Васька – враг предателей.
Мерно стучит нудный дождь по крыше салона уазика. Небо затянуло низкими тучами – просвета нет и, видимо, до утра не предвидится. Уезжать домой никакого резона: такие километры намотали и ради чего? Обсудили нерадостные планы под обычное меню, и каждый задумался о нелёгкой рыбацкой судьбе и клёве обманном: если погода хорошая – значит ветер северный, если ветер нужный – значит луна ущербная, если луна благоприятная – то дождь с берега выгонит. Как отвечает наш друг Василий на вопрос: «А почему рыба не клюёт?» – «А с чего она клевать-то будет, ведь у неё клюва-то нет». – Послушай, Василий, – обратился неожиданно Петруха к неизменному нашему байкоплёту, – вот, судя по твоим рассказам, кем ты только не был: и танкистом, и лётчиком, даже космонавтом. А может ты и шпионом был? Задал Петруха вопрос и сидит довольный сам собою, с иронией на Василия поглядывает да нам по очереди подмигивает. Крякнул друг, слегка задумался, да и отвечает невозмутимо: – Шпионом не шпионом, а вот задание контрразведки не так давно выполнить пришлось. Тишина в салоне повисла напряжённая, казалось, даже дождь и тот онемел от слов таких наглых да лживых. А Василий, словно не замечая нелепости своего положения, смял папироску и, неспешно прикурив, повёл свой рассказ:
– Нынче в конце зимы приносит мне наша сельская почтальонша конверт заказной, весь марками обклеенный, словно реклама какая на нём пропечатана. Что-то тревожно на душе у меня стало – отродясь такого не бывало, и на тебе на старости лет подарочек. Стал читать и глазам своим не верю – пишет мне старый мой знакомый генерал Чернов, что приглашает меня в центр областной, в штаб ФСБ. Понял я, что секретно надо прибыть, потому даже жёнке своей ничего не сказал – соврал, что к сыну Андрюхе в гости захотел.
– Ну, здравствуй, товарищ мой боевой, – жмёт мне руку генерал Чернов.– Опять ведь на тебя вся надежда, Василий, на твою мужицкую смекалку да расторопность. Понимаешь, тут такое дело деликатное, что даже не знаю, как и уговорить тебя? Один наш бывший полковник из разведуправления за рубежом обретается. Он, оказывается, вражеским шпионом у нас был, но заловили мы его вовремя, посадили, как положено, на долгие годы. Да только обменять его пришлось на нашего агента, рассекреченного западными спецслужбами. Так вот этот проходимец накануне выборов шантажирует нашего президента, что раскроет секрет его дружбы с главой противоборствующей страны и все известные ему тайны наших спецслужб. Хорошо если только навредит президенту в избирательной кампании, так он ещё может окончательно, и так напряжённые, отношения с Западом испортить, а у нас ещё и чемпионат мира по футболу на носу. Скандал этот ну никак не нужен, поэтому надо сделать так, Василий, чтобы забыл он все события, по крайней мере, за последние пять лет. Есть у нас для этого газ один хитрый, который в зависимости от длительности вдыхания воздействует на клетки мозга и стирает записанные в них знания. Ядом его не назовёшь, он только на мозг действует, однако и долго вдыхать нельзя – подобие отравления получается. А вот как его на Запад доставить, да как того полковника заставить им подышать? – нет у нас никаких вариантов, сколь ни думали – всё равно рассекретят аферу. Возьмёшься, Василий? Не буду высоких слов говорить, но многое поставлено на карту, сам видишь.
Призадумался я не на шутку – это вам не ракету на электровозе разогнать, тут техническими навыками не удивишь, тут смекалку надо подключать. – Прошу дать мне ночь на размышление, товарищ генерал, – говорю, а сам уже похоже нашёл решение. Поменял я осенью окна в доме на пластиковые, и образовался с наружной стороны дома широкий подоконник. Облюбовали зимой его голуби, а мне так жалко их бедняг: сидят, нахохлившись, лапки красные об железо холодят. Стал подкармливать их семечками да хлебными крошками. Только ручку поверну да створку приоткрою – со всех сторон целая стая налетает. Пока всё не склюют, никакой драки между ними нет, а вот потом – это кино настоящее: один самый борзый (я его Васькой назвал), почувствовав себя хозяином, никому находиться на своём подоконнике не стал позволять – всех спихнёт вниз и сидит одиноко, только иногда позволяет рядом подружке побыть. Меня сквозь стекло увидит и начинает курлыкать да круги нарезать – понимает, что я его хозяин, а он – хозяин подоконника. Решил я поближе подружиться с голубком этим Васькой. Пока Светки дома нет, стал запускать Ваську через открытое окно на кухню, приучил его по свистку прилетать ко мне. Зайду за баню или дровяник, насыплю семечек (уж больно он их любит) и свистну в свисток – летит, как ошалелый, и даже, вволю наевшись, на плечо садиться вскоре стал. Так сошлись мы с ним, хоть роман пиши о нашей дружбе.
