Текущее время: 28 мар 2024, 22:32

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 389 ]  На страницу Пред.  1 ... 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14 ... 39  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 25 янв 2018, 12:31 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Покупатель телевизора, не зная, что за него сдают старый телевизор, платил продавцу полную стоимость телевизора, не подозревая, что ему положена скидка в размере 50 рублей за сданный при покупке старый телевизор. Эту скидку в размере 50 рублей продавец забирал себе и 25 отдавал Алексеичу. Нам Алексеич отдавал по 5 р с каждого телевизора. Никто не был в обиде - не правда ли?

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 28 янв 2018, 10:47 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Рога для Слона

Часть третья. Что такое «не везёт»
И как с ним бороться?

В день вылета обрушилась на Хатангу весенняя метель: ураганный ветер с непрекращающимся снегопадом. Сержант Петруха, как самый «старый» и мудрый, «обрадовал» меня, что такая метель вряд ли за пару дней пройдет. После трех дней безделья, когда уже на биллиардный стол я не мог без ненависти смотреть, раздался впервые услышанный мною за эти дни телефонный звонок.
- Тебя начальник штаба вызывает, - с недоумением сообщил мне Петруха, ответивший по телефону. Кому что надо от меня? Тревожно что-то стало на душе. Но «делать нечего; хозяйка, дай кафтан: уж поплетусь…» Захожу к начальнику штаба, докладываю, как положено по уставу, что рядовой такой-то по вашему приказанию прибыл.
- Проходи боец, раздевайся, присаживайся, вот друг мой в гости к тебе прибыл, знаком вроде ты с ним?
А я сразу, как только зашел, увидел, что за столом, развалившись как у себя дома, восседает Петрович. Поздоровался душевно Петрович со мной за руку, да и майор тоже руку протянул, хотя это как бы и не принято в рядах доблестной нашей армии. Отлегло у меня от души, сразу сообразил – что-то Петровичу от меня надо, но что, сообразить не могу.

- Выручай, Валера, – обратился ко мне Петрович – ты вроде говорил, что техникум электрический на гражданке закончил и на заводе работал, где краны делают? А я, не помню, говорил тебе или нет, главным инженером в местном порту работаю. Три портальных крана у меня на разгрузке и один автомобильный. Так вот на носу навигация, а у меня из этих четырех кранов половина только работает. Электрики мои уж второй месяц мучаются, всю проводку уже перетряхнули, скоро сбегут наверно или уволятся. Может, ты каким советом поможешь? А я уж отблагодарю достойно.
- Ну, расскажи Петрович, в чем загвоздка, вдруг, да и посоветую чего.
- Сейчас я позвоню хлопцам своим в порт, они у телефона ждут, как договорились, они тебе все и расскажут, введут в курс дела, как говорится.
После пятиминутного расспрашивания электриков и выдаче им моих рекомендаций, смущенно – возмущенно положил я трубку и молча сел на место.
- Ну что они сказали? – спросил Петрович.
- Повторить полностью, Петрович, или сказать коротко? Послали «куда подальше» меня и посоветовали туда же засунуть мои советы. Но ты позвони им сам, мне-то уж поверь: в течение часа оба крана будут работать.
Возмущенный Петрович такими «ласковыми» словами приказал своим подчиненным выполнить мои рекомендации, что мы с майором только переглянулись и сделали вид, что ничего необычного не услышали. Через пятнадцать минут раздался звонок из порта, по разговору я понял, что автокран начал работать. У него, как я и предполагал, при установке новых итальянских аккумуляторов электрики не учли, что у них полярность выводов противоположна нашим российским, вот поэтому после запуска дизеля и выдачи напряжения генератором сразу сгорал главный предохранитель. Еще через пятнадцать минут вновь раздался звонок, после которого Петрович с недоумением взглянул на меня, вытер пот со лба и, вскочив со стула, начал трепать меня за плечи. Как я и предположил, оказалось, что у грузового двигателя раскатало передний подшипник, потому двигатель и «терял свою мощность». Открыв крышку подшипника, электрики увидели высыпающиеся оттуда остатки сепаратора.
- Ну, говори, Валера, сколько я тебе должен? – спросил радостный Петрович, не забыв свои слова о достойной благодарности. Я же, воспитанный Алексеичем, который ничего за просто так никогда не делал, скромно попросил командирские часы, два фотоаппарата «Смена» с фотовспышками и фотопленок штук шесть в кассетах. Тут же водитель Петровича, получив деньги, уехал за вознаграждением и буквально через пятнадцать минут на моей руке красовались командирские часы, рядом на столе лежали два фотоаппарата, две фотовспышки и шесть упаковок «Свемы 65», а на столе майора – две бутылки коньяка и с десяток плиток шоколада. «Ох и утру же я Алексеичу нос, как надо бабки рубить, это тебе не по колхозам макулатуру клянчить» - с гордостью подумал я в ту минуту. Видя, что Петровичу не терпится обмыть с майором удачно завершившийся «ремонт», спросив по уставу разрешения, отбыл я сквозь метель на место дислокации.

Один фотоаппарат сразу же вручил Петрухе в знак признательности за гостеприимство, во второй вставил пленку, зарядил вспышку и под чередующиеся тосты провел, как сейчас модно говорить, фотосессию с новыми моими друзьями.
Наутро погода смилостивилась надо мной, метель утихла. Погрузив в самолет ящик с «секретной сваей», попрощавшись душевно с Петровичем и сержантом Петрухой, отбыл я на «большую землю». И вновь этим же рейсом полетел со мной Игорек «припадочный», который, оказывается, прилетал к папе в гости. Перед вылетом Петрович дал мне номер телефона друзей, которым надо было отдать мешок с рыбой и небольшое сопроводительное письмо. В Дудинке пересели мы в самолет, в котором вновь увидел я знакомую по прошлому полету стюардессу. Она меня тоже вспомнила, и, пока не заорали двигатели, подошла, поздоровалась душевно, как со старым близким другом и так мне на душе стало приятно и радостно, что слов не подберешь. У неё оказалось прекрасное русское имя Татьяна. Попросил я Игорька сфотографировать нас вместе, что он с удовольствием исполнил. Написала Таня мне на листочке свой адрес, чтобы я знал, куда выслать фотку. Но её служебные дела прервали наш душевный разговор, а взревевшие двигатели и вовсе не дали никакой надежды на его продолжение.
После взлета приготовился я к фотографированию вида из иллюминатора, да только вновь события закрутились по непредвиденному сценарию. Впереди через ряд сидений сосед Игорька, севший в самолет в Дудинке, надумал вопреки запрету покурить в салоне, за что получил, видимо, от него замечание, тут же, увидев дым, подбежала Танюха. А мне, если честно сказать, морда этого амбала еще при посадке сразу доверия не внушила – видно было, что он в изрядном подпитии и чем-то озлоблен. Через некоторое время, смотрю он уже заехал по шее Игорьку и сбил пилотку с Танюхи. Еще не представляя, как будут развиваться события, я все же сфотографировал несколько раз начало конфликта, однако, не намереваясь в него вмешиваться – мне со своей «сваей секретной» только не доставало в милицейские разборки по прилету втягиваться. Таня быстрым шагом удалилась. Игорек, получив по шее и не получив поддержку от соседей, понял, что силы не равны и отвернулся к иллюминатору, а амбал с чувством победителя продолжал курить, пренебрежительно стряхивая пепел в проход салона на ковровую дорожку. Стиснув зубы, я сделал вид, что ничего неестественного не происходит, но фотоаппарат пока убирать не стал, а сделал пару снимков через стекло иллюминатора, благо самолет в этот раз летел выше облаков и вид на них сверху был великолепен. Я так увлекся съемкой, что не заметил, как к курившему амбалу подошли пилот с Таней. Уж не знаю, на каких тонах начался у них конфликт, но только увидел, что амбал заехал пилоту под дых, от чего тот загнулся в три погибели, а Танюшку милую схватил за ухо. Сделав снимок увиденного беспредела, принял я решение пустить в действие проверенный армейский успокоительный аргумент. Мгновенно намотал на руку ремень и плашмя бляхой нанес два удара по плечам амбала, зная, что удар ребром бляхи гарантированно ломает ключицу. Действие такого аргумента я неоднократно испытывал на себе в «потешных боях» с представителями горных вершин и бескрайних степей, которые частенько проходили в наших дружных интернациональных войсках. После такого удара несколько часов рука висит как плеть, что даже нет сил, поднести сигарету ко рту. Амбал повернулся ко мне лицом, взгляд, перекошенный от боли и злости, я с хладнокровием заснял на фотоаппарат. Поняв свое бессилие, ушел он в дальний конец салона. Проходя мимо, крикнул мне на ухо, что в Красноярске он мне отомстит по полной. На что я ему тоже «ласково» объяснил, что если он не хочет стать инвалидом, пусть лучше забудет о случившемся.

В аэропорту Красноярска меня вновь встречали мои сослуживцы. Увидев встречу мою с ними, амбал, ни слова не говоря, прошмыгнул как нашкодивший котенок на стоянку такси. Трогательное прощание с моими новыми знакомыми Танюхой и Игорьком было заснято на фотоаппарат. В воинской кассе я взял билет на проходящий ближайший поезд в последний вагон, чтобы в нерабочий тамбур засунуть свой ящик «со сваей». Красноярск встретил меня ясной солнечной погодой, похоже, что в Сибирь пришла настоящая весна, что для меня, а точнее для мешка с мерзлой рыбой, было крайне нежелательно. Пока покупал билет, пока ждали поезд, в щелях ящика стала появляться водичка от таяния рыбы.
Проводница поезда с радушным видом открыла дверь нерабочего тамбура, после получения презента в виде банки икры и пары килограмм красной рыбы, которую я заблаговременно до прибытия поезда извлек из своего гонорарного мешка. При помощи моих провожающих ящик был поставлен на торец, крышкой к противоположной двери, к ней же и привязан веревкой, заимствованной у проводницы. Простился с друзьями, договорившись, что они сообщат на коммутатор Жеке номер поезда и вагон, чтобы он с Алексеичем встретил меня в Новосибирске. Проводница, довольная «подарком» пригласила меня в свое служебное купе. За чашечкой ароматного чая узнал, что зовут ее Зиной, что она не замужем, а спящую напарницу зовут Катерина. Представился и я, рассказал, что везу секретный груз до Новосибирска, где меня встретят и помогут выгрузить ящик с этим грузом. Сославшись на усталость, которая и на самом деле навалилась вместе с душевным расслаблением, ушел в свое купе. Вынул «проволочку из пломбочки» и снял усталость…

