Письма из Кая
Писем Ф.Э. Дзержинского, писанных в Кае, сохранилось немного. Вот выдержки из них:
«…Село Кайгородское довольно большое, пятьдесят лет назад было городом, в нем 100 домов и около 700 жителей – крестьян…»;
«…Кругом леса. Много здесь медведей, оленей, лосей, волков и различных птиц. Летом миллион комаров, невозможно ходить без сетки, а также открывать окна. Морозы доходят до 40 градусов, жара летом также достигает 40 градусов. Квартиру найти очень трудно, и стоит она очень дорого. Я живу вместе со вторым ссыльным. Белого хлеба здесь нет совсем. Мясо осеннее, замороженное. Жизнь не дешевле, чем в уездном городе, а пожалуй дороже. Сахар, чай, табак, спички, мука, крупа – все это дороже: дорого стоит перевозка. Мы здесь сами себе готовим обед: купили самовар. Хорошо здесь охотиться, можно даже кое-что заработать. Может быть, вскоре пришлют нам охотничьи ружья, тогда будем охотиться. Мы заказали себе лыжи. купили крестьянские тулупы…»;
«Наняли квартиру – целую избу, две комнаты и кухня, где Шор жил. Довольно чистая, да с нас слупили пять рублей с дровами и водой. Хозяйничать самим приходится. Пришлось всем заново обзаводиться… Теперь до крещенья народ празднует – ходят постоянно к нам, как к новым… Но мы уже попросили некоторых без дела не заходить. А интересные довольно здешние обыватели. Деревня для меня теперь прямо новость: так давно еще ребенком я жил в ней, а не то что теперь – «ссыльный»… С крестьянами тоже немного познакомились. Сегодня у нас была здешняя пролетарка, хотела продать картошку. Муж ее четыре года тому назад помер, оставив ее с малыми ребятишками. Должна была отказаться от своей части (земли), усадьба только осталась, некому было обрабатывать. С обществом она не в ладах. Ходят к нам постоянно, предлагая то то, то се, то ради «калякания». Ведь они большие охотники до этого. Были у нас и степенные крестьяне – здешние судьи, любящие показать, что и они что-нибудь слышали, и узнать что-нибудь новенького. Ходят к нам также и ребятишки попросить, нет ли что почитать и прямо из любопытства. Скоро напишем Сергею Александровичу. Может, мог бы нам книг легких прислать. Ходили к нам также за советами, как лечить лошадь. Одним словом, двери почти закрывать не стоит… Ходят к нам теперь почти каждый вечер ряженые. Первый раз я увидел такой маскарад. Смешно, пляшут здесь по-своему. Лицо закрывают платком или сажей мажут. Девушки в мужской, а ребята в женский костюмы переодеваются. Иной раз так и маски надевают, бороды, усы приделывают. До крещенья всякий вечер в деревне пляшут где-нибудь на игрище»;
«…Встретили мы сегодня похороны – сразу четырех хоронили. Везли их на худеньких лошадках, в санях, на гробах сидели мужики и везли покойников из церкви. Сзади ехали на других санях провожающие, родные. Попа не было. Встретили мы его катающимся с дьяконами. Народу было совсем мало и не получилось впечатления, что это везут люди своих матерей и родных хоронить. Мы провожали их. Ямы не были еще вырыты – земля замерзла почти на два аршина. Поднялась ругань, что не приготовили работники вовремя. Не было ни слез, ни жалоб на жизнь свою. Воспользовавшись минутой, мы спросили их, почему нет попа? «Да где нам, – ответили они, – платить по десять рублей…» И, действительно, поп здешний совсем разоряет народ. За свадьбу берет не меньше пятнадцати рублей, да еще тридцать аршин холста, водку, табаку, крендели. За отпевание два – пять рублей, за крестины – один рубль. Дерет, одним словом, неимоверно. Жаловались не раз уж на него, да ничего не выходит. Стал еще больше драть. Никто, абсолютно никто не уважает здешнего попа – пьяница прегорький, деньги всегда вперед берет. Зарывши могилу, все уселись на ней (некоторые, конечно, из-за недостатка места стояли около нее) и начали поминать умерших. Здешний напиток вместо пива, брага, варят из ржи. Эта брага хмельная, вот и стали угощаться ею, закусывая блинами да рыбой. Должно быть, еще от язычества сохранился здесь этот обычай. Звали всех, кто только был, да мы отказались… Более зажиточные ханжи приходят к нам и давай говорить, что православная вера – единственная верная, да православные что-то не стараются, что вера падает, что «не поступаем мы по евангелью. Ох!.. народ мы темный, грехи наши тяжкие!» Надоели порядочно этими причитаниями. Дали мы им раз острастку, чтобы не жаловались нам. Заказывают нас всюду, да с визитами ни у кого еще не были. Однако надо будет походить, присмотреться, как живут. Думаем ходить на сходы и суды. В бытовом отношении это много интересного может дать. Как видно, жизнь здешних крестьян довольно-таки тяжелая, хотя недоимок нет, кажется. Заработки здесь очень скудные: в лесу только рубить, пилить да возить дрова для лесопромышленников. Порядочно они уже здесь перевели леса. С лошадью вдвоем за всю зиму больше двадцати рублей на своем хлебе не заработаешь. Да и опасная эта работа при полной бесцеремонности и беспечности лесопромышленников. Есть тут дорога одного купца в лес – упаси боже по ней ездить. На ней есть очень крутая гора, и редко, редко какой воз не перевернется… Людей прибивает до полусмерти. Вот одного мы знаем, мается теперь с головой страшно… А купцу все это безнаказанно проходит. Обсчитывает народ на всякий лад. То привезут или спилят брак – не платит, то другим каким способом обирает. Горемычная поистине здесь жизнь полупролетариев. А купцы здесь наживают денежки. За все берут втридорога, а рабочим платят гроши. Не знаю, как это народники могут увлекаться отсутствием капитализма… Действительно, присмотревшись к жизни, как она есть, можно порядочно на них негодовать, что философствуют и только философствуют, где нужны дела… Здесь и инструменты-то употребляют первобытные, например, вместо кос – какие-то косули коротенькие, сохи вместо плугов, и как земство ни бьется, ничего поделать скоро нельзя, а все вводится понемногу, а что будет, когда всюду введется? Есть польская пословица: «Пока солнце взойдет, роса глаза выест». Так и тут…»;
«Тут в Кае есть такие хорошие места! Как бы они Вам понравились!..»;
«Есть тут один прогрессист. Он (заведует) земским складом. Складно говорит о невежестве мужиков. Тип, при поверхностном знакомстве, симпатичный, но в сущности тоже кулак. Он же здесь волостным судьей. Александр Иванович ходил сегодня (слушать дела в суде) и говорил, что он старается бедняка – должника запутать, а богатого лавочника, держащего здешний бедный люд в сетях, как должников, выгородить. Да и бедные в удобном случае стараются воспользоваться… Нет, только не зная деревню, можно ее идеализировать…»
«Прикамская новь», сентябрь 1977 г.
_________________ Кто владеет информацией - тот владеет миром
|