Приближается день скорби по ГКЧП или день памяти о победе над ГКЧП? Вот байка для размышления: Как я победил ГКЧП.
Опять мы в гостях у Василия, Вновь после удачного вечернего клева отдыхаем у рыбацкого костра. Августовские ночи длинные да темные так и располагают к задушевной беседе. - И чем же ты нас сегодня удивишь, Василий? Нет ли у тебя, уважаемый, какого-нибудь патриотического воспоминания, какого-нибудь случая борьбы за справедливость, за счастье, так сказать, родимого края? – подкидываю тему для повествования Василию. - Как не быть такой истории, есть одна. Случилось это, мужики, четверть века назад, но помню всё так отчетливо, как будто вчера это приключилось.
Вот также в середине августа возвращался я с рыбалки домой поздним вечером, причем, не поверите: абсолютно ни в одном глазу. Светка, жена моя, на курорт уже как неделю укатила, вот я с тоски и уперся на рыбалку. Иду я мимо статуи нашей, стоящей в клубном саду, – Феликса то бишь, да и угораздило меня глянуть на него. Глянуть-то глянул, да чуть не остолбенел: подмигнул мне Феликс, и тут же в голове моей голос строгий незнакомый зазвучал: - В гости к тебе сегодня приду, пить не вздумай, разговор серьезный есть. Не поверите, мужики, так мне дурно в тот момент стало, сообразить ничего не могу – ну ладно подмигивание померещилось, но ведь чей-то голос я явно слышал. Пришел домой ни жив, ни мертв, какая уж тут пьянка, да и не спится – всё жду, неужели придет домой ко мне статуй? Время - полночь, нет никого.
Стал успокаиваться, думаю, явно на солнышке перегрелся. Только задремал, слышу голос вечерний: - Не пугайся, товарищ Василий. Я это тебя беспокою, Феликс Эдмундович, вернее сказать – сущность моя духовная бестелесная. Есть у нас дело к тебе нешуточное и отлагательств не терпящее. Мы – это духовная группа патриотов Советского Союза, стоявших у истоков его создания. Озабочены мы делами земными, судьбой творения нашего. Нужен нам свой человек среди живущих на земле, потому как назревают по нашим данным величайшие и судьбоносные события, которые могут загубить не только советскую власть, но и судьбы миллионов жителей СССР. Пробовал я связаться с вице-президентом СССР Янаевым, который по нашим данным будет ключевой фигурой в предстоящих событиях, да только он каждый день пьян как сапожник, и контакт со мной воспринял как происки сотрудников КГБ, лояльных Ельцину. Пробовал и с Крючковым, главой КГБ побеседовать. Тот хоть и трезвый был, но обозвал меня засланным казачком из пентагона, стал креститься и молитвы читать. Но прислушался я – а он кодекс строителя коммунизма пятый раз повторяет, молитв-то, видимо, за всю жизнь свою антихристианскую так ни одной и не выучил.
Вот и пришлось к тебе обратиться, Василий. А выбор на тебя пал не случайно - хорошо знаком я был с твоим прадедом Терентием, когда квартировал у него во время ссылки. Хорошо его помню, трое детей у него было – средний Семен, дед твой. Любил Семка, помню, с медведицей моей, Машкой, играть. Была у меня Машка незлобная, с младенчества между людьми жила, детей не обижала, как уж только они ей ни досаждали. Насушил я из неё мяса перед побегом из ссылки не мало. Жаль не удается с дедом твоим часто видеться, в группе старообрядцев он тусуется, а они противники наши идеологические.
Но отвлекся я, Василий, от темы основной. А она вот какая: тревожит нас судьба Союза Советского, головы за который сложили мы наши бедовые. А вы, потомки наши неразумные, разрушить его надумали. Вся наша команда небесная взбудоражена. Даже Троцкий, оппозиционер наш вечный, и тот весь в волнении пребывает, не говоря уж о Ленине со Сталиным, которые готовы души заложить чертям во имя спасения целостности детища своего. У нас в последнее время на сходках одни только разговоры о судьбе Союза, о неправильной политике Горбачева, о предателе коммунизма Ельцине. Ты посмотри, Василий, до чего страну довели правители нынешние: застой в экономике, развал политической системы, растущий на глазах всеобщий дефицит на все товары, вплоть до туалетной бумаги. Одной икрой кабачковой и «завтраками туриста» полки завалены, да галоши резиновые в витринах глаз режут. Горбачев своим «ускорением» только усилил плачевную ситуацию, народную казну профукал на всяческие прожекты, типа борьбы с пьянством и помощь странам соцлагеря, да еще в придачу прочно слетел с нефтяной иглы после резкого снижения цен на нефть в 86-ом году. Вот и начался на фоне этого бардака парад суверенитетов. Еще пару месяцев и развалится Союз, останется от него только голое место на глобусе.