Через несколько месяцев возвращаюсь из клуба части, где печатал фотографии. Навстречу Жека:
- Дуй, давай, Валера, в штаб, там особист тебя ждет с какой-то бабой. Что опять натворил?
Опять мне тревожно на душе стало, потому как что-то частенько в последнее время «невезуха» меня стала преследовать: то на какого-нибудь амбала нарвусь, фотик сломался недавно, ладно по гарантии починили, часы вот на днях командирские потерял в бане, а может и стырил кто. Захожу в штаб, дежурный показывает на дверь начальника штаба. Захожу, представляюсь, как положено. Вижу, сидит майор Сопрынин злой как бык, отлученный от стада, а рядом с ним Зинка проводница, с которой ехал я из той, будь она неладной, командировки в Хатангу.
- Слушай сюда, боец! Через пять минут вашего разговора с этой гражданкой я жду тебя сюда с положительным решением. А сейчас идите в коридор и «поворкуйте» наедине. Вышли мы с Зинкой в коридор, она бросилась ко мне в объятия:
- Привет, Валера, привет милый! Еле тебя нашла. Залетела ведь я любимый, вроде всё у меня было подсчитано, но не ожидала, что ты такой плодовитый. В общем, хочешь, не хочешь, а рожать я без регистрации не буду. В деревне у нас, а тем более в моей родне, матерей одиночек отродясь не бывало, так что если не согласишься добровольно, подам на тебя заявление об изнасиловании. Предлагаю по хорошему: сыграем свадьбу, рожу, поживем пару лет, не слюбимся – катись на все четыре стороны.
- Какое изнасилование, Зинуля? Ты же сама меня пригласила в купе, когда Катька напарница тебя сменила.
- А вот Катька и подтвердит, что ты ее выгнал из купе и дверь на защелку сам закрыл. И начальница поезда подтвердит, что ты со мной в купе был - взъерошенный и в кальсонах, когда она ночью пришла с проверкой.
Вот тут я понял, что влетел по полной программе, что вот это «не везет» во всей красе. А Зинка ушлая на всякий случай, видимо, срисовала номер моей части из военного билета, когда я ушел в туалет без кителя.
- Ну что, боец, в дисбат решил идти или получаешь увольнительную и идете сейчас с гражданкой в загс подавать заявление? – спросил майор, когда мы зашли к нему с моей новоиспеченной «невестой».
- Выписывайте увольнительную, товарищ майор, видно судьба моя такая – с тоской и унынием нескрываемым ответил я на этот судьбоносный вопрос.

Свадьба была назначена на 22 июня, как очередная издёвка над жизнью моей непутевой. Жека согласился быть свидетелем, Алексеич взял на себя роль организатора свадьбы и тамады. Приехала на свадьбу матушка моя с подругой моей доармейской, папаня остался на хозяйстве. Со стороны Зинки свидетельницей согласилась быть напарница её Катька, собралась толпа деревенских баб да мужиков, человек двадцать не меньше, но мы договорились с Зинкой, что всё финансирование свадьбы она берет на себя. Всю ночь накануне свадьбы провел я со своей подругой в беспрерывных поцелуях и слезах.
В загсе при регистрации я с трудом сквозь навернувшиеся слезы увидел в журнале регистрации галочку, где надо было поставить подпись, и, собравшись с духом…, поставил свою закорючку. На последующее предложение поцеловаться с невестой я уже почти в полуобморочном состоянии повернулся к ней. Зинка же, как ни в чем не бывало, обняла меня и тихонько начала шептать на ухо:
- Вставай, Валера. Просыпайся, давай - скоро Новосибирск, через полчаса подъедем.
В холодном поту, тряся проясняющейся головой, уставился я на Зинку, одетую в форму проводницы фирменного поезда «Россия». Вздох облегчения, вырвавшийся из глубины моей души, аж, напугал Зинулю. А я с такой любовью смотрел на неё, что она даже смутилась, а мне так захотелось броситься в её объятия, прижать к своей груди и наградить «истинно дружеским» поцелуем. На её вопрос о моем состоянии, я заверил её, что есть же в жизни счастье, ну не всегда же «невезуха» сопровождает нас в жизни нашей суетливой.
- Ты, Валера, резину не тяни, стоянку сократят, с опозданием едем. Так что иди в тамбур и подготовь свой ящик к выгрузке.
И вот тут я «маху дал» скажу откровенно. Пока здоровье поправлял, пока шары промыл – смотрю, уже по пригороду едем. Выскочил я в тамбур, отвязал ящик, хочу положить его и подтащить к выходу, а он, «собака» ни с места. И тут я только ощутил, что в тамбуре холод собачий, и понял, что оттаял за день мешок с рыбой, а ночью примерз намертво мой ящик к стальному листу, которым закрываются ступени выхода. Зина зашла в тамбур открыть дверь ключом, увидев меня, пытающегося уронить ящик, стала помогать, но ящик даже не шелохнулся. Поезд остановился, Зина открыла дверь тамбура. Жека с Лехой водилой стоят на перроне и ждут моей команды. Ору, как контуженный:
- Помогайте, мужики, примерз собака, хоть ломай его.
Пытаемся втроем завалить – никаких сдвигов. В бессилии что-либо сделать начали раскачивать ящик из стороны в сторону - доски потрескивают, а не ломаются. И как молния мелькнула в голове спасительная мысль:
- Бежим, мужики за кипятком.
Рванули мы вчетвером по вагону в противоположный конец вагона, где титан находится. Зинка начала наливать в стаканы кипяток, а я кричу проснувшейся Катьке:
- Хватай, родимая красный флажок, тормози поезд.
Где-то после двадцати вылитых стаканов кипятка под основание ящика смогли мы его завалить и вытащить на перрон. Сидим на ящике, глядя поезду вслед, уставшие, с дрожащими от душевного волнения руками. И только тут я соображаю, что мой портфель с фотоаппаратом и подарком друзьям в виде четырех бутылок водки под романтическим названием «Охотничья» уезжает у нас из-под носа.
Рванул я как конь растреноженный вслед за поездом, кричу во всю мощь голосовых связок:
- Портфель, портфель! Зинка выбрось портфель!
Показываю ей знаками, как в школу дети ходят с портфелями, показываю, как пишут буквы – но вижу по ней, что не может она врубиться, что от нее я хочу. Закрыла она тамбур и ушла в вагон, а я все продолжаю бежать в бессилии что-либо изменить за поездом, но и он не набирает скорость, так как переходит по стрелкам с одного пути на другие. А Зинка, видимо, пошла мимо моего купе и, увидев стоящий одиноко портфель, сообразила, зачем я бегу, схватила портфель и выкинула его из вагона, что я и увидел, когда уже потерял последнюю надежду. Если бы не те документы секретные, которыми были переложены бутылки, не попробовать бы нам вкуса того фирменного сибирского напитка.

Вот так и закончилась моя поездка в далекий поселок Хатанга. Мешок с рыбой был отвезен друзьям Петровича, рога подарены Слону, вторым экземпляром Алексеич распорядился по своему усмотрению, не обидев нас с Жекой. Уха из рыбы моего мешка была успешно пущена на закусь всего нашего отделения. И единственная неприятность, все же, как злой рок настигла меня – Жека, не подозревая, что фотоаппарат заряжен, раскрыл его и засветил пленку.

И тут только я понял, что многое в жизни можно изменить и исправить, а вот засвеченную пленку никогда уже не вернуть к жизни...

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 02 фев 2018, 14:40 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Автор Олег Филиппков. АПТЕКАРША

Серый декабрьский полдень – плотное серое небо, серые многоэтажки вокруг, сырой серый снег под ногами. Во дворе на скамейке сидит мужчина в очках, одетый в коричневую дублёнку, и в чёрной меховой кепке на голове. Слегка седые виски, выглядывающие из-под кепки, говорят, что мужчине немного больше пятидесяти.
Мужчина внимательно следит за мальчиком дошкольного возраста, который в компании соседских ребятишек шустро лазает по снарядам детского городка. Внезапно его внимание отвлекает звонок под дублёнкой. Он машинально снимает перчатку, привычным движением руки достаёт из-за пазухи свой смартфон и, бегло окинув взглядом экран, напрягается.

– Слушаю… – осторожно говорит он, прижимая аппарат к правому уху.
– Алло! Привет! Узнал?
– Привет… Узнал…
– Чем занят? Можешь говорить?
– Внука выгуливаю на детской площадке… Говори…
– Сегодня два года, как мы расстались… Не вспоминаешь?
– Редко… Это же ты перед свадьбой сына без объяснения причин потребовала тебе больше не звонить. Побоялась, как я рассудил, что новая родня не одобрит твою тайную связь с женатым мужчиной. Или я не прав?
– Почти…
– Что значит «почти»?
– Давай встретимся.
– Как-то неожиданно….
– А у меня мама умерла три месяца назад.
– Сочувствую. А сейчас-то что на тебя нашло?
– Одиноко. А потом, захотелось увидеть, как ты изменился за два года.
– Что со мной сделается!
– Болеешь? Как спина?
– Всё хорошо.
– Как жена?
– Нормально.
– Приезжай! Номер квартиры, думаю, не забыл!
– Не знаю, не знаю… Стоит ли всё начинать сначала? Да и родня твоя узнать может…
– Про родню не беспокойся. Там у свёкра на работе амуры почище наших будут. Он, кобель рыжий, и ко мне клинья подбивал! Представляешь? Пришлось в резкой форме поставить его на место! Ох, все вы, мужики, одинаковы! Приезжай….
– Нет! Не приеду!
– На сына посмотришь….
– Что?.. Не по… На какого… сына?!! – Мужчина напрягается и всем телом подаётся вперёд.
– На своего. Очень похожим на тебя получился. Как две капли.
– Какие «капли»?!! Ты что, с ума сошла!.. Ты же сказала тогда, что….
– Нет! Я обманула тебя. Я не ходила на аборт. Меня мама отговорила.
– Ну, ты даёшь! В твоём-то возрасте детей рожать! Я же тебе запретил!
– Запретил! А я… для себя родила. Вот!.. В последний вагон, как говорится, успела заскочить.
– Не верю! Как это ты незаметно ото всех сумела ребёнка выносить? Мне никто не…
– Ой! Ерунда! У аптекарши в аптечном окошке одно лицо и видать! На работу и с работы – когда сама на машине, когда сын… На сталепрокатном, писали, работницу прямо от гальванической ванны в роддом увезли. Никто на работе и не замечал, что она на седьмом месяце. Деньги ей нужны были. И здоровенького родила. Такое у нас, женщин, бывает! На-ка вот, послушай голосок своего сынули… Малыш, скажи что-нибудь папе!
В трубке слышится кряхтение, лепет и прерывистый детский плач.
– Всё хорошо, только для года и четырёх месяцев говорит плохо. У тебя в родне даунов не было?
– Ну, ты... – лицо у мужчины становится почти белым.
– «Дура конченая»! «Курица безмозглая»! Да? Так ты меня называл, когда гнал на аборт! Давай! Говори! Не стесняйся!
– Не буду! Ты сама всё сказала! Да я… и не любил тебя никогда!
– Не ври! Любил! Делал мне дорогие подарки! Ласковые слова говорил! Много раз мне ноги целовал! Говорил, что о таких женщинах, как я, и мечтать не мог! Говорил?
– Да! Говорил! Но я был влюблён не в тебя, а… в твоё тело! В твою идеальную фигуру! Похоть! Мужицкая страсть! И всё! Не более! А от твоего кислотного характера – только повеситься! Ты и с ребёнком удумала, чтобы меня со света сжить: раз не мне, значит никому! Так? Та-ак, глупая аптекарша!
Мужчина вскакивает, нервно ходит вдоль скамейки, потом вновь садится на прежнее место.
– Конечно «глупая»! Умная бегала бы к тебе по первому звонку? Ублажала бы твои пьяные прихоти? Отдавалась бы тебе в машине, в зачуханном гараже, на нетопленной даче? «Афродита с лошадиным подбородком» – так ты меня часто ласкал! А я делала вид, что мне это нравится, хотя внутри обливалась горючими слезами… А терпела потому, что любила тебя! Мы могли быть красивой парой… А то, что я вредничала иногда, так это от ревности к твоей семье! Тогда тебе переехать жить ко мне мешали моя мама и сын! Мамы сегодня нет! У сына с невесткой свой коттедж – тесть подарил! И у тебя дети отдельно живут! Переезжай! Квартира у меня большая, места хватит. Ничего теперь не помешает нашему счастью. Сына вместе будем воспитывать… а? Что молчишь?
– Понимаешь… – мужчина глубоко вздыхает, стараясь удержать себя в руках. – Я не могу оставить жену. У неё по-прежнему высокое давление, она по квартире-то с трудом передвигается. Уйти от неё и тогда было бы с моей стороны откровенной подлостью и предательством, а сегодня – и подавно...
– А то, что твой сын будет расти без отца – это не подлость? Не предательство? На какие шиши я буду его одна поднимать? Придётся на алименты подавать!
– Подожди. На алименты подавать не надо. Сына не брошу. У меня ещё целы комбинатовские акции, буду помогать.
– Посмотрите на него – будет он помогать! Да пошёл ты! Расслабься! Пошутила я! Это не твой сын, а мой внук! Ему сегодня пять месяцев и три дня!

