Экскурс в тайны того света.
- Привет, Палыч! В гости тебя сегодня приглашаю. Может, выберешь времечко, заглянешь по старой дружбе? – услышал я в мобильнике знакомый голос Василия, давнего моего друга. Но голос сразу показался мне не обычным: - Все ли у тебя, дружище, в порядке? Да и что за глупый вопрос, завтра же подъеду, сегодня-то уж, на ночь глядя, не поеду, сам знаешь путь до села твоего не малый, уж не обессудь. - Какой там, дела в порядке – сегодня утром только из реанимации в общую палату перевезли на каталке. Так что путь тебе только пара кварталов, в вашей райцентровской больничке лежу в четвертой палате. Придешь, расскажу, что за оказия со мной приключилась. Принеси, Палыч, пожевать чего вкусненького, да щетку зубную с пастой, ну да сам сообрази ещё чего, а то меня на скорой привезли беспамятного да в дорогу не собранного. Да, еще, Палыч, прикупи коньячку маленькую. Доктор сказал, что по глоточку для расширения сосудов рекомендуется, – тихим, с хрипотцой, голосом проинструктировал меня Василий. Пришел я в растерянность необычную от услышанного – давно ли Василий приезжал упитанный да красномордый за похоронными атрибутами, и на тебе такой сюрприз – реанимация, скорая, сосуды. Но быстренько собрав Василию «узелок», поспешил к нему, зная, что окромя меня у него в ближайшем окружении никого близких нет: Светланку, жену любимую, с полгода как схоронил, а дети в областном центре – пока соберутся, пока доедут, да и вряд ли он будет их беспокоить – жив ведь пока…
- Ну, здравствуй, друган! Вот уж не думал так рано тебя на предсмертном одре застать. Ты хорош это, туда торопиться. Рассказывай, давай, что опять учудил, ни дня ведь без приключений не можешь. - Ты тоже, поменьше вопросов задавай, вытаскивай побыстрее чего вкусненького да жиденького принес. Разлил Василий по кружкам коньячок, в том числе мне да соседу по палате, да и, словно век не пивал, одним глотком осушил свою посудинку. Навалился на буженинку, словно век не едал. Смотрю, на глазах сумрачный Василий вновь похорошел: заулыбался, морда краснеть потихоньку начала, рука вновь к коньячку потянулась – ну явно на поправку дело идет. - А вот учудить-то я действительно учудил, вспомнить стыдно. Три дня назад забрал я из «Ритуала» гроб, заказанный накануне, да памятник с оградкой кованой, прикупил ящик водочки подешевле по адресочку, Саньком, водилой нашим, подсказанным. Погрузили мы с ним, будь он неладен, в его ГАЗельку товар, да и двинули в село родимое. Тем же вечером, тем же составом и отметили удачность поездки. Да только не рассчитал я дозу, всё на Саньку равнялся. Додумался пенёк старый на кого ориентир брать – или ему тридцать или мне за шестьдесят, а может еще и водочка паленая попала – погнался за дешевизной. Но, так или иначе, очнулся я уже в реанимации. Опять, Палыч, не поверишь: картинка не для слабонервных – тело мое, вижу, на столе лежит, доктор с сестрами вокруг меня суетятся: уколы прямо в грудь колют, маску кислородную на меня надели, да на обе руки капельницы смастерили. А я ничего понять не могу: я или не я всю эту картину наблюдаю? Но потихоньку соображать начал – так это, похоже, смертный час мой настал, душа из тела на волю удалилась, на тот свет собралась, – произнес Василий вступительное слово. После третьей, слегка задумался, как будто что-то вспоминая. И я, и сосед по палате очень заинтересованно приготовились слушать дальнейшее повествование нашего байкоплета. - Краснов, пойдем давление мерять и температуру, - заглянув в палату, позвала Василия дежурная сестра, внимательно взглянувшая на меня и три кружки, стоявшие на тумбочке. - Ладно, дружище, иди, лечись, только не увлекайся сильно, оставь немного лекарства на утро. Завтра еще принесу, заодно и дослушаем о судьбе души твоей, - попрощался я с Василием.