Как же нам, видя такие гибельные для народа перспективы, видя гибель могущественной империи, не быть озабоченными. Сталин уже три раза от горя и злости стрелялся, Троцкий ледорубом чуть Ленина не прибил, когда тот похвалил Горбачева за подарок ГДР западным немцам. Вспомнил Лейба ему и Брестский мир, когда отдал Ленин Прибалтику с Польшей Вильгельму немецкому. Еле отбили в тот раз от него вождя нации, который чуть не стал от его ледоруба мертвее всех мертвых. Меня гонцом к тебе занарядили на последней партийной сходке от безысходности. Вот потому на тебя вся надёжа наша, Василий. Делаем мы тебя посланником воли нашей на свершения подвига великого – спасения Союза Советского, спасения родины от гнета капитализма, - поведал мне Феликс. - Да я и сам вижу прекрасно, в какой клоаке мы сидим, зачем же ты, уважаемый, столько времени потратил на обрисовку бед наших. Далеко ходить не надо – возьми совхоз наш родимый – одна печать от него осталась, и ту хотят в музей твой отправить на память потомкам о заре и закате счастливого «застоя». Но чем я-то помочь могу, вот тут у меня главный вопрос? - молвил я в недоумении.
- Есть у нас аналитический центр и служба внешней разведки, которые я возглавляю. Так вот, судя по полученным агентурным сведениям, в ближайшие дни намечается государственный переворот с отрешением Горбачева от власти и с целью сохранения вооруженным давлением целостности Союза. Но также имеются и такие сведения, что большинство населения страны, разуверившееся в политике коммуниста Горбачева, делают ставку на президента России демократа Ельцина, и что его поддерживает вся демократически настроенная часть армейского руководства и правительства, - начал пояснительную речь Эдмундович. - Потому твоя задача, Василий, внедриться в бригаду ВДВ под командованием либерального к Ельцину генерала Лебедя и постараться вывести из строя все его БМП и бронетранспортеры. Ты ведь в его дивизии служил и имеешь личную от генерала благодарность за уничтожение пяти ракет противника и спасение десантного аэродрома. Тебе легче будет проникнуть в его дивизию, всё ведь тебе там известно. По нашим сведениям, именно он, генерал Лебедь, будет охранять Дом Верховного Совета РСФСР, Белый Дом, так называемый народом, где находится штаб демократов. И ещё для твоего сведения: по нашим агентурным данным штурм штаба начнет танковая Кантемировская дивизия, знакомая тебе по первому году службы. Знаю - парень ты настолько ловкий, что даже в полете крылатую стратегическую ракету из строя вывел, да и неплохо истребители в небе ремонтируешь. Так что надеется вся наша коммунистическая команда на тебя, на твою смекалку, на твое умение диверсанта, - больше просительно, чем настоятельно произнес Феликс. - И ещё, Василий, акция намечена на 19 августа, так что поторопись – осталось всего три дня.
Проснулся я наутро с тяжелой головой: всю ночь сражались в моих мыслях Василий – демократ и Василий – комсомолец. В партии коммунистической я не состоял, да никогда и не стремился в неё, по причине отсутствия в ряду известных мне совхозных партийцев хоть одного порядочного человека. Да и та жизнь, которая сложилась в последнее время, наталкивала меня постоянно на мысль, что не правильной дорогой идут «товарищи», что именно коммунисты и довели страну до такого плачевного состояния. Хоть и не постиг я высшего образования, но видел ясно, что менять надо нынешнюю политику, потому как в тупик забрела страна под чутким руководством горе-коммунистов. Но самым решающим аргументом для меня стало то, что ни к чему мне гражданская война в родной стране, потому как демобилизационное предписание красовалось в моем военном билете. Будут демократы биться с коммунистами руками и жизнями простых моих сограждан, по известной пословице – «Паны дерутся – а у холопов чубы трещат». Да и хватит нам одной гражданской войны в истории России!