Связь резко обрывается. Мужчина с телефоном возле уха медленно отваливается на спинку скамейки, лицо его заметно розовеет, он осторожно озирается по сторонам и негромко бормочет себе под нос:
– Ну, аптекарша… Ну, коварная… Развела меня… Я уж, было, поверил…
Он быстро приходит в себя, убирает смартфон и громко кричит в сторону детского городка:
– Антон! Заканчивай! Пора домой! Дедушка замёрз…

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 05 фев 2018, 13:53 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
На заре предпринимательства.

- Весна на дворе, восьмое марта приближается. Пора готовить подарки дамам, как думаете, бойцы? – обратился к нам с Жекой Алексеич,
- А что думать, Алексеич? Дамами мы не обременены, как некоторые – не будем пальцем показывать. Ты ведь у нас мозговой центр, вот и думай, а наше дело маленькое – подай да поднеси. Говори, уж, давай, без предисловий, какую опять аферу удумал, чем в очередной раз дразнить будем органы ОБХСС? – ответствовал я, готовясь в очередной раз с удовольствием поиметь приятность в познании основ предпринимательства.
- Вот вам с Жекой задание на это воскресенье. Получаете увольнительные, с командиром вашим я договорился, идете в городскую библиотеку, берете подшивки журналов «Сельская жизнь» и «Крестьянка» за последние пять лет, и выписываете адреса и фамилии читателей, которые «засветились» в этих журналах в любых рубриках. Дальнейший план действий выдам после составления перечня «клиентской базы».

- Ну как, клиенты созрели? – обратился он к нам в понедельник.
- Так точно, Алексеич, двести штук – один краше другого! Ждем дальнейших указаний.
Пробежав вскользь взглядом по списку, Алексеич остался доволен проделанной нами работой.
- А сейчас займемся составлением рекламного «буклета», от содержания которого будет всецело зависеть судьба нашего предприятия, а точнее – стоимость праздничного подарка милым моим дамам и количество ваших чебуреков. Потому заряжай, Валера, печатную машинку и начнем упражняться в изысканности изложения авантюрной затеи.
Через несколько часов текст этого буклета был готов к размножению на ротапринте и рассылке по клиентам. По причине давности того написания и слабости памяти человеческой затрудняюсь в его точном изложении, но помню хорошо, что прочитав такой текст, вряд ли кто не клюнул бы на столь заманчивое предложение скорого обогащения. В столь льстивой форме оно адресовалось каждому клиенту и содержало информацию краткую и настолько понятную, что даже крестьянин с образованием в объеме начальной школы мог понять, что ему предлагается. Если сказать коротко, то предлагалось каждому из клиентов сотрудничество в торговле семенами и в покупке излишков их собственных семенных запасов, причем на таких выгодных условиях, как высылка им семян «на реализацию» безо всякой предоплаты и покупка у них семян с полной предоплатой.
- Алексеич, или у тебя «не все дома», или афера эта настолько гениально хитроумная, что не для среднего ума. Раскрывай все секреты свои хитроумные, поделись, в чем их «фишка», – обратился я к нему с полным недоумением.
- Откуда у нас семена, откуда у нас деньги на покупку у клиентов семян? – темнишь ты что-то, Алексеич.
- Ладно, секрет у меня есть, но предлагаю вам самим разгадать его, так веселее и интереснее будет. А сейчас запускай множительный аппарат с хитрым названием «ротапринт», и чтобы через час готовы были двести буклетов. Ты, Жека, получай два рубля и через час принеси двести конвертов солдатских. Вкладываете буклеты в конверты и высылаете клиентам. Вперед, бойцы коммерческого фронта, - выдал Алексеич задачу и исчез в неизвестном направлении.

Через неделю на адрес абонентского ящика, открытого Алексеичем, пришло порядка ста открыток от «клюнувших» клиентов, в которых сообщалось о наличии согласия на сотрудничество. Еще через неделю доставил Алексеич в диспетчерскую сто экземпляров красочных прейскурантов, которые были напечатаны в типографии на глянцевой бумаге, снабжены красочными фотографиями и текстом, рекламирующими предлагаемые к реализации семена цветов и овощей.
Из плотной упаковочной бумаги склеили мы с Жекой большие пакеты, в которые вложили прейскуранты. Алексеич отправил эти бандероли наложенным платежом клиентам, для того, чтобы они составили по ним заявки на семена. Как только мы с Жекой не прокручивали ход событий, но никак не могли понять до сих пор, в чем же все-таки заключается секрет Алексеича.
- Ну, вот и закончилась наша с вами авантюра, поздравляю всех, в том числе и себя с её успешным завершением – выдавая нам причитающееся вознаграждение, произнес предводитель.
- Деньги – это очень хорошо, но откуда они? – недоуменно спросил я Алексеича.
- Ну, ты или в конец тупой, или прикидываешься? Как откуда? Поясняю для особо одаренных: за сто прейскурантов я заплатил по рублю, а продал через наложенный платеж по шесть. Сто экземпляров по шесть рублей минус сто рублей в типографию, вот и чистый наш доход – пятьсот рублей.
- А дальнейшие наши действия? Как же торговля семенами?
- А кто планировал торговлей заниматься? Мы кому-то что-то обещали? Предлагать – предлагали, но ведь не обещали, договора не составляли.
- А зачем тогда эти прейскуранты клиентам?
- Ну, это уже их проблемы. Могут выкинуть, могут ими любоваться на досуге. К нам-то какие претензии? Ликвидировалась наша фирма по причине того, что сгнили семена на складе за зиму. Пусть запомнят сами и передадут своим детям, что «бесплатным бывает только сыр в мышеловке».

- Так, вроде, не честно это, Алексеич. Получается, что мы обманули доверчивых граждан?
- Стоп, мужики. В чем обман? В том, что мы не дали им возможности обмана их будущих покупателей? Они что, эти сто клиентов, собирались бескорыстно торговать нашими семенами? Если я продал бандитам подмоченные патроны – значит я плохой человек? А возьмите наше родимое правительство с его налоговой политикой: получил я наследство – третью часть отдай, выиграл машину – третью часть отдай, заработал много денег честным трудом – долю отдай, а за что? Государство мое родимое продало за рубеж миллион тонн нефти – что, может со мной поделилось? Себестоимость водки пятьдесят копеек, а мне по три рубля продают, это что - справедливость? А я вот содержу десять одиноких женщин, скрашиваю их досуг, балую редкими подарками – это что, нечестно? А вы что, когда едите чебуреки, тоже поступаете нечестно? Ваши пайки в солдатской столовой разве не салагам достаются? Мы что с вами – озолотились? Так что – перестраивайте своё сознание, скоро вы увидите и развал социализма, и красоту капитализма во всей его негативной сущности…

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 11 фев 2018, 21:50 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Дембель неизбежен как крах капитализма.


Заканчивался второй год службы. Уже был опубликован приказ о демобилизации, приближалась пора прощания с другом Жекой и нашим «славным» коммерческим предводителем. Вспомнилось мне как-то в очередной раз ночного преддембельского бдения то состояние душевное, когда два года назад везли меня в воинском эшелоне в далекую Сибирь, в полную загадочности неизвестность. Эшелон, сформированный где-то в Подмосковье, поспешал неспешным ходом «в окнах» между расписанными по минутам графиками движения пассажирских поездов, собирая по пути многочисленную ораву бритоголовых детин. В пути мы были более недели, да три дня до этого кантовали меня на призывном пункте. Эти десять дней полного безделья показались мне пыткой, хуже которой наверно уже и не придумаешь.

Спальное место досталось мне на третьей полке. Кто спал на ней, тот знает, насколько она уже второй полки, и что сон на ней – это постоянный контроль над собой, потому как любое изменение своего положения чревато возможностью быстрого перемещения на нулевую отметку. И вот во время лёжки на этой полке, такая жалость к самому себе подкатывала к сердцу, хоть плачь, хоть волком вой. «Два года, два долгих года – псу под хвост! Вычеркнуть из жизни два года, вычеркнуть из молодой жизни, когда до счастья рукой подать – есть профессия, есть любимая подруга, есть хорошее место работы. Ну ладно, какая-то война бы намечалась, враг у «ворот» стоял, - еще как-то не так обидно было бы. А ехать куда-то за тридевять земель, тупо заниматься хождением строем, да строительством генеральских дач… А это ожидаемое неизбежное издевательство старослужащих дебильных колхозников, которое по рассказам моих друзей, вернувшихся на гражданку, приобрело в то время порядок нормы, поощряемый офицерским составом». Все это наводило, как я уже сказал, такую тоску, такое уныние, что хотелось от злости и бессилия что-либо изменить, или морду кому набить, или грохнуться с этой полки, чтоб сломать себе пару ребер или еще какой-нибудь орган… Но всему наступает конец, так и настал конец этому длинному перегону из «гражданки» в «войска».