На следующий день, подкупив вновь коньячку да шоколаду, пришел я к Василию в палату. Увиденная картина вызвала у меня небольшой шок – в палате сидели чуть не все больные терапевтического отделения. - Не обращай внимания, Палыч. - шепнул мне на ушко Василий - Это Николаич, сосед мой по палате, рассказал им, что сегодня я буду продолжать делиться впечатлениями о посещении того света. Ну не гнать же их – а мне, сам знаешь, наличие зрителей только куражу добавляет. Доставай, давай, лекарство, кружки у меня уже приготовлены. Разлил Василий понемногу в три кружки – одну мне, другую Николаичу, себя не забыл. Зрители терпеливо сидят, между собой гутарят, делают вид, что ничего необычного не видят и не чуют. Шоколадку Василий разломил, пожевал немного – вижу не по зубам она ему, да и не по вкусу. Наливает еще понемногу и тут, как назло, заходит мужчина в белом халате да в белой шапочке, ну явно доктор лечащий. - А это что за партсобрание здесь? Кто тут председатель, ты, наверно, Василий? И какая повестка дня? - Да ладно, Леонидович, не разгоняй компанию, собрались люди послушать, как ты меня с того света вытащил, от верной смерти алкогольной откачал. Присоединяйся, буди, к нам, если не торопишься. - Да нет уж, позволь удалиться, устал, не поверишь. А кстати, что это в кружке у тебя, Василий, на тумбочке, не спиртное ли лекарство? - Обижаешь, Леонидович. Настойка шиповника, не веришь, попробуй, - отвечает тот невозмутимо и протягивает кружку доктору. Ну, думаю, и наглец же ты Василий, а если попробует. А Леонидович и в самом деле берет кружку, подозрительно нюхает содержимое, отпивает глоток: - Ладно, Василий, некогда мне тебя на чистую воду выводить, но только помни, что я тебе сказал – не больше пятидесяти грамм и никакой больше паленки, а тем более фанфуриков. Хоть и крепкая у тебя печень, но и она второй раз может не вытащить тебя с того света, - сказал усмехнувшись Леонидович и, попрощавшись, покинул палату. - Печень, печень, - заворчал Василий - какая печень, смекалка моя да знакомство с нужными господами к жизни вернули. Схватил я кружку Василия, отпил глоток – ну точно не коньяк. Но я же своими глазами видел, как он из бутылки коньячной наливал в кружки. Василий, видя моё удивление, не стал ждать расспросов: - Да я, Палыч, во вчерашнюю коньячную бутылку заварил шиповника сухого, Николаичу сегодня утром жена принесла, вот и налил из нее кружку четвертую для запивачки, а три других убрал я незаметно, как только Леонидович зашел.
Ладно, проехали. Предлагаю перейти непосредственно к повестке собрания, а то скоро зрители поразбегутся. Так, на чем я вчера остановился? А - на том, что смотрю я со стороны на свое тело грешное, которое Леонидыч с сестрами тычут уколами да кислородом надувают. И не смешно мне братцы стало, понял я старческим своим умишком, что кирдык мне настал, что еще пара минут и «прощай любимый берег». Тоскливо мне как-то стало, обидно - за просто так загибаться. Скажут земляки да родные: «Запился Василий паленкой, пожадничал денег на хороший товар». Да и пожить еще охота, зима заканчивается, а летнюю рыбалку страсть как люблю. Детей вспомнил, внучку любимую – всё мгновенно всплыло перед взором. Нет, думаю, рановато сдаваться, а что предпринять и не знаю: толи молитву какую вспомнить, толи помощи у святых покровителей попросить. И как молния блеснула, а если знакомого Михаила архангела найти? Только смекнул к нему обратиться, а он тут как тут… - Что, Василий, душа твоя грешная, меня поминаешь? Что на этот раз хочешь? – спрашивает Михаил. - Да вот, Михаил, тут дело какое, похоже, смертный час мой настал. Только что-то нет у меня желания большого к вам на тот свет перебираться, может, попробуешь, уважаемый, душу мою назад в тело мое грешное возвернуть. Дал бы ты мне еще пару годочков потоптать земельку родимую, тело-то вроде у меня не такое уж и изношенное, болезней сильных не имею. - А жалеть не будешь, тебе ведь в раю уже местечко определено за поступок твой богоугодный, когда ты половину похоронных денег на благо церковное направил, не каждый бы на твоем месте так расщедрился. Может «прогуляемся» по жизни загробной, экскурсию, так сказать, проведу. Может и глянется тебе у нас, да и согласишься на переселение. Не переживай, что погибнет твое тело на столе больничном, если не согласишься - не более минуты земной займет экскурс наш. Согласился я на предложение Михаила, а что думаю не познакомиться с условиями предлагаемыми, может и в самом деле хватит уж земными «радостями» перебиваться: то пенсия маловата стала, то дрова подорожали, то лето дождливое, то зима снежная. И, тем более что к похоронам у меня все готово, да и годков столько прожил, что сейчас если не почки, так какой-нибудь инфаркт, али инсульт загнет в бараний рог, потом будешь сам, Василий, смерти как избавления от мук телесных ждать да просить.
- Ну, ад, ты Василий, немного знаешь, в прошлый раз мы ведь у его порога были, когда я свиданку тебе с женкой твоей устроил. Коротко только расскажу, так, для общего развития, чтоб представление имел. Из трех ступеней ад состоит: на первой ступени содержатся те, кто немного нагрешил в земной жизни – по мере прохождения срока покаяния души бывших грешников переводятся в рай. На второй ступени построже – непрерывный молебен, изучение духовной литературы, полная изоляция душ, то есть никаких общений между собой, через определенный срок перевод на испытание, а уж потом как комиссия при Серафиме решит: могут грехи посчитать погашенными и перевести в рай. Ну, а про третью ступень тебе лучше не знать, туда попадают души самых отпетых недочеловеков, они отданы на растерзание чертям и демонам. Что они там с ними делают – мы к ним не лезем с указаниями, но, судя по стонам и крикам, пытки душам там устраивают страшные. Но и для тех грешников есть система помилования, чем лично занимается Всевышний, - поделился секретами Михаил и предложил перенестись к воротам рая.
- Здесь обитают души праведников. Кто-то наслаждается избавлением от мук и тягот земной жизни, кто-то ждет своего вселения в тела нарождающихся на земле младенцев. - Ну а я, к примеру, чем тут буду заниматься? - Да ничем, Василий. Как говорится у вас на земле – «Дуру гонять будешь». Молиться будешь, литературу духовную познавать, самосовершенствоваться, так сказать, постигать глубину философских измышлений. Отдыхать, наслаждаться. Правда нет здесь ни интернета, ни телевидения, ни художественной литературы. - Так я и молитв-то толком не знаю, да и на кой мне лешак это, как ты соизволил выразиться, самосовершенствование, а тем более какое-то постижение невесть нечего? - Ну, байки сочинять будешь, только вот кому ты их тут рассказывать будешь, не знаю. Тут своих таких байкоплетов целое полчище накопилось за века и все мнят себя поэтами да прозаиками, хоть литературный филиал райский открывай. Ну а есть самый лучший вариант: с согласия личного душа очищается от прошлых знаний и вселяется в зарождающегося младенца на земле, и начинается новая жизнь для неё. Вот и Светка твоя, как только сообщили мы ей, что зародилось тело младенца у снохи, не раздумывая согласилась на душевное переселение. Так что здесь её уже нет, недели две назад по земному времени ее душа покинула нас, чему мы несказанно рады.
Услышав это известие, более не раздумывая, обратился я к Михаилу: - Уж ты прости меня, уважаемый Михаил, как бы тут хорошо ни было, но давай, пожалуйста, впихивай меня назад в мое тело грешное, пока оно не остыло, да не увезли меня в морг больничный. - Ну как скажешь, Василий. Будь по-твоему. Заслужил ты пожить еще немного. Живи, но только меру знай в питие. Да и передай всем, кому сможешь, что возмущены мы все здесь тем, что не дорожите вы жизнью земной. Эта паленка да фанфурики сгубят скоро народ земной чище войны да эпидемий всяческих. У нас здесь скоро хаос начнется от перенасыщения упокоенными душами. Считай это заданием тебе на жизнь оставшуюся, да и сам, кстати, не жадничай, вылей свою паленку на землю, а еще лучше найди этого торгаша, который тебе её втюхал и заставь её выпить, а я его здесь лично перевоспитывать буду. Да и передай, Василий, торгашам фанфуриков и паленки, что три года покаяния ждет их во второй ступени ада за дела их непотребные. Ну, давай, Василий, заселяйся назад в свое тело любимое, не поминай лихом.
- Через мгновение открыл я глаза и вижу перед собой удивленно-ошарашенное лицо Леонидовича, который уж и не надеялся меня живым увидеть, а так, для очистки совести «реанимировал». А он всё свое – печень, печень… - Ну и где тут любимая моя настойка шиповника, и почему я не слышу шквал аплодисментов, - вопросил Василий притихших и раскрывших рты слушателей.
_________________ Земеля
|