотя переглянулись, покряхтели; первым откликнулся Палыч и с улыбкой сказал: – Ну, припоминаем. Рядовой случай на границе – волков ты тогда испугался, да заставу сдуру в ружьё поднял из-за новогоднего стола. – Ну, так вот, ребятки, рядовой случай или не рядовой, а сейчас по стопочке на грудь примем, и я такое расскажу, что не ручаюсь за ваше здоровье и настроение, – сказав это, Николай ещё раз оглядел всю компанию хитрым задиристым взглядом, чем вызвал немалый интерес. Все притихли…
– Имеет продолжение тот случай на границе и, причём, настолько неожиданное, что мне и самому с трудом верится. А дело было так, мужики: нынче весной принёс мне нарочный приглашение – так, мол, и так, просим вас, уважаемый Николай, прибыть такого-то числа в администрацию города для вручения заслуженной награды, – начал свой рассказ Николай. От неожиданности услышанного Васька чуть не поперхнулся, но мужики цыкнули на него, хотя видно было, что и сами еле сдерживаются от смеха. – Так вот, – невозмутимо, словно ничего не видя, продолжил Николай, – озадачился я крепко: с чего это вдруг, какое ещё награждение? В жизни ни одной благодарности кроме премий на работе не получал, а тут – награду какую-то обещают. Так в догадках и дотянул до субботы; делать нечего, надо идти. Нашёл в шкафу костюм свадебный с галстуком и в назначенное время пришёл к зданию администрации.
Захожу в актовый зал, присел скромненько с краю на сиденье. Огляделся кругом, поискал взглядом знакомых, но в основном парни молодые сидят; служивые что ли? Входят в зал представители нашей администрации и несколько военных во главе с молодцеватым полковником. То да сё, он приветственные слова сказал, и началось само награждение. Подошла и моя очередь выйти – замер перед полковником, напрягся в неведении; подходит к нему женщина, несёт две коробочки. И, батюшки мои! Мужики, вы не поверите, достаёт оттуда медаль «Золотая звезда Героя Советского Союза», а во второй коробке лежит орден Ленина!!! Я чуть не ошалел, попятился назад. Да вы что, говорю, это наверно не мне, вы меня спутали с кем-то? Тут все в зале засмеялись, захлопали в ладоши, а полковник лихо прикрутил мне знак на пиджак, пожал крепко руку и отдал честь. «Так держать!» – ещё добавил. А я в растерянности гаркнул в ответ: – Служу Советскому Союзу!
И тут вдруг тишину леса прорезал дикий хохот; у костра смеялись все! Да так, что, как показалось Николаю, елки и те зашевелились от сотрясаемого воздуха. «Ну, ты дал, ну, выдал! Надо же – Героя ему дали! Звезду золотую да орден в придачу! А «орден горбатого тракториста» тебе не вручили случайно, сознайся честно?» – не унимались мужики. Один Василий улыбался как-то странно, на его лице была не то улыбка, не то какая-то гримаса, и, как оказалось, неспроста. Когда смех у костра несколько поутих, задал Василий свой каверзный вопрос, надеясь незамедлительно вывести «героя» на чистую воду: – Ну-ка объясни нам, глупым, Николай, за какие такие грехи тебе Героя дали, да почему награждение было не в Кремле и не из рук президента, как положено? Ты что, особенный у нас? – А то ты, Василий, не знаешь, что Москва ещё с зимы закрыта? – ловко парировал Николай. – Карантин ведь по стране из-за этого несчастного коронавируса. Будет тебе Путин рисковать своим здоровьем из-за какого-то Кольки из городка Мухосранска. И тут вопросы посыпались на Николая, как горох из дырявого мешка, он будто волк, обложенный флажками, метался, едва успевая отвечать. – Ну, допустим, наградили тебя, а почему тогда мы ничего не знаем об этом, живем ведь в одном городишке, – спросил в свою очередь Палыч. – Так кто ж вам сообщит-то – газета сейчас раз в неделю выходит, да журналисты на удалёнке работают, вот, видимо, и пропустили этот момент, – огрызнулся Николай. – Ну, тогда по областному ТВ сказали бы хоть слово. – Да когда им говорить-то, они с утра до вечера эпидемию эту до сих пор обсуждают, так что им не до меня было, – ничуть не смутившись, ответил Николай. – Ну а за что же награда такая высокая, и, причём, через столько лет? Как это правительство узнало про твой «геройский» подвиг на границе? – задал вопрос Палыч, быстрее всех прекративший насмешки над рассказчиком. И вдруг после этого вопроса как-то странно и непонятно почему притих и потупил взгляд в землю Василий. – А вот это я у вас хочу узнать, – ответил Николай. – Мы после награждения разговорились с полковником. Я спросил его, откуда наверху известно стало про этот случай? Он оказался мужик непростой, грамотный, интересующийся соцсетями. Вот прошлой осенью и наткнулся он в интернете на видео с байкой про меня: как я сижу и рассказываю вам об этом случае. А кто из вас записал это видео да выложил в ютуб – вот вопрос? Все замерли, переглянулись, и тут Василий не выдержал: – Да я это, Николай, хохмы ради в ту ночь у костра записал незаметно твой трёп на телефон, да и выложил в сеть – пусть, думаю, и другие посмеются. – На тебя, Василий, я и погрешил. Уж сильно тебя в последнее время стала задевать моя популярность. Ну да не было бы счастья… А полковник оказывается, увидев то видео, вспомнил, что гуляла по пограничным войскам история эта, но, не зная подробностей, все считали её весёлой легендой. Он поделился увиденным сюжетом со своим соседом по даче, отставным майором. И надо ж такому совпадению случиться, что им оказался не кто иной, как бывший начальник моей заставы. Ему уже восемьдесят с половиной стукнуло, но крепок старик ещё был. Слово за слово, и вдруг пенсионер воскликнул: «Так это ж при мне все было – помню я все прекрасно и ребят этих двоих знаю хорошо. Молодцы они оба были, проявили храбрость, не струсили. Хотел же ещё тогда представить их к награде, да в штабе не поддержали меня, мотивируя тем, что не надо нагнетать обстановку, все-таки Монголия – дружественная страна, испортим вдруг отношения». Ну а полковник пошёл дальше, довёл эту информацию до Шойгу, а тот вдруг ухватился за эту идею – дескать, надо укреплять авторитет армии в народе, на таких вот ребятах и крепится боевой дух солдата. Решил министр обороны эту историю предать огласке, ну и соответственно представить нас к высоким наградам. Вот так ребята это все и случилось, – произнёс Николай слова эти уже в тишине. Никто у костра не промолвил ни слова – настолько неожиданным был поворот событий.