Долго описывать все перипетии моего армейского становления, мытарств и невзгод в постижении нелегкой армейской науки. Но по мере продвижения во времени начала действовать присказка: «ко всему привыкает человек, так и Герасим привык к городской жизни». Оказалось, что и в армейской жизни есть положительные моменты. Но с первого же дня службы начинаешь понимать, что здесь никто тебе ничего не должен, а вот ты, не имея никаких прав, должен всем и много. Никакие оправдания, никакие отговорки никому не нужны: получил приказ – выполняй, а как ты его будешь выполнять, это уже твои заботы и проблемы. Вот и пришлось «по ходу дела» осваивать науку «выживания». Где совета спросишь, где сам допетришь, где у соседа займешь, а где и «с соседнего танка снимешь». Наука хитрая: кто там был, тот знает, а кто не был – тому не объяснишь все её тонкости. Гектары вымытых полов, пуды очищенной картошки, многочисленные ежедневные «подъем-отбой», коммутатор с семи до двадцати – это отдельная тема, которую можно описывать и описывать. Но было и свободное время, были выходные, которые каждый солдат использовал в силу своего интеллекта и жизненных ориентиров.

К чему такое моё долгое вступление? а к тому, что это будет последний мой рассказ о «науке предпринимательства», кою я заполучил от друга моего Алексеича. Как я уже неоднократно упоминал в предыдущих рассказах, Алексеич никогда не повторялся в своих «затеях» и «проделках». Могу я их долго перечислять, но находятся критики и просто рядовые читатели, которые недовольны «воспеванием» якобы отрицательного героя, хотя считать его таковым по моему простонародному понятию можно чисто условно.

Да, в то время, когда все «честно» трудились на стройках и в колхозах, он уже шел по жизни «параллельным» курсом, который сейчас уважительно называют предпринимательством. Одно только оказание похоронных услуг чего стоит. У Алексеича был всегда под рукой список «кандидатов» из бывшего офицерского состава, позаимствованного у девочек из отдела кадров. Всем родственникам этих кандидатов Алексеич сообщил свой номер телефона, чтобы они незамедлительно обеспокоили его в час «икс», и обещал им, что он обеспечит всю необходимую процедуру погребения. Если кто в то время сталкивался с ней, тот вспомнит, насколько это было хлопотное дело – надо было заказать гроб, «выбить» место на кладбище, нанять копальщиков, организовать транспортировку и поминки. А у Алексеича все было заранее продумано и предусмотрено, вплоть до духового оркестра и воинского салюта у могилы покойного. А перевозка вещей и мебели периодически переезжавшего и приезжавшего офицерского состава, информация о котором у него также всегда была в наличии. Его ненавязчивый сервис в то время всегда встречался «на ура» обширной клиентурой. А потому и наши с Жекой чебуреки редко залеживались в ближайшей к части общепитовской точке, потому и дамы Алексеича, не испытывая особой взаимной ревности, всегда были ему рады, как стайка куриц единственному на всех петуху.

А если бы вы видели какие «картины» изготавливались нами!.. У Алексеича одна из подруг была талантлива в написании картин и по его просьбе нарисовала эскизы для последующего превращения их в металлические картины. Даже сами по себе эти эскизы нашли бы почетное место на выставке картин. Тут были и «Христос, распятый на кресте», и «Водружение знамени на купол рейхстага», и традиционные «Три богатыря», «Аленушка» - всего порядка десятка штук. Эти эскизы Алексеич отнес в ближайшее училище искусств, где умельцы студенты за хорошее вознаграждение вырезали по ним прекрасные рельефные картины на разделочных досках.

Ну а дальше уже пошло «таинство размножения шедевров гальванопластики». Имевшийся в наличии старый аквариум, медный купорос, бутылка серной кислоты, зарядное аккумуляторное устройство и знание основ электрохимии – стали орудиями труда в этом процессе тиражирования. И здесь опять Алексеич поразил меня своим умением мыслить не стандартно. На мой вопрос о том, где мы возьмем анодную медную пластину, да еще такого большого размера (планировалось изготовление картин в альбомный лист), Алексеич взглянул на меня как старик на пацана, не умеющего запрячь лошадь. Поручил он мне изготовить из оконных штапиков рамку, а сам принес с ближайшей стройки бухту провода-лапши с медной жилой. Жека содрал оболочку с провода, а я медную жилу плотненько намотал в один ряд на рамку – вот и получился прекрасный анод для нашей затеи. Натерев доски с рельефным рисунком графитом, запустили процесс осаждения меди.

Через двенадцать часов две медные картины были в нашем распоряжении. Подложка из алебастра, окисление поверхности картин серной мазью с прогревом над пламенем газовой горелки, полировка и лакировка – картина готова к реализации. За неделю под чутким руководством предводителя было изготовлено порядка пятидесяти картин – одна другой краше. Часть картин Алексеич отнес на барахолку старушкам на реализацию, остальные были реализованы его подругами. Как мы не уговаривали Алексеича не сворачивать столь выгодное занятие, он был неумолим: оригиналы картин были разломаны, электролизная ванна разобрана.

А мыслительный процесс Алексеича уже переключился на создание журнальных столиков со столешницей в виде шахматной доски и ящичками, куда складывались шахматные фигуры. Сам столик мастерски изготавливался отцом одной из любовниц, мы с Жекой в поверхность стола под тонкий слой эпоксидного клея вклеивали лист отпечатанного в типографии клеточного поля с красивейшим орнаментом. В ящички вкладывались оригинальные шахматные фигуры увеличенного размера, изготовленные по заказу Алексеича на местной фабрике игрушек по эскизу художественной любовницы. Изделие сие в количестве двадцати экземпляров на «ура» разошлось по рынкам и барахолкам Новосибирска и окружающих его городков. И вновь выпуск такого прибыльного изделия был неожиданно прекращен, а предводитель уже занялся «приобретением» алюминиевого провода в цветной изоляции для организации производства сетки для заборов и изготовления корзин для сбора грибов и ягод. В производстве этих изделий мне уже поучаствовать не довелось, потому, как пришло время отчалить от сибирских берегов.

По воле судьбы разошлись наши пути-дорожки с Юрием Алексеевичем. Но память порой напоминает о нем, когда я встречаюсь с людьми талантливыми в организации творческих изысканий и неординарных в видении «залежей» оригинальных идей.

Продолжение не предвидится.

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 14 фев 2018, 15:17 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Мои веселые соседи.

Воскресный день, семь часов утра. Разбудил меня тихий стук в дверь. Уж как не хотелось мне так рано вставать в единственный выходной, но стук в дверь начал усиливаться и, чтобы не проснулись мои домочадцы, натянув трикошку, вышел на крыльцо. Морозное декабрьское утро, над крышами домов только начал появляться розовый рассвет.
- Здравствуй, соседушко! Извиняй уж, что так рано разбудила, – ласковым голоском начала свой разговор соседка Анфиса. По этой ласковости сразу понял – что-то ей надо от меня.
- Кабанчика завали, пожалуйста, с ружьишка своего, уж будь добр, не откажи.
- Ладно, - говорю - сейчас, только лицо хоть сполосну да оденусь потеплее. Минут через десять, прихватив свою тозовку, пару пулевых патронов и охотничий нож, в сопровождении Анфисы зашел в сараюшку с кабанчиком.

Ничего себе «кабанчик» - в углу сарайки чесал зад об стену боров метра полтора в длину и весом не менее полутора центнеров. И тут только я вспомнил, что соседка – то работает на свинарнике в леспромхозе, а грех будет, работая на таком месте, своего «кабанчика» обижать да голодом морить.
- Выводи, Анфиса, своего кабанчика из сарайки, а то если я его здесь завалю, вам его не вытащить отсюда.
- Да не выйдет он, я уже пыталась сегодня. Доходит до порога за тазиком – дальше не идет, хоть ты запинай его проклятого. Вали здесь возле порога.
Ну, мое дело маленькое – здесь, значит здесь. Через минуту заказ был выполнен, кабанчик был подготовлен к транспортировке. Вытерев нож о клочок сена и разрядив ружье, я вышел из сарайки, и направился было домой.

- Сосед, а ты куда? – окликнула меня Анфиса.
- Домой, куда же еще?
- А кто кабанчика разделывать будет? Мой-то алкаш принял еще час назад полстакана и отрубился, сейчас до обеда, это точно, не оклемается.
- Так вроде не подписывался я на это? Ты, Анфиса, попросила завалить, ну я и завалил, а разделывать уж сама как-нибудь давай. Вон Аркаша пусть разделывает – киваю я на ее соседа, с которым у нее смежные квартиры.
- Да не умею я, всегда на подхвате участвовал, а ты все же охотник, да и опыт у тебя есть – начал выкручиваться Аркаша.

Пока препирались, а время-то идет. Декабрьский день короткий, пока Фисин мужик оклемается – тут и затемнеет. Стоит Фиса, молча, вот-вот гляди заплачет. Жалко мне её стало, а самому тоже так неохота возиться с такой тушей, это день улетит, только в путь. Да и если сказать по-честному, я тоже всегда на подхвате был, когда поросят убирали, потому и браться не хотелось.
- Ладно – говорю – соседка, только ради уважения к тебе соглашаюсь, но кусок мяса килограммов пять с тебя. Лампы-то хоть есть?
- Есть, есть, заправлены и опробованы. Мой вчера их наладил. А у меня и банька затоплена, водичка уж греется, сейчас еще Агнию позову, вчетвером все побыстрее – с радостью в голосе затараторила соседка.

Сходил я домой, унес ружье, пока Фиса с Аркашей разжигали лампы. Веревками вытащили вчетвером борова из сарайки, уложили на старую дверь. Лампы ладные Николай приготовил, пламя ровное, гудят, как и подобает хорошей лампе. Мы с Аркашей на лампах, Фиса с Агнией на подхвате – где ножичком поскребут опаленную щетину, где веничком сметут ее с двери. Процесс, как говорится, пошел полным ходом. А морозец знатный, градусов под двадцать давит, не меньше. Бегают мои соседки по очереди в баньку греться, да и Аркаша пару раз греться ходил, да воду горячую проверить. И что-то смутное сомнение меня терзать начало – смотрю, вся бригада моя потихоньку веселеть начала, шутки прибаутки посыпались, спотыкаются на ходу, пошатываться начали. Дай-ка думаю и я в баньку схожу, посмотрю с чего это они такие мерзливые да веселые стали. Захожу в баньку: тепло, над колодой парок вьется, и запашок стоит – ну явно не вениками пахнет, а хорошей русской сахарной брагой. Заглянул за печку – точно: стоит родимая во фляге, и на крышке ковшик расположен. Почерпнул ковшик для пробы – хороша! ничего не скажешь, дрожжами не пахнет и сладость не чувствуется. Созрела, значит, хоть сейчас гони. Вот зачем оказывается соседи мои, помощнички, так часто греться бегали.
- Слушаем сюда внимательно – еще ковшик браги, и вылью я ее на землю. Закончим с кабанчиком – хоть упейтесь. Вопросы? Вопросов нет.

