Текущее время: 28 мар 2024, 13:41

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 389 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6 ... 39  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 10 дек 2016, 17:56 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Перед школой нами, учениками - выпускниками, был заложен садик, где были посажены березки, а мною и моим другом Федькой две лиственницы, которые чудом сохранились на месте бывшего питомника. На фото - то что сейчас на месте этой школы, но березки и две лиственницы по прежнему радуют взгляд и вселяют уверенность, что жизнь нельзя остановить. А стены школы, как в той песне, распилил герой рассказа "Жестокий выбор" на дрова. Жаль, но время неумолимо движется вперед, оставляя нам воспоминания...


Вложения:
Поселок 1 039.jpg
Поселок 1 039.jpg [ 85.81 КБ | Просмотров: 2933 ]

_________________
Земеля
Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 10 дек 2016, 19:50 
Гуру
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 22 ноя 2009, 09:25
Сообщения: 21272
Откуда: п. Рудничный
Валерий Павлович писал(а):
Ну а когда появились первые цветные телевизоры – это было нечто, что и сейчас невозможно вспомнить без улыбки: в магазинах появилась трех цветная пленка, которую наклеивали на черно-белый экран, и создавалась иллюзия цветного изображения: сверху голубое небо, в середине желтое лицо диктора, а внизу зеленый ковер травы. Парадокс, но это было и, причем, пленка эта пользовалась популярностью.
Никогда о таком не слышала. А в какие примерно годы это было (пленка для "цветного" ТВ)?

_________________
Кто владеет информацией - тот владеет миром


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 10 дек 2016, 22:30 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
"Цветной" телевизор - 68 - 71 год, если память мне не изменяет. И это не байка. Существовало уже в те годы "дистанционное" управление телевизором, когда пульт управления при помощи кабеля длиной метров пять соединялся с телевизором, что позволяло управлять звуком и выключать его.

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 13 дек 2016, 13:54 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Друг спросил, а виршу слабо? Попробовал, зацените.

Подводя итог.

Ну не пора ли, друг мой, подводить итог
Годам, делам и жизни поворотам,
Тому, что сделать в этом мире смог,
С чем подошел к последним я воротам?

Они откроются со скрипом – заходи,
Оставь снаружи и заботы и печали,
Поверь, здесь много впечатлений впереди
Вы на земле таких и не встречали.

Но нет, не хочется печальным днём
В мир уходить иной, оставив дали,
Куда я шел земным путём,
Которые заманчиво так звали.

Еще не все дела я в жизни завершил,
Еще не все я написал рассказы,
Еще не все воспоминания излил,
Души мечты, заветы и наказы.

Не торопи меня судьба моя,
Оттуда уж не сможем мы вернуться,
Чтоб рассказать и детям, и друзьям
С чем в жизни довелось столкнуться.

Пусть это может и не нужно никому,
Мой взгляд на прожитые годы,
Скорей всего мне это надо самому
Чтоб легче вынести судьбы невзгоды.

Невзгоды, те которые нас ждут,
Когда мы соберемся в путь последний,
Невзгоды эти уже душу жгут,
По памяти ведя тропой бесследной.

Что за невзгоды, спросите меня,
Чем озабочен ты у смерти на пороге?
Потерей памяти и здравого ума,
Потерями родных, друзей в дороге.

В дороге той, что жизнью мы зовем,
Которая досталась нам в наследство,
И по которой уж давно бредем
Мы к серой старости из золотого детства

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 20 дек 2016, 20:26 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Когда на дворе -40.
Обилие цвета

«Ты посмотри на сад, мною любимый,
Который я взрастил за жизнь свою» -
Хвалился так отец приехавшему в гости сыну,
Давно не бывшему в отеческом краю.

«Весной как радует мой глаз своим он цветом,
Как много яблок осенью приносит в закрома»,
Но мать поправила его, что толку в этом нету,
Что зубы сводит всем кислятиной от этого дерьма.