А Николай задумчиво продолжил: – Вышел я, ребята, в растерянности и волнении из администрации; иду домой по улице центральной, а все встречные на меня удивлённо смотрят, словно негра увидели. Покосился я на звёздочку геройскую, не верится – со мной ли это случилось, не сон ли это? Нет, не мнится мне – блестит звезда пятиконечная золотом, колодка муаровой красной лентой обтянута. Иду дальше, потупив скромный взгляд, а мимо трактора едут, грязь на улице месят, собаки лают на меня. Обидно даже стало: как так – герой, а иду пешком, где почёт, где уважуха? И тут – словно током дёрнуло: а ведь, думаю, закончилась сегодня моя спокойная жизнь – сейчас корреспонденты замучают, интервью всякие на телевидении и в газетах давать придётся. А как же трактор? Запереживал тут не на шутку: мне ж не сесть теперь на него. Ну не смешно ли будет – Герой Советского Союза на колёсном тракторе шабашит? Но самое главное – иду и соображаю, мне ж теперь льгот навалят всяких, да и жалование вроде Героям положено немалое. Тыщ сорок наверно в месяц подкинут. А с работой за двадцатину тогда как, неужто придётся бросить? И как же жить-то дальше, я ж привык, как нормальный русский человек: утром на работу – вечером на огород. Надо же: сломали жизнь человеку. Нет бы дали медальку какую – и то радость, а тут свалилась забота. Сейчас ещё и улицы в мою честь называть начнут, доску памятную на дом мой бревенчатый прибьют… Ну, да ладно, успокаиваю сам себя – сейчас мне такие льготы подвалят с этим званием да ещё ежемесячная денежная выплата такая будет, что жить буду припеваючи, привыкну. Тут из подворотни выбежала какая-то собачонка и чуть ведь не куснула меня; успел, увернулся как-то, а хозяева, увидев меня при таких наградах, дружно цыкнули на неё, и уважительно произнесли: « Вы уж извините нас, товарищ герой». Вот думаю: и почёт и уважение мне уж есть, поживу ещё и героем. Вот так, в сладостных думах и размышлениях подошёл я к своему дому и вдруг слышу скрежет знакомый такой: «Скрр, скрр!» – Николай притих, словно вновь на яви услышал этот загадочный скрип. – И что дальше-то, что? – не удержался Василий, с приоткрытым ртом слушавший рассказчика. – Проснулся я, Василий! Вот что! – невозмутимо ответил Николай. – Сон это был! Наташка моя утром завтрак готовила да сковородку чистила. Скрыпом своим меня, Героя, и разбудила. А такой сон сладкий был, такие перспективы в жизни открывались. Эх, не судьба! Так и захотелось Наташку сковородкой этой наградить!
И вдруг он так пронзительно и звонко засмеялся, что вся компания сначала опешила, а потом, дружно вскочив, налетела на него, по-дружески награждая тумаками, катая его по земле и приговаривая: «Ах ты, паразит, ах ты, шельмец! Ишь, что учудил – обвёл нас всех вокруг пальца, а мы и уши развесили! Ну, теперь ты от нас так просто не отделаешься! Пока не проставишься за своё высокое звание».
Вскоре все угомонились; надо ложиться спать, завтра встать пораньше да на утренней зорьке кому порыбачить, кому поохотиться. Затихло всё, затихла природа, лишь Николай одиноко сидел у костра, допивая неспешно горячий чай. В его прищуренных от дыма глазах угадывалось умиротворение и ощущение душевного равновесия от хорошей дружной компании, от костра, от свежего воздуха. От всего того, что помогает отдохнуть от повседневной суеты. Тихо... Как вдруг в чаще леса послышался треск сучьев и чьи-то шаги. Николай привстал, взвёл курки ружья и прислушался... Но это, друзья, уже будет сооовсем другая история!
_________________ Земеля
|