Зачернили борова, накрыли старыми скатертями, облили кипяточком – устроили ему последнюю и единственную баню. Соскоблили один бок, перевернули, второй таким же макаром обработали. На спину его положили, поленьями закрепили, чтоб не завалился. Помощники протрезвели малехо, суетятся – видать не терпится им к фляге возвернуться, да и морозец шевелиться заставляет. Разделал я кабанчика, ливер в тазики сложили, требуху в ванну. Вроде пора на куски тушу порубать, да только не спешу я – потерял почки борова, два раза требуху перебрал – ну нет почек, хоть матерись, хоть ругайся. Но молчу, виду не подаю. «Да черт с ними с почками, - думаю - все равно никто не заметил, скажу потом, что собаки слямзили», а их на самом деле крутится рядом пара штук – я им копыта да писуна с хвостом скормил. Короче так и порешил. Разрубил тушу на «порционные» куски. И что вы думаете – наткнулся на эти «утерянные» почки. Они в слое жира на стенках брюха оказывается «затаились». С умным видом, как будто ни в чем не бывало, вырезал их и лично отнес к остальному ливеру. Отрубил себе вознаграждение из грудинки с сахарными ребрышками. Стаскали мы хором тушу на веранду, разложили на заранее постеленные на полу клеенки.

К этому времени, как чуял окончание процесса, вылез на свежий морозец Фисин сожитель Николаша – морда пропитая, небритый, глаза опухшие как у того борова.
- Может и его за компанию осмолим, пока лампы не остыли – спрашиваю Фису.
- Не, - говорит – не надо. Где я еще такое чудо найду?
- Ну, смотри, – говорю – тебе ведь жить, маяться.

Сходил я с соседями моими веселыми в баньку – уж больно бражка мне понравилась, еще когда пробу снимал. Пока пару ковшиков приголубил, смотрю уж и стемнело. Взял я свой гонорар, да и пошел домой. Через пару часов выйдя на крылечко, услышал я заливистый смех из бани соседской и понял, что поминки по кабанчику закончатся только с окончанием содержимого той фляги из-за печки.

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 18 фев 2018, 22:13 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Аркаша – свидетель иеговы.

В заброшенный соседский дом, где жил когда-то друг мой Никита, светлая ему память, приехал племянник его Аркаша, который лет уже десять не давал о себе знать. Только слышал я, что как только уехал он из села нашего, так и сел по нехорошей статье - в компании пьяной надругались над старушкой одинокой. Пока сидел Аркаша отдали Богу души родители его, а дом колхозный, в котором они жили, перешел другим хозяевам. Вот и появился у меня такой необычный сосед.

А необычным я не напрасно назвал его. В отличие от наших мужиков Аркадий не пил, не курил, не ругался никакими грубыми словами, не говоря уже об употреблении крепких наших народных междометий, коими мы высказываем наше негативное отношение к событиям и состояниям души. О том, что он сидел, попросил меня никому не сообщать, мол, пересмотрел он свою жизнь, что и готов мне доказать. Успокоил я его, что мое мнение – «от тюрьмы да от сумы не зарекайся», и потому никому об этом не поведаю. С первого же дня приезда в село устроился Аркадий в местный клуб заведующим и культурным работником, стал возрождать творческую и прочую культуру. И что удивительно – потянулся народишко в клуб: самодеятельность «голову подняла», танцевальные вечера возродились. Светка моя и та стала частенько наведываться на спевки клубные. Никак я понять поначалу не мог, каким таким обаянием, какой такой агитационной способностью обладает Аркаша, пока он ко мне сам не «подкатил».

- Вот ведь, Василий, праведный человек ты, семья у тебя хорошая, крепкая, - начал свою агитацию Аркаша, подсев рядом со мной на перекуре, когда я дрова вышел поколоть.
- Все хорошо, Василий, только веры нет у тебя в душе, а человек без веры, что армия без флага. Вот ты меня послушай, сосед, я многого в этой жизни натерпелся и многое понял, о чем мало кто знает. Ты сам знаешь, Василий, грешную жизнь я вел в молодости своей, по воле искусителя преступление совершил, за что в тюрьму-то и попал. Но только путь мне иной предначертан был, пал выбор на меня отца нашего небесного. Работал я на пилораме в лагере, бревна подкатывал из штабелей. И вот случилось однажды нам с напарником неудачно бревно выкатить. Раскатился высоченный штабель, не успели мы отскочить в стороны, зажало меня бревнами со всех сторон, ни вздохнуть, ни крикнуть, ни рукой шевельнуть. В глазах метельки да искорки мелькают, видать крепко и по голове бревном ударило. А дело-то зимой было. Лежу, зажатый меж бревен, чувствую – замерзаю, и кровь уже по телу не движется. Попрощался я с жизнью своей грешной и не поверишь, Василий, явился передо мною апостол Павел. И молвил он:
- Будешь ты спасен Аркадий, но поклянись, что будешь ты ходить по земле грешной и славить отца нашего Иегову, и собирать сынов его и дочерей в одну семью крепкую и учить их слову заветному. Отныне будешь ты свидетелем Иеговы. Поклялся я, и что ты думаешь, Василий, слегка заскрипели бревна и ослабли на груди моей - потихоньку, потихоньку стал я вылезать из штабеля. А напарника вынули вскоре уже не живого. Долго потом вспоминали зеки и начальники лагерные о случившемся моем избавлении от смерти неминучей, не иначе как чудом это называли. И вот с тех пор стал я, Василий, свидетелем Иеговы.

И понес Аркаша дальше такую бредятину, про день страшный судный, про то, что только они, свидетели Иеговы, останутся воскрешены. И все сует мне в руки журнальчик про башню какую-то. И тут-то я, наконец, понял, чем и какой ересью толпу он нашу рабоче-крестьянскую охмуряет у себя в клубе. Оказывается, в его речах пламенных ненавязчивых и такой еще хитрый винтик спрятан, что, дескать, не посвящайте даже близких своих, кто не верит, в таинства его секты. Ох и взъелся я в тот миг на Аркашу.
- Ах, ты, - говорю - антихрист недобитый, вот ты какую культуру проповедуешь в клубе нашем народном, а я-то думаю, почему это Светка моя, как сходит на спевки ваши, так и приходит вся в задумчивости глубокой и ни слова мне не говорит. Я сейчас вот топором тебе язык твой сектантский укорочу, да журнальчик твой с башней сторожевой сверну в трубочку, да засуну тебе туда, откуда ты его до дня своего судного вытаскивать замучаешься.

Как ветром сдуло Аркашу после слов моих гневных. Ладно, думаю, старушки наши верят да в церкву ходят, никому не мешают. А этот проходимец под предлогом возрождения культурных ценностей и традиций такую секту создал практически на глазах людских – в клубе народном, да как баско поет, да как складно. Пол села нашего, видимо, уже охмурил своими байками про судный день, да про братство свидетельское. А про эту секту иеговскую наслышан был я к тому времени не мало, как они народ затягивают, как потом под предлогом благотворительности сектанты дома продают да деньги волокут своим боссам «праведным», от семьи отрекаются, к врачам перестают обращаться, кровь переливать запрещают. Много запретов у этих иеговистов, а вся руководящая верхушка, вскормленная на иноземных и выкачанных из рядовых сектантов харчах, похохатывая, раскатывает на иномарках, да дань собирает.

Но оказывается не только меня «достал» Аркаша. Выяснилось, что начал он потихоньку захаживать и в гараж наш колхозный, где работал я в ту пору механиком. Захожу как-то под вечер в слесарку, а там Юра, аккумуляторщик, книжку какую-то читает. Да что за чудеса, думаю, отродясь Юрок больше чем от газеты оторвет, не читывал.
- Дай-ка, - говорю, - уважаемый, гляну, что за хрень ты читаешь? Представляете, глазам не поверил: библию мне протягивает. Аркаша, оказывается, принес, да библию не христианскую, а ихнюю иеговскую. Поймал я на следующий день Аркашу и говорю ему четким вежливым голосом:
- Если ты, чудак на букву «мэ», еще раз в гараже появишься, да не прекратишь агитацию свою сектантскую, то выковыривать из глины нашей будут тебя сектанты до дня твоего судного. Уяснил? Пытался что-то возразить Аркаша, но вовремя понял, что в приступе гнева лучше мне не перечить. Вдарил я Аркаше по башке этой библией для убедительности, хорош удар получился, – хороша библия оказалась, тяжелая и в переплете плотном.
Так вот, не только в гараже успел побывать Аркаша, но и ребятишек наших колхозных начал он «обрабатывать» своей агитацией. Да так надоел им со своими нравоучениями, что решили они проучить его своими ребячьими методами. А вот откуда я это узнал.

Приходит как-то Аркаша ко мне и просит перчатки диэлектрические с работы ему принести, дескать, день уже без воды сидит, током, мол, бьет его от колодезного ворота. Не поверил я сначала Аркаше, но после тщательного обследования колодца нашел проводок тоненький, который шел от металлического штыря ворота колодезного в близлежащую сарайку, а на конце этого провода магнето тракторное подключено. Ничего не сказал я Аркаше, а решил понаблюдать, кто и как будет над ним изгаляться. А надо сказать, что была у соседа привычка все делать по расписанию: вставал всегда в семь утра, в клуб шел в девять часов, с двенадцати до шести вечера библию свою дома читал, в шесть шел по воду, топил печь, в семь вновь шел в клуб. Смотрю в окно, без пяти шесть соседские братовья Генка с Вовкой шасть в сарайку, через пару минут Аркаша идет в перчатках вязаных по воду. Только вытащил до обруба ведро воды, как тут же отскочил от колодца и трясет рукой правой, ведро естественно падает назад в колодец. И так три раза. Но смотрю – начал Аркаша потихоньку к сарайке продвигаться, видать не смогли пацаны от смеха удержаться – выдали себя, а может он сообразил, что кто-то из сарайки над ним изгаляется. А на руках у него перчатки и сообразил Аркаша крапивы нарвать. Выскочили братовья из сарайки, но крапивой по голым ногам все же досталось им. А Аркаша еще и нашел магнето, с которым отправился жаловаться родителям пацанов. Но вот это он сделал напрасно, не в характере было у Генки с Вовкой прощать жалобщиков. И месть их «незатейливая» не заставила себя долго ждать.

На следующий день «взлетел на воздух» туалет во дворе у Аркаши, причем, как только он из него вышел, справив нужду. Как выяснил потом участковый, Генка с Вовкой не стерпели родительской порки, которую устроили им отцы после жалобы Аркаши и разместили у него в туалете банку с карбидом, который попав в жидкость горючий газ выделяет. А банку веревочкой с дверью соединили, да внутрь туалета лампочку от фонарика без стеклышка поместили. Провод от лампочки протянули за забор, где и засели караулить с батарейкой Аркашин ежевечерний поход в туалет. Рванул газ так, что разнесло туалет вдребезги, а от Аркаши еще неделю за версту такой аромат шел, что хоть на улицу не показывайся, а не то, что в клуб появляться. Особый же и стойкий аромат исходил от развалин туалета и дворовой травяной полянки, что заставило сельчан забыть на неделю улицу, где жил Аркаша. Молча и стойко снесли Генка с Вовкой очередную порку, но Аркаша свой авторитет свидетельский, похоже, в том туалете и оставил. Ну не могли сельчане более без улыбки, глядя на него, не вспомнить, как его взорвали соседские пацаны. А какой уж «духовный пастырь» из него после этого будет.