– Ты, уважаемый, часом, не заговариваешься ли на старости лет: начал про ликвидацию шпиона, а сейчас на каких-то голубей перешёл? – одёрнул Василия Петруха, не понимая, как и мы, куда понесло рассказчика. Не обиделся Василий, а только недоумённо взглянул на нас и, как ни в чём не бывало, продолжил: – А вот этот голубь Васька и был мой козырь в задаче, поставленной мне генералом. Утром на медицинском вертолёте доставили меня в райцентр, оттуда на автобусе в село. Светке сказал, что на обследование меня сын Андрюха записал в областную больницу, надо, дескать, бельишко сменное взять да полис медицинский. А сам вышел во двор и, пока она копошилась со шмотками, свистнув, засунул в коробку из-под обуви доверчиво прилетевшего голубя. Вечером в кабинете генерала уточнили детали операции, а через сутки я уже выходил из самолёта в далёкой чужой Англии. В помощь выделил мне генерал двух мужичков, которые должны были сопровождать меня до городка Солсбери, где проживал предатель Скрипаль с дочкой. Задача помощников была ещё и в том, чтобы максимально засветиться на камерах видеонаблюдения, чем завести следствие в заблуждение. Скрипалю через наши спецслужбы заранее была тайно передана информация, что в три часа в парке возле торгового центра ему будет передано письмо от матери из России. В половине третьего я уже сидел на скамейке в парке и кормил семечками местных голубей. Мой же голубь Васька неподалёку в кустах ждал своего «выхода». Тепло поздоровавшись с подошедшими отцом и дочкой, сказал, что отлучусь за письмом, которое, якобы, для безопасности оставил неподалёку. Сам же за кустом приклеил на лапку голубя двухсторонним скотчем ватку, и, остановив дыхание, смочил её выданной генералом жидкостью из флакончика от корвалола. Не тратя ни секунды, подбросил голодного Ваську в сторону кормящейся у скамейки стайки голубей. Бойко, расталкивая чужаков, стал мой голубок склёвывать семечки, пуская газ под нос предателям. Согласно инструкции через двадцать секунд я свистнул в свисток, зовя голубя к себе. Но вот тут и получился неожиданный конфуз – оголодавший за двое суток Васька проигнорировал мой позывной, и только через минуту, когда кончились его любимые семечки, прилетел ко мне уже на третий свист и довольный сел на плечо. Резко отклеив скотч, запихнул я ватку и пузырёк в заранее подготовленный термос. Скрипали на скамейке продолжали задумчиво сидеть, естественно забыв не только про меня с письмом, но и все предыдущие знания за многие годы. Однако по ним видно было, что передозировка газа негативно сказалась на их самочувствии, но исправить я уже ничего не мог. На ближайшем мосту утяжелённый заранее свинцовой дробью термос благополучно погрузился в тёмные воды Эйвона. Как и предполагал генерал Чернов, спецслужбы были в полном недоумении: есть два человека с непонятным то ли отравлением, то ли каким-то неведомым заболеванием, но нет абсолютно никаких следов и никаких гипотез. Сами Скрипали к тому же ничего не помнят не только о случившемся, а ещё и частично потеряли память. Но как-то надо свою тупость оправдать – затеяли следователи инсценировку, что, дескать, русские шпионы отравили агента с дочкой ядом, который намазали на ручку входной двери. А вот как объяснить, что отец с дочерью зачем-то по очереди эту ручку трогали, да три часа по городу бродили отравленные, не додумались до сих пор. А потому и не сотрудничают с русским следствием, что нет никакого яда. Но вот зачем-то, скамейку, на которой потеряли память Скрипали, вырвали с мясом из земли и куда-то спрятали. Хотели, было, мужичков тех поднапрячь, да только предъявить им нечего. Скандал, однако…
Через сутки Васька на моём подоконнике вновь кружился и ворковал, обихаживая свою голубку. Но похоже, мужики, и я малость газа того нюхнул, так что точно и не помню – со мной ли это было, или выдумал бессонной ночью? Ваську если только спросить, да и он вряд ли что помнит. А выборы прошли удачно, как и чемпионат мира. – Складно, ты, Василий, по ушам проехал, а вот только расскажи-ка нам, как это тебя с голубем через таможню пропустили? – с нескрываемым ехидством спросил Петруха. – Нет, дорогой, далеко тебе ещё до ловца меня на лжи. Ты же слышал, что на свист мой Васька летит, потому как свист он и в Англии свист. Как только из самолёта я вышел, так и выпустил его полетать, крылышки размять. А как таможню прошёл – свистнул, и Васёк тут как тут. Дошло ли, разоблачитель ты мой? – закончил Василий под наш одобрительный смех свою очередную байку. Хотя, как знать, байку ли? – сказка ложь, да в ней намёк, так вроде говорит наш великий русский поэт?
_________________ Земеля
|