Приняв окончательное решение встать на сторону действующего президента России Ельцина, незамедлительно вступил в «бой». Конфисковал у Светланы два огромных шприца, которыми она коров осеменяет, взял половину «золота партии», от деда Андрона доставшегося, и рванул на Ниве в ближайший городок, знаменитый своим химическим комбинатом. У проходной химкомбината за несколько золотых побрякушек к вечеру у меня уже было по пузырьку трех кислот, из которых «царская водка» изготовляется. А этой «водочкой» было у меня намерение заклинить затворы танковых пушек в родной моей дивизии. Прикинул в уме – не уложиться мне в срок, если на поезде в Подмосковье добираться. Вспомнил, что неподалеку есть военный аэродром, мгновенно принимаю решение угнать самолет для полета на мой родной десантный аэродром. Решено – сделано. За несколько побрякушек золотых допустил меня механик летный посидеть за штурвалом – не думал же он, бедолага, что умею я управлять любым боевым самолетом, недаром же целый год по вечерам учебу проходил в летном училище. Долго же он бежал за мной по взлетке, пока истребитель мой из виду не исчез. Удачно приземлившись, поспешил я в родную танковую дивизию, расположенную неподалеку от аэродрома.
На мое счастье, дежурным по КПП оказался прапорщик Косов, мой давний друг, служивший со мной срочную сержантом. Басня моя о ностальгии по рычагам и реву танкового мотора сработала весьма удачно после распития армянского коньячка и презента в виде золотых сережек даме сердца прапора. Темной ночью провел он меня на танковую стоянку, а сам отправился допивать второй «Арарат». Да, скажу вам, мужики, ночка выдалась нелегкая – это ведь надо залезть в каждый танк и капнуть из шприца «царской водочки» в шарнир боевого затвора. Пробная проверка показала, что уже через десять минут затвор клинило коррозией металла, и закрыть его уже не представлялось возможным. К утру 19 августа все 360 боевых танков были не пригодны к стрельбе. Однако сбежать бесшумно и не заметно я не успел – ровно в шесть утра по тревоге дивизия выдвинулась на улицы Москвы и заняла ключевые позиции неподалеку от Дома Советов. В одном из танков прибыл и я к месту основных событий, уговорив водителя прокатиться с ним, опять же за цацки золотые, которые ему, дембелю, как раз и глянулись.
Тем временем события в Москве, как и предсказал Феликс, начали развиваться стремительно: «друзья» Горбачева объявили о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) и предприняли попытку устранения его, действующего президента, и передачи властных полномочий его заместителю Янаеву. Президент России Ельцин и его соратники отказались признавать этот комитет и объявили его вне закона. Однако немного ошибся Феликс со своим аналитическим центром - десантные войска под командованием генерала Лебедя не встали на сторону Ельцина, а заняли нейтральную позицию. Руководство ГКЧП для устранения непокорных демократов направило на штурм Дома Советов танковую Кантемировскую дивизию, но внезапно получило страшное известие – все триста шестьдесят танков оказались не боеспособны, у всех обнаружились заклинившие пушечные затворы. В бешенстве Янаев вызывал к себе министра обороны Язова и лично сорвал с него маршальские погоны. Видя несостоятельность Кантемировской дивизии, министр обороны направил на штурм Белого Дома резервный танковый батальон Таманской дивизии. И тут меня охватила неудержимая паника, ведь в этих-то танках затворы в рабочем состоянии. Неминуемая гибель грозила защитникам Дома Советов - на помощь десантников не было никакой надежды. И в это время, то ли по воле всевышнего, то ли по воле провидения, командир атакующего батальона Евдокимов принимает решение перейти на сторону Ельцина и разворачивает свои танки в защиту Белого Дома.
Видя свое явное поражение, гэкачеписты выводят войска из Москвы. Ельцин привозит из Фороса Горбачева, арестовывает участников ГКЧП, а через несколько месяцев бескровно и бесславно распадается мощнейшая империя мира. Вот так же бесславно закончился и государственный переворот и операция по штурму Белого Дома, названная руководством ГКЧП громким и страшным словом «Гром». Свою скромную роль в разгроме преступной шайки я, конечно, не умаляю, но и нигде её не афиширую – неизвестно, кто завтра у руля окажется, а мой жизненный принцип, вы ведь знаете, мужики, таков: «Нас не замечают – это минус, но и не гонят – это плюс». Однако до сих пор остаюсь в глубоком размышлении: а надо ли было мне помогать Ельцину? Ведь в случае победы ГКЧП, страна пошла бы по обновленному пути социализма, и не мыкались бы мы сейчас в этом долбаном недоразвитом капитализме, а жили бы по-прежнему в великом и славном Союзе, шли бы семимильными шагами к светлому будущему под громким названием - Коммунизм. Могло бы ведь так случиться? Но ведь и гражданская война могла начаться? - закончил свой рассказ Василий. Долго еще молча сидели мы в задумчивости. Костерок прогорел, на востоке занимался рассвет – впереди нас ждал новый день.
_________________ Земеля
|