Но я, зная стойкий характер соседских пацанов, ждал дальнейшего развития «борьбы», что вскоре и подтвердилось. Аркаша был истинным фанатом футбола, но при этом не имел любимого футбольного клуба, а болел за любую команду из двух соревнующихся. Он готов был смотреть любой матч в любое время суток. Светка моя тоже, в отличие от меня, равнодушного к любому виду спортивных развлекаловок, любила футбол и фигурное катание. И вот вскоре после «взрыва» туалета сидим мы со Светкой тихим летним вечером в уютной домашней обстановке – Светка смотрит футбол, я плету бредень, Андрейка с кошкой возится на полу. Ну чем не семейная идиллия. И тут врывается в дом Аркаша с перекошенным от злобы лицом и безо всяких объяснений садится на диван и утыкается взглядом в экран.
- Ты, Аркаша, ничего не попутал? – спрашиваю соседа, опешив от такой наглости – ни здрасьте вам, ни до свиданья. Сейчас дам по шее, футболист недоделанный, не посмотрю, что в гости пришел.
- Подожди Василий, сейчас перерыв будет, все объясню, - отвечает сосед, не отрывая взгляда от телевизора. Ушли команды на перерыв, разговорился Аркаша: - Ты понимаешь, ни с того, ни с сего, только футбол начался – забарахлил у меня телевизор. Года ведь еще не проработал, с чего бы это? Побежали помехи по экрану, как будто кто дрова пилить начал. Строчную развертку покрутил, не помогает, на другой канал переключил – не помогает. В сердцах стукнул по крышке – исчезли помехи, дальше смотрю. Через пару минут – опять та же картина, снова помехи пошли. Опять я стукнул по крышке, но не исчезли помехи. Дай, думаю, посильнее вдарю. И действительно, вдарил посильнее – исчезли. А матч идет сегодня финальный, нервы итак на пределе, а тут этот телевизор со своими причудами. Но не поверишь, Василий, через пять минут опять все повторилось, но помехи долго не исчезали, как только не колотил я его. Ну а уж напоследок не выдержали нервы мои – так вдарил, что и экран напрочь потух, наверно сбил в нем все лампы. Не прогоняй уж меня, дай досмотреть.
- Да смотри, не жалко, - ответил я ему, поняв, что это не иначе как Генка с Вовкой в очередной раз отомстили ему.

На следующий день, увидев Вовку на улице, позвал его:
- Ну-ка, колись,- говорю - «борец за справедливость», чем помехи Аркашиному телику делали? Только не вешай лапшу мне на уши и не бойся, папке не скажу, просто интерес берет, вроде магнето отец у вас отобрал, мне в гараж еще на той неделе принес.
- Да мы, дядь Вась, у старой электробритвы конденсаторы откусили, а ее саму у него под окном закрепили, а провод от бритвы через выключатель и удлинитель подключили. Генка с черемухи в соседнем огороде наблюдал через окно за Аркашей и командовал мне, когда включать бритву для создания помех – с довольной улыбкой поведал Вовка.
-Только ты уж, дядь Вась, обещание-то выполни, папкам нашим не говори, нам с тобой ну никак «воевать» не с руки.
- Да ладно, не скажу. Самому мне этот Аркаша не нравится, но уши бы вам надрать не мешало. А что вы на него так ополчились, чем вас-то он достал?
- Да поймал он нас как-то с Генкой, когда мы курили на рыбалке и заставил три страницы из библии своей наизусть выучить, где сказано, что курить нельзя, а то говорит, расскажу вашим родителям – тяжело вздохнув, поделился Вовка.
- Можно ведь было просто замечание сделать, как будь-то, мы всерьез курили, так – баловались, под взрослых «косили». А ты представь, дядь Вась, три страницы какой-то бредятины, да еще и наизусть. Вот и решили мы его током пощипать, а он нас крапивой отхлестал, родителям на нас нажаловался, да еще и про курение рассказал, а обещал ведь не говорить. Ну, вот и получил. А вообще-то, дядь Вась, как-то бы его из нашего села выселить. Он нам проходу не дает, все за нами подглядывает, в клуб на танцы не пускает, да обзывается – вы, сопляки, маловаты еще говорит. Вот думаем с Генкой сейчас, какую бы еще «бяку» ему забацать, чтоб свалил он куда подальше.
- Ладно, Вовка, у меня тоже на него зуб имеется. Не лезьте пока, я сам его сживу из села, есть у меня задумка одна, думаю, сработает наверняка.

Прошло пару месяцев, Аркаша ничем себя не проявлял, затих в своих агитациях и нравоучениях, да и пацанов больше не трогал. Я уж и забыл про свое обещание данное Вовке, но очередное событие резко изменило ход неспешной сельской жизни. Приехала из райцентра бригада врачей для проведения диспансеризации и проведения противогриппозной прививки. И тут всплыло такое, что меня повергло в шок – более половины односельчан отказались от медицинского освидетельствования и прививки, в том числе и Светланка моя ненаглядная. Под угрозой развода созналась она, что Аркаша продолжает свою баптистскую пропаганду. Однако сейчас они собираются тайно у него дома, причем чуть не под страхом смертельной расправы за разглашение, что созданы «десятки» с бригадирами во главе, что эти «десятки» по очереди проводят собрания, где занимаются читкой библии и втягивают все больше и больше моих односельчан. А тот случай с взрывом туалета преподнес он доверчивым сельчанам как гонение на него за веру праведную.

Узнав эти подробности тайной жизни Аркаши, шепнул я знакомому прокурору, который частенько на рыбалку наведывался в наши края, что имея за плечами такую нехорошую статью, владеет Аркадий тремя малокалиберными винтовками, которые хранились в клубе для проведения спортивных соревнований по стрельбе, да и еще имеет общение с малолетними посетителями библиотеки, детских кинофильмов и иных развлекательств. Буквально через три дня уволили Аркадия с работы, да еще и обвинили в утаивании судимости. «Откуда-то», благодаря напрягу моей памяти нашлось еще два племянника Никиты, которые возбудили дело о наследстве дома, потребовали у Аркаши денежного возмещения за его две трети рыночной стоимости. Не имея работы, не имея денег на выкуп дома, поняв, что никто ему не помощник после обнародования судимости да еще по такой «не хорошей» статье покинул Аркадий наше село, о чем никто и не сожалел в дальнейшем, а те знания баптистские вскоре забылись. Только Вовка с Генкой под всеобщий хохот своих одноклассников вспоминали порой у пионерского костра взрыв туалета и разбитого вдребезги телевизора.

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 03 мар 2018, 12:58 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Не знаю как вам, а мне понравился рассказ, а еще хотелось бы, чтобы его прочли ваши дети.
Анна Ельцина.
«ПРОСТИТЕ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА!»

Весенний день разыгрался. С утра по небу ходили хмурые серые облачка, но к полудню все они рассеялись, и засияло приветливое солнышко.
Во дворе трехэтажного дома на проснувшихся деревьях набухли первые почки. Всё это не радовало вышедшего во двор Родьку, потому что на свежий воздух он был отправлен в принудительном порядке.
Первый день каникул начался весьма неудачно. Сплошные тройки за четверть расстроили родителей, когда они увидели школьный дневник. В качестве наказания Родион был лишён доступа к интернету – ноутбук отобрали на всю неделю. Как же он теперь будет без своих игр – стрелялок и гонок?
Злой по этому поводу Родька уселся на скамейку и достал из кармана маленький пакет чипсов. К нему подбежала небольшая серая дворняжка и, заглядывая в глаза, начала заискивающе помахивать хвостом.
– Брысь отсюда! Попрошайка! – прикрикнул на неё мальчик и со злостью пнул ногой.
Собака завизжала от боли и, поджав хвост, убежала от обидчика прочь.
Чипсы закончились, пакет был брошен на уже оттаявшую от снега замусоренную клумбу. Мальчишка обвёл глазами двор и его взгляд остановился на кошках, которые собрались у одного из подъездов. Подошёл ближе. Громкое мяуканье мартовских котов неприятно резало слух. Родька огляделся – никого не было поблизости. Тогда он отломил ветку молодого дерева и с диким азартом, который появлялся у него в компьютерных играх, начал разгонять кошачью группу. Все коты разбежались, только один старый, облезлый кот со свежими и зажившими царапинами на морде выгнул спину дугой и зашипел в ответ. Похоже, что это противное животное ничьё и нет у него хозяев, которые заступятся. Никто не увидит и никто не накажет!
Какой же этот кот-бродяга был грязный и мерзкий! Да ещё смеет шипеть! Мальчишку захлестнула волна ярости:
– На тебе, на! Получай!
Бил и преследовал жуткого кота до тех пор, пока ветка не сломалась. Родька перевёл дух. Кот сделал попытку уйти от преследования, начал взбираться на большое дерево, стоящее поблизости. Мальчишка полез следом. Побитое животное забралось довольно высоко, но Родька был полон решимости сбросить его вниз:
– Сейчас я узнаю, как ты умеешь падать на все четыре лапы!
И вот уже кот совсем рядом, сидит на ветке, всё ещё шипит. Родька потянулся одной рукой, чтобы скинуть бродяжку вниз, но не удержался за гладкий ствол и сорвался с дерева. За секунду полёта вся маленькая жизнь пронеслась перед глазами...
…Родька открыл глаза. Он увидел мягкую ткань под собой. Вот почему он не разбился! Нет, что-то здесь не так. Со всех четырёх сторон его окружали картонные стены. Мальчик хотел потрогать своё тело, всё ли в порядке, нет ли синяков и ссадин. Но что это? Он посмотрел на свои руки и вместо них увидел маленькие кошачьи лапки. В ужасе Родька закричал, но из груди вырвался кошачий писк. Его услышали.
Проснувшегося котёнка хозяйка достала из коробки и поднесла к блюдечку с молоком. Малыш молоко не пил, только жалобно пищал. Неудивительно – он же такой крохотный! У кого же рука не дрогнула выбросить эту кроху на улицу?
Хозяйка стала кормить котёнка из пипетки. Гладила на руках маленький пушистый комочек. Тот согрелся человеческим теплом и задремал, лишь вздрагивал во сне.
…Котёнок немного окреп. Научился сам пить молоко из миски на полу. Но почему-то не любил играть ни с какими игрушками. Зато подолгу сидел на компьютерном столе, когда хозяйка выходила в интернет, внимательно смотрел на изображение с монитора, реагировал на меняющиеся картинки, как будто что-то в этом понимал. Хозяйка улыбалась и гладила своего маленького пушистого любимца.
Не всё было гладко в жизни этого котёнка. Вечером, когда возвращались из садика двое маленьких детей хозяйки, никуда было не спрятаться от их внимания. Пушистик стал любимой живой игрушкой, малыши забирали его с собой в детскую комнату. Кем только не был котёнок! И дочкой, и принцем, и страшным тигром. И всем понемножку. Измученное животное засыпало в своей коробке уставшим от того, что его тискали, одевали, заставляли ходить на задних лапках. Бедное животное этого совсем не хотело, но кто его будет спрашивать!
А котёнок – Родька так хотел к своим маме и папе! Мечтал вернуться в свою человеческую жизнь. Он был согласен жить без интернета, учить все уроки. Как замечательно теперь казалось общаться со школьными друзьями, ходить в спортзал, пользоваться той свободой выбора, которая дана человеку...
…Родька открыл глаза. Больше он не видел перед собой картонных стен. Перед глазами сквозь ветви большого дерева виднелось чистое голубое небо. Мальчик лежал на снегу в своём дворе.
Встав, размял руки и ноги, покрутил головой – жив, здоров!
На ветке дерева сидел всё тот же старый бродяга-кот. Родька никогда этого раньше не делал, но однажды он был в церкви, и знал, что так поступают люди, которые просят прощения за свои грехи. Мальчик встал на колени, и, обращаясь сразу и к Богу, и к старому коту, произнёс негромко: «Простите меня, пожалуйста!»

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 09 мар 2018, 14:52 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Ушица.

- А не плохо бы, зятек, ушицей закусить это народное лекарство, - скромно намекнул мне тесть, уважаемый, на свое желание побаловать себя ухой из свежей рыбки, зная мое любимое увлечение и готовность в любое время сорваться на реку. А лекарство народное, про которое он упомянул, приносил я ему через день в размере полулитровочки светленькой вот уже вторую неделю с тех пор, как попал он в больницу с переломом ноги после неудачного падения со сруба бани. Уж, какой лешак его заставил пойти по бревну с одного угла на противоположный, он и сам не мог толком объяснить. Мог ведь спокойно слезть, перейти по земле, так нет же, вспомнил молодость – только кости сбрякали, как еще голову-то не стряс. Вот и лежал в хирургии на вытяжке, где основное занятие у него было байки травить соседу по палате, который тоже умудрился ногу в бане сломать на куске мыла подкатившись. Тому тоже через день сынуля лекарство приносил, похоже, в одной аптеке закупленное, по три рубля без стоимости посуды. Уж кто им подсказал, что это лучшее средство для сращивания костей не знаю, но процесс сращивания костей двигался почему-то медленно, о чем инвалиды наши особо и не переживали. Сенокос закончен, а до копки картошки время еще есть. В общем, дуэт у них спетый и спитый получился, оба не любители выпить оказались, да и молчуны оба до скромности великой.
Услышав сей заказ, в пятницу вечером позвонил я шурину Роману, что утром жду его для составления компании по выполнению воли отца нашего, ушицы захотевшего. Мог бы и один съездить, но решил подстраховаться и пригласил его в качестве тягового механизма на случай застревания в каком–либо буераке на наших коварных съездах к реке.
- Да какой их меня рыбак, я и удочку-то не знаю в какой руке держат, - начал отнекивался Ромка, у которого не было никакого желания кормить паутов и мошкару жарким июльским днем.
- А что тебе знать, стакан-то, ведь, знаешь в какой руке держат, а остальное по ходу освоишь, – утешил я его. Услышав про стакан, шурин сдался, и вот мы на моем Иже мчимся на заветное рыбацкое место. В коляске лодка двухместка, удочки, подсачек, садок. Я не планирую ночевку, потому в рюкзаке скромный обед и поллитровка во фляжке Ромке для скрашивания «тягот и невзгод» рыбацкого быта.
Удачно добрались до места, накачали лодку, приготовили снасти. Шурин «принял на грудь» пару глотков и выплыли мы навстречу рыбацкому счастью. Пока опускал кормушки, пока насаживал опарышей на обе удочки, намеривал глубину – провел Ромке небольшой инструктаж о ловле рыбы в проводку. Да и научил его на свою шею – толи на самом деле сработало суеверие, что новичкам всегда везет, толи у него косяк рыбный собрался на струе прикормочной, но утер он мне нос с первых же минут ловли. Не прошло и получаса, как в его улове было около десятка подъязков грамм по четыреста, а я довольствовался парой небольших белоглазок и десятком уклеек, которые, видимо, стояли на струе моей кормушки и опережали подъязков, желающих покуситься на мою наживку.
А с каким удовольствием, с какой нескрываемой ехидной улыбочкой выворачивал из водной стихии Ромка очередного красавца язенка и небрежно опускал его в садок, привязанный к борту лодки. При этом не забывал уточнить счет пойманным особям – а ещё родственник называется, мог бы ведь и помолчать немного. Хотелось бы мне соврать про какого-нибудь леща килограммового, да совесть не позволяет, а точнее возможность получить по шее, после прочтения шурином сего рассказа. Здесь же в лодке пообедали, по очереди вздремнули и уже часиков в семь вечера решили, что на ушицу и жареху хватит, что пора и по свету домой добраться. Вытряхнул я остатки прикормки из кормушек, снялся с якоря и пришвартовался к берегу.
Когда вынес к мотоциклу и стал укладывать рюкзак и снасти в коляску, услышал такие зверские рыки и ругательство у лодки, что бросил всё и рванул к нему в полной растерянности, страхе и недоумении. Картина, представшая перед моим взором, не подлежит никакому «вежливому» описанию: стоит Ромка с поднятым садком, в котором дыра размером в кулак и единственный зацепившийся жабрами за сетку подлещик. Мои и Ромкины эмоции и комментарии случившегося до сих пор звенят в моих ушах, мне кажется, что их до сих пор помнят и жители села, возле которого проходили эти события.
И только через полчаса воспоминаний обо всех частях человеческого организма, обо всех нечистых силах и половых конфликтах между ними, вернулись мы к обсуждению создавшейся ситуации. То, что крысы погрызли сетку садка выяснили сразу, потому как еще в двух местах были аналогичные прорехи, правда, размером поменьше, а этих тварей в гараже моем, где хранились снасти, доводилось мне частенько наблюдать. Видимо недостаточно чисто помытая сетка садка и спровоцировала их на такую гадость, как попробовать ее на зуб. Но, так или иначе – надо было что-то решать. Ехать домой с пустыми руками – такого позора мы себе позволить не могли, это был бы повод для насмешек на всю оставшуюся мою рыбацкую карьеру, да и шурина бы рядом поминали как припев в «удачной» песне, что ему тоже ну никак не льстило. Приняли решение – заночевать, а утром продолжить рыбалку, благо опарыш еще остался, но вот прикормки ни грамма, да и хлеба всего полбуханки. Пошарив по карманам, насобирали около рубля мелочи, на мотоцикле я рванул в деревню, возле которой вели рыбалку, в надежде купить хоть хлеба, да чего-нибудь перекусить. Шурин остался заготовлять дрова для костра и обустраивать лежанки. На мое благо успел я в магазин деревенский, где закупил две буханки хлеба, консервов «Завтрак туриста» пару банок и пачку «Примы». Какой-то деревенский переросток дебильной внешности внимательным взглядом проводил меня до мотоцикла и что-то мне морда его сразу не понравилась, но как говорил герой одной кинокомедии: « да рожи-то у нас у всех хороши».
На ночь забросили мы донки на налимов, переоборудовав проводочные удочки, и присовокупив мой импортный спиннинг в качестве зарождавшейся в те годы новой снасти под названием «фидер», не забыв прицепить к ним колокольчики. К нашему взаимному удовольствию фляжка была практически полная, за исключением той первоначальной пары глотков. За азартом клева, оказалось, шуряк и забыл о её существовании, и как же она сейчас нам пригодилась под «Завтрак туриста». Посмеялись мы вдоволь над той злополучной дырой в садке, проверили снасти и завалились спать под потрескивание дровишек в костре и привычный звон комариного племени.
- Проснись, проснись, Володя, кто-то на берегу есть, похоже спиннинг твой утащить хочет, колокольчик звякнул не слабо – шепчет мне Ромка. Вскочили мы оба на ноги и бросились на песок под берегом, и точно – неясный силуэт человека потихоньку убегает вдоль песчаной отмели с моим спиннингом импортным.
- Бросай спиннинг, сука, бросай! Мужики, окружай его, не давай ему в лес уйти! – заорал я что есть мочи. Ромка не растерялся, тоже орет:
- Стреляй, Володя, стреляй! Уйдет, гад! По ногам, по ногам стреляй, не жалей гада! Ох и припустил бедолага, только топот стоит, спиннинг бросил, но мы преследование не бросили, у обоих азарт появился после выпитой фляжки да злости душевной после неудачи свершившейся. Рванул мужичек наш, воришка, к лесу, да видно испугался, что далековато бежать надо до него, а тут еще наши вопли сзади – помчался он в деревню. А навстречу ему со стороны деревни собак местных целая стая с ревом и лаем выскочила. По дуге бег пошел у бедолаги – сзади мы орем, спереди стая собак приближается – и все это в полутьме и тумане. А впереди заборы деревенские начались, только треск жердей пошел да свет в окнах зажигаться начал. Повыскакивали мужики деревенские в трусах да майках из домов, орут, что не понятно, бабы заголосили да завыли с перепугу. Один умник деревенский, с ружьем из дома выскочивший, возьми да из него шмальни в ночное небо. Тут мы с шуряком поняли, что может и по нам в темноте идиот этот жахнуть – потихоньку бег свернули на обратный медленный путь. Долго еще не потухали деревенские окна, долго собаки перелаивались друг с другом. До сих пор наверно бабы деревенские понять пытаются: кто кого гонял по деревне, кто все заборы поломал да картошку истоптал: не иначе медведь забрел в деревню на пасеку местную. А чудик тот, который у магазина меня провожал заинтересованным взглядом, по росту и комплекции явно этим медведем был. Наверно с тех пор он навеки не только спиннинги так и картошку с соседнего огорода зарекся тырить.
Попив чайку, – какой уж тут сон – выплыли мы на утренний клев. Похуже он был вечернего, но рыбу уже складывали в мешок из-под лодки. На обеде угощался тесть со товарищем ушицей, да нахваливал навар и запашок, исходивший от неё под стопочку лекарства.
Эх, знал бы тестюшка уважаемый, как трудновато досталась нам эта ушица, наверно, и нам бы с шурином плеснул понемногу…

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 13 мар 2018, 18:51 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Василий на том свете.

- Привет, Палыч! Гостей принимаешь? – спросил Василий вкрадчивым голосом, заходя в мою квартиру ранним зимним утром – Ты уж извиняй за неожиданный визит. Дело неотложное у меня к тебе нарисовалось, не серчай, уж, на старика, что без предупреждения нагрянул.
- Да, ладно, Василий, хорош словами разбрасываться, когда это я тебе не рад был, старичок ты мой старенький. Все прибедняешься, а сам наверно давно речь репетируешь, какую на моих поминках толкать будешь, тоже старик нашелся мне – на пять лет только и старше. Проходи, давай, раздевайся, сейчас закусим, и расскажешь подробно, какое дело у тебя нарисовалось. Зная привычку Василия с молодости закусывать первую курятиной, поставил перед ним пепельницу. Но удивил меня он довольно неожиданно:
- А ведь курить-то я, Палыч, бросил уж почитай как полгода, с похорон Светланы моей и бросил. Сердце как прихватило после сорокового дня, думал: «всё, кранты тебе, Василий». На «скорой» ведь меня увезли в райцентр, как и Светку, там и аритмию мерцающую какую-то обнаружили. Докторша, которая лечить меня взялась, через неделю откровенно и жестко мне сказала:
- Пожить еще хочешь – бросай курить. Никакие мои капельницы не могут твой «Беломор» перебороть. Я тебе ритм сердечный налаживаю, а ты своей дозой лошадиной никотиновой его тут же, ритм этот, сбиваешь.
А пожить-то кому не хочется? Хоть и схоронил я Светлану, супружницу свою родимую, так это болезнь склерозная у меня ее отобрала. А самому-то зачем туда спешить, да и детям еще помочь порой надо, да и внучка подрастает, радость моя ненаглядная на старости лет. Бросил я в одночасье страсть эту никотинную пагубную, и не поверишь, Палыч, уже через неделю забывать начал с которой стороны сердце находится. Вот с тех пор и не курю. Плесни-ка, давай еще стопочку, да расскажу тебе заботу в дорогу меня позвавшую.
Выпив еще стопочку, Василий налег на плов, сготовленный мною накануне, не забывая при этом рассказывать о своей заботе, поразившей меня своей простотой и логичностью.
- Ты же знаешь, Палыч, что благодаря «заботе» губера нашего, Игорька ненаглядного, дрова стали в два раза дороже?
- Ну, знаю – весь местный интернет этой новостью забит. Так ты-то, не за дровами ли, Василий, приехал? У тебя их вроде запас лет на пять возле дома, если память мне зрительная не изменяет.
- Да ты не ёрничай, Палыч, дай мысль-то досказать до конца. Вот и подумал я: раз дрова подорожали, то цена на доски тем более обязательно подскочит, и если сегодня гроб хороший тысяч в десять встанет, то завтра уж точно за двадцатку уйдет цена-то за него. А это две моих пенсии, да памятник сюда приплюсуй, да услуги похоронные с отпеваниями и поминками. Вот и решил я на днях ночью одинокой – пока деньги есть похоронные, да пока в конец не обесценились они, превратить их в товар и заказанные заранее услуги. Ну, решил и решил. Не откладывая дело, как говорится, в долгий ящик, утречком залез я под стопку белья, куда Светка откладывала их, разделяя на две равные доли – свою долю под свое белье женское, а мою под постельное. Хвать – похвать, а денежек-то нет. Весь шкаф перерыл, каждую тряпочку развернул, каждую наволочку вывернул – как корова языком слизала, нет, хоть реви, хоть волосы на задке рви. А денег было по сто тысяч и у Светки и у меня отложено похоронных. Её-то деньги я самолично вынимал, а вот свои тогда не проверил, не до того было, сам понимаешь. Украсть ну никто не мог, потому, как посторонних в доме не было. Светку из райцентровского больничного морга сразу в церковь на отпевание отвезли, оттуда на кладбище, а поминки в сельской столовой справили. Осталось одно, видать, когда плохо ей стало, переложила она их куда-то, а потом по причине инсульта уж сказать ничего и не смогла. А я в тот день, когда её «скорая» увезла, на рыбалке с вами был. Помнишь, в начале августа ты, Палыч, с бригадой своей приезжал, я еще с вами в тот раз в музей Феликса ходил перед рыбалкой? Его, музей этот только-только открыли.
Перерыл я, Палыч, короче, весь дом – невелик ведь он у меня, сам знаешь, вроде и прятать негде. Ну, нет нигде. Еще раз перетряхнул все вещи, все коробки вытряхнул, все газеты, да журналы. Все что горючее да не нужное в мешки сложил, да в предбанник вынес, всё бельё старое да не нужное в гараж на тряпки унес. Пусто в доме стало, просторно – а денежек-то нет. Неделю так искал, засыпая, всё Светку звал: «Приснись, Светик, скажи, родимая, куда деньги перепрятала?». Нет, не снится, не доходит до неё видно просьба моя, теряется где-то в просторах небесных. Уже смирился, было, начал думать, как накопить, что продать? А что у меня продавать, сам знаешь, Палыч, – лодка старая да удочек бамбуковых пара штук. Ладно, думаю, сторожить пойду на зиму куда-нибудь, а нет, так дети как-нибудь схоронят, наверху не оставят, поди.
И тут меня мысля одна посетила, Палыч. Смеяться будешь наверно, но только мне в то время не до смеха было. У детей своих забот «полон рот» – у Андрюхи, сына, ипотека на квартиру, дочь Анюта кредит взяла на открытие собственного массажного салона, да я еще со своими похоронами нарисуюсь. Вот и решился я на отчаянный шаг – вычитал в интернете, что самое лучшее место для общения с тем светом – это церковь, что это приоткрытые ворота в загробный мир. А у нас в селе года два назад церквушку сладили на народные деньги и пожертвования местных олигархов. Не додумался я, короче, ни до чего лучшего, как остаться в ней на ночь и попробовать позвать Светку, чтоб выпытать все-таки тайну исчезновения денег. И вот темным вечером спрятался я под столом, на котором свечками торговали, благо там скатерть до самого пола. Разошлись все прихожане, остался я один в темноте, но еще днем приметил, где находится икона архангелу Михаилу, который души умерших встречает, да присматривает за порядком и условиями их существования. Стал я молитвы читать перед его иконой, просить его помочь мне в заботе моей.
И что ты думаешь, Палыч, ровно в полночь явился он перед моими очами. Ты зря улыбаешься, ты слушай дальше, улыбка-то быстро слетит. Струхнул я малость, да отступать уж некуда. «Уважаемый Михаил, - говорю – прости за дерзость меня, дозволь со Светкой, супружницей моей, хоть пять минут повидаться, все годы мои оставшиеся за тебя молиться буду, да свечки ставить, да половину денег похоронных на благо церкви направлю». Вижу, что не убедительно прошу, что лоб морщит, как будто что-то вспоминает.
- Тебя ведь отрок Василием кличут? – вопрошает Михаил.
- Василием, Василием, батюшка, я это, я, – радостно отвечаю ему, поняв, что намечается какой-то положительный результат.
- А не ты ли, сын мой, Аркашу сектанта разоблачил в селе своём, да спас односельчан от веры инородной?
- Я это, батюшка, был, я его иноверца из села выжил, да по миру пустил, видел не так давно его, обратился он после того в истинную веру православную.
- Хорошо, сын мой, только именно за это, душа твоя грешная, дам я тебе свидание с супругой твоей, но, чур, уговор – не более десяти минут, у нас с этим строго. Уж, не подведи меня, чтоб силком тебя на землю выпроваживать не пришлось. Ложись, давай на пол, сейчас тело твое здесь останется, а мы перенесемся с твоей душой на тот свет и попробуем найти душу супруги твоей.
Через мгновение, Палыч, ощутил я себя невесомым, невидимым и бесчувственным, ну, точно, как в сон попал, но понял, что на том свете очутился. Просмотрел Михаил все списки душ за последние полгода – нет Светки, ни в раю нет, ни в аду нет. Сам понять ничего не может, еще раз внимательно просмотрел – ну нет, хоть плач поднимай, хоть перекличку устраивай.
- А слушай, Василий, может это в миру она Светой звалась, а крестили ее может под другим именем?
- Точно, батюшка, - говорю, как-то проговорилась она, что церковное имя её – Евдокия, а фамилия девичья Волкова, это сейчас она Краснова Света.
- Ну, так бы и сказал сразу. Вот, нашел, - Евдокия Краснова – второй отряд. В аду она на исправительном сроке на два месяца. Сейчас организую встречу, но как договорились – десять минут, а я пока исчезну, чтобы вас не смущать.
Мгновение – и передо мною возник из ниоткуда облик Светки - такой родной, такой любимый. Вижу и она безмерно рада, вся засветилась, заплакала, зарыдала:
- Василёк ты мой любимый, как ты здесь очутился, никак помёр милый, давно ли? Неужели сердечко отказало?
- Да, нет, - говорю – Светочка моя, жив пока. Вот свиданку с тобой краткую вымолил у архангела Михаила, ты уж не подведи его, не выкладывай никому. На земле все в порядке, слава Богу, все здоровы, очень уж тебя все жалеем, что так рано нас покинула. А что это Света тебя в ад распределили, это где ты нагрешить успела, вроде не замечал я за тобой?
- Да больно строго здесь – всё знают, ничего не утаишь. Два аборта я при жизни делала, вот и дали по месяцу за каждый покаяний вынести. Ну да скоро уж в рай переведут, пару дней осталось. Ты-то как, Василий, как сердечко-то твое, да что за лихоманка тебя сюда-то затащила?
- Сунулся я Светка, было, на днях деньги похоронные найти, да не тут-то было – нет их под бельем постельным, ты их случаем никуда не перепрятала?
- Я это, Василий, я виновата. Когда стало плохеть мне, поняла, что угожу с минуту на минуту в больницу, ты на рыбалке – зайди любой в дом – сразу под бельем их, похоронные деньги эти, и найдут, а бомжей у нас, сам знаешь, в селе сколько после перестройки этой появилось. Вот и спрятала их в коробку обувную, где туфли твои новые находятся. Положила их на дно, а сверху картоночкой прикрыла, думала, скажу тебе в больнице, а сам ты ведь видел, как меня скрючил инсульт этот, что ни говорить, ни писать уж не могла.
- А я ведь, Светик, ту коробку уже к сжиганию в бане подготовил, туфли из нее вынул, а про дно двойное и подумать не подумал. Не сегодняшняя свиданка – сгорели бы огнем сто штук, кровно заработанных, только дымок разноцветный вылетел. Три раза ведь весь дом «на уши поставил», а вот туда ну никак не додумался заглянуть. Ну да ладно, хоть нашлись, да хоть повод с тобой повидаться нашелся, а так бы и не удосужился додуматься, как на тебя еще разок взглянуть. Давай прощаться, а то уж Михаил вон появился «на горизонте». Прощай, любимая, обнимаю тебя да целую.
Миг не прошел, а я уже в теле своем в церкви очутился. Светать уже начало. Взглянул я на икону Михаила, спасибо ему мысленно сказал. Навалился спиной на ножку стола, да и вздремнул немного, пока церковь не открылась. Потихоньку вылез из-под стола, да рванул в предбанник коробку из-под туфель искать. На самом дне мешка нашел, открыл крышку – и точно, под картонкой лежат двадцать розовых бумажек, одна к одной. Десять бумажек, как и уговор с Михаилом был, отдал я батюшке на нужды церковные, очень кстати они пригодились - трубу отопления церковного сменить лопнувшую потребовалось, а остальные вот в кармане у меня лежат. Закуплю завтра гробик себе, памятник с оградкой закажу, водочки прикуплю, сколь останется, тебе отдам на сохранение, чтоб потом на них копальщиков нанял да столовку оплатил. Не откажешь, надеюсь?
- Ну, силен ты, Василий, байки травить: то с домовым пьянку устраиваешь, то на свадьбе у нечистой силы на гармошке играешь. Здоров, ты, здоров, лапшу на уши вешать.
Ох и разобиделся Василий на слова мои произнесенные, но после очередной стопочки, сощурившись, взглянул на меня простецким своим взглядом и слегка улыбнулся.

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 389 ]  На страницу Пред.  1 ... 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14 ... 39  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 18


Быстрые действия:
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Перейти:  

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Русская поддержка phpBB