«Ничего я за свою жизнь не заработала»
Практически в каждом доме посёлка Черниговского живут те, кого сослали сюда в далёких сороковых-пятидесятых годах. Многие уехали на родину, но те, кому ехать некуда, кто всю жизнь прожил в Верхнекамье, доживают свой век в посёлке среди густых лесов. Одна из таких А.Д. Никанюк. Родилась Александра Демьяновна в 1930 году на Украине в Волынской области селе Облапы. Село было богатое, крестьяне зажиточные, в каждом дворе – по нескольку коров, поросята, колосились хлеба, сады давали богатый урожай. Сельские ребятишки бегали в школу, где учителями были поляки. А кроме того, помогали родителям по хозяйству. Александра, например, пасла коров. Что произошло дальше, по словам А.Д. Никанюк, мало кто понял. Учили в школе их поляки, потом поляков выгнали русские, а потом русских прогнали немцы. Пришлось жить под немцами. Сначала было ничего, захватчики не зверствовали, поэтому колхозники занимались своими обычными делами: пахали, жали, сеяли. Потом стало хуже. Немцы налетали, окружали село, забирали скотину, продукты. Некоторых жителей, «сделавших лишний шаг», считали партизанами и расстреливали. Поляки-партизаны тоже злые были, отбирали носильные вещи, насиловали девок и баб. Житья не стало, и селяне ушли в лес, где хоронились от насильников, грабителей и убийц. Правда, как вспоминает Александра Демьяновна, не все были плохими. К ним, например, заходили двое (я, правда, не смогла выяснить – немцы или поляки – авт.), попросили поесть. Мать налила молока, нарезала хлеба, они достали сало. Взяв пятилетнюю дочь брата на руки, с грустью заметили, что у них дома остались такие же детки. В 1944 году, когда село освободили от немцев, Александра Демьяновна вместе с женой брата пошли на заработки туда, где нет фронта. А вернувшись, узнали, что мать и отца русские вывезли. Оставаться им было нельзя – «нас бы трясли», и девушки решили разыскать родителей. Обратились в милицию. Там их и держали, пока формировался очередной эшелон. Так в 1945 году Александра попала в Архангельскую область. У девушек с собой не было ничего, даже тёплой одежды. – 15 февраля нас устроили на работу. Я до тех пор ни пилы, ни топора в руках не держала. Подвели к ёлке, а она толстая – не обхватишь. Эту ёлку мы целый день пилили, а она всё не падала. Помёрзла я тогда. Мы ведь из тёплых краёв приехали, на мне хромовые сапожки, а они от морозов не спасали. Затем в посёлок пришёл тиф, многие тогда слегли. Жили в общих домах, коридоры общие, друг от друга и заражались. Больных тифом помещали в школы, детские сады, где были устроены лазареты. Сестра брата устроилась работать санитаркой в больницу, но вскоре и сама слегла… Всё это время девушки просили, чтобы их соединили с семьёй. И в 1946 году им повезло. Дали им бумаги, что без дела не сидели, и выслали к родственникам в Кайский (ныне – Верхнекамский) район. – Всё было. И голодовали, и холодовали. Отец, почитай, в 47-м с голоду помер. Мамку и нас жалел – всё отдавал. В день давали по 600 граммов хлеба, картошки не было. В лесу жили, его и валили. В лесу Александра Демьяновна отработала пятнадцать лет. В 1954 года вышла замуж за сосланного украинца. Тогда и жить стали получше. Правда, по утрам и вечерам по-прежнему приходилось отмечаться в комендатуре. Не отметишься – штраф сто рублей. А уж в 1958 году их освободили. Но никуда семья, в которой подрастало четверо ребятишек, не уехала. Сейчас дети навещают мать. Двое из них живут в Кирове, один – в Кирсе, одного схоронили. И ничего она за свою жизнь не заработала. Дом, 1952 года постройки, да минимальная пенсия. – Две тысячи всего-то и получаю, – горько вздыхает А.Д. Никанюк. А. Катаева. «ПН», 2005 год.
Вложения: |
никанюк.jpg [ 159.67 КБ | Просмотров: 7766 ]
|
_________________ Кто владеет информацией - тот владеет миром
|