«Да, яблони в саду твоем могучи и высоки,
Но сгнили уж стволы, вот- вот и упадут,
Уж не идут по ним питательные соки,
А, глянь, отец, под ними яблоньки растут.

Но нет свободы им под кроною густою,
Не видит солнца луч их блеклая листва»,
Сын взял пилу решительной рукою
И распилил старье то на дрова.

И вот те яблоньки изрядно подросли за год
Возрадовал весной глаза их нежно белый цвет,
И усладил уста зимой их очень вкусный плод.
И зажила семья, забыв кислятину прошедших лет.

Мораль сей басни такова,
Как говорил нам дедушка Крылов,
Обилие цветов – вот наша забота,
Не зрим порой ненужности трудов,
А прем мы, как баран на новые ворота,
Отстаивая заповеди дедов и отцов.

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 21 дек 2016, 15:23 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Секреты» дядь Саши Чифера.

Раннее летнее утро, моросит теплый дождик. Отогнав корову с телкой в общественное стадо, иду не спеша домой. Навстречу ковыляет дядь Саша, пожимает мне, как взрослому руку.
«Собирай рюкзак, племяш, вечерком на рыбалку пойдем с ночевкой, и червей не забудь накопать». «Так у нас же, дядь Саш, еще с той рыбалки остались червяки». «Не умничай, сказано копай, значит копай, иначе дома оставлю» – командует просительно дядя. «А какая рыбалка, дядь Саш, дождь вон сыпет уже второй день?» «Опять умничаешь, сказал, пойдем, значит пойдем». Ну что делать, пошел копать червей, дождик моросит мелкий, мелкий, никаких просветов на небе, но тепло. Рюкзак – это полевая сумка. Мы, пацаны, ее командирской называем, в кино про войну с такими командиры ходят, карты в них носят, Собрать ее минутное дело, там всегда лежит кружка да ложка, моток лески, запасной поплавок да баночка с крючками и грузильями. «Мам, собери чего перекусить, с дядь Сашей вечером с ночевкой на рыбалку пойдем». Мамка отрезает шматочек сала соленого, заворачивает его в чистую тряпочку. Отрезает краюху хлеба, заворачивает в газету, я бегу в огород, рву зеленого лука, нахожу парочку огурцов. Из подпола мамка достает банку с молоком, наливает в бутылку, затыкает пробкой из плотно свернутой газеты. Все это укладывается в полевую сумку, туда же добавляется парочка вареных картох, вот и весь нехитрый ужин тех незатейливых времен. Чтобы скоротать время, усаживаюсь почитать книжку, не пойдешь ведь бегать под дождем. Но дядь Саше верю, он никогда не ошибается про погоду. Как уж он ее угадывает, по каким приметам, надо его сегодня не забыть спросить.
Дядя Саша для меня авторитет в рыбалке. Приехал он в наш лесной поселок лет пять назад с партией геологов. Геологи, отработав лето, уехали, а он остался, так как сошелся с моей теткой. У нас всегда так говорят «сошелся», когда начинают жить взрослые без свадьбы. О своей жизни дядь Саша со мной много не говорит, но из услышанного от взрослых я знаю, что он сидел, что семьи у него никогда не было. В поселке ему быстро дали прозвище – Сашка чифер, за его ежедневное многоразовое испитие крепкого чая. Чай настолько крепкий, что когда однажды на рыбалке я попробовал, пока он убежал к удочкам, этого зелья, то плевался около часа, во рту было такое ощущение, как после обжирания неспелой черемухой. Приготовление и испитие этого чифера для него некий ритуал, который он старается всегда соблюдать. Готовит он его так: в алюминиевой кружке кипятит воду, затем высыпает в стеклянную пол-литровую банку пачку чая и заливает кипятком из кружки, размешивает, накрывает брезентовой рукавицей. Минуты через три начинает переливать свое зелье из банки в кружку и обратно. Тусануть надо обязательно, говорит он при этом, да так ловко переливает, поднимая одну емкость над другой чуть не на двадцать сантиметров. Гущу оставляет в пол-литровой банке, называет ее – нифеля, а сам чифер пьет из кружки. Да, по сути, там и пить то нечего, пять или шесть хороших глотков. Заваривать старается индийский чай с тремя слонами на этикетке, за неимением которого пьет и грузинский в зеленой этикетке. Сколь я его ни спрашивал, зачем ему это надо, отшучивается, типа это моя водка, а водку, в самом деле, почти не пьет, я сам не видел, да и от других не слышал, что кто-то видел дядь Сашу пьяным.
Во второй половине дня, как по заказу дядь Саши, дождик утих, на небе появились разрывы между туч, начало выглядывать солнышко. Взяв удочку и сумку с едой и червями, иду к соседнему дому, на крыльце которого уже меня ждет дядь Саша, покуривая неизменную свою «Приму». И вот мы уже выходим из поселка. «Давай, племяш, посетим «четвертую ветку» - предлагает дядька, зная, что я согласен хоть куда, лишь бы было предложено. Все «рыбные» места на нашей речушке имеют свои названия, понятные и известные всем местным рыбакам. Имена порой настолько загадочные и романтичные, что от одного только их упоминания в нашей памяти всплывают счастливые минуты клева и учащенно начинает биться ребяческое сердце. Второй омут, «Горелый пень», «Воронье гнездо», «Четвертая ветка», «Переезд» - вот только часть их по течению реки вниз от поселка, да добрый десяток мест выше по течению реки. Каждый пацан знает, что у Горелого пня хорошо клюет сорога, иногда можно поймать язенка, у Вороньего гнезда хорошо клюют ельцы, причем «крупняк» как мы называем рыбешек длиннее ладошки. На «Четвертой ветке» клюет крупная сорога, название такое это место получило издавна, когда еще трелевали, то есть подтаскивали на вагонетках, деревья к речке на лошадях. Вагонетки тащили лошади тяжеловозы по специально уложенным деревянным толстым жердям. Вот эти пути и назывались «Ветки» и были пронумерованы по мере их ответвления по течению реки, кое – где их еще можно обнаружить по полусгнившим рельсам – жердям. Идти до четвертой ветки далековато, но разве для истинных рыбаков это преграда, разве за хорошим разговором, да с хорошим другом это заметно? Так и наш путь с дядь Сашей пролетел для меня незаметно за разговором, как одно мгновение, но дядя по мере приближения к намеченной цели свой шаг замедлил и слегка участил дыхание. Да и понятно, ему ходьба дается с трудом, так как у него нет половины ступни на ноге, но ковыляет он на своей култышке бойко, но только быстро устает. Потерял он половину ступни на железной дороге, когда в молодости работал сцепщиком вагонов. Более подробно он не рассказывал, да и мне эти подробности как-то не интересны.
И вот мы подходим к омуту, который мы и называем «Четвертая ветка». Дядь Саша по мере приближения заканчивает разговоры и шикает на меня, не любит он разговаривать на рыбалке, не любит ходить по берегу без надобности. По дороге он уже вырубил рогульки для установки удилищ для себя и меня, нарвал веничек веток смородины, кустиков мятной травы для заварки чая, который мы будем пить на ужине. Обустраиваем рыбацкие места, для чего втыкаем в берег рогульки, укладываем еловые ветки, на которых будем сидеть в ожидании поклевок. Отходим подальше от воды на место бывшего кострища, кладем сумки и отправляемся на заготовку дров. Мне уже не терпится начать рыбалку, но у дядь Саши правило: после обустройства рыбацкого места заготовить дров на ночь и сварить свой неизменный чиферок, а уж потом без всяких отвлечений приступить к «таинству» рыбной ловли.
Наконец-то поплавки наши в воде, наконец-то настали минуты рыбацкого удовольствия в ожидании поклевки. Мое ребячье воображение переносит меня на дно омута, где крупная сорога находит лежащего на дне червяка и осторожно трогает его губами, а затем втягивает его в рот. Глаза же напряженно следят за неподвижно лежащим на воде поплавком. Поплавки у нас с дядь Сашей одинаковые и сделаны по его правилам – это гусиные перья, лежащие на поверхности воды, в то время, когда точно выверенное по глубине грузило лежит на дне омута. Малейшая поклевка передается на поплавок, от дрожания которого расходятся волны по воде, а при втягивании наживки в рот поплавок принимает вертикальное положение, что является сигналом к подсечке. Первым в поимке опять как всегда становится дядь Саша, крупная сорога отправляется в корзинку с крапивой, которую всегда носит с собой он на рыбалку. На мои всегдашние вопросы, почему у него чаще клюет, чем у меня, дядь Саша обычно отшучивается, что он, дескать, слово заветное знает, но делиться со мной им не собирается. «Ты наблюдай за мной, думай, делай собственные умозаключения, набирайся опыта, и тогда поймешь в чем секреты рыбалки» - это его обычные ответы на мои приставания. Вот и в этот раз, после поимки крупной сорожины, дядь Саша смачно плюнув на извивающегося на крючке червяка, только - только закинув ее в воду, уже подсек на вторую такую же крупную сорогу. Послав и её в корзину к первой, он вытер руки о смородиновые ветки, и вновь плюнув на червяка, послал и его на дно за очередной добычей. «Угощайся племяш, да не хмурь брови, будет и на твоей улице праздник» - сказал он, насыпая в мою ладонь жареных ароматно пахнущих подсолнечных семечек, которых сам уже жевал с начала рыбалки.
Но вот наконец-то и мой поплавок шевельнулся пару раз, заставив мое сердечко зашевелиться в ответ. Но потяжки не наступило, видно чем-то не понравился сорожке мой червяк. На мое ворчание дядь Саша среагировал спокойно, посоветовав сменить его на свежего, да не забыть, непременно, плюнуть на него. Я поменял червяка, старый действительно уже не подавал признаков жизни, а висел обжеванными кусочками на крючке с оголенным жалом. И вот новый трижды оплеванный мною червяк отправился в свой последний путь на дно омута «Четвертая ветка». И не успел я закрепить удилище на рогульках как поплавок встал торчком на воде и медленно стал погружаться в темную омутную воду. От неожиданности такой быстрой поклевки я растерялся, но быстренько схватив удилище, сделал уверенную подсечку. То, что на крючок «сел» серьезный экземпляр я понял сразу же и не стал пытаться выкинуть добычу «через голову», а плавно подтянул к берегу и волоком вытащил на берег. И только, сняв с крючка сорожину длиной с две ладошки, обнаружил дрожь в своих руках и учащенное сердцебиение. Дядь Саша одобрительно кивнул мне и протянул половину смородинного веничка, чтобы я вытер руки и сказал тихонько, чтобы я положил улов в его корзинку. Гордость перед дядей так и распирала меня, но не долго я был на вершине славы, он вскоре поймал тоже несколько, пусть и не таких крупных, но довольно приличных сорожек.
До заката солнца мы с переменным успехом наловили почти половину корзинки, и уже я сбился со счету выловленным особям, как своим, так и дядь Сашиным. А как радовали взгляд и сердце эти сорожки, сверкая чешуей в корзинке, но дядь Саша время от времени перекладывал их, то крапивой, то осокой, которых рвать поручил мне в конце заливчика ниже омута по течению. «Ну, всё, пора ужинать и вздремнуть пару часов» - приказал дядя, раздувая потухший костер. Чай заваренный из смородинового листа с мятой, да припасы из сумок – ну разве может быть что-либо вкуснее и желаннее после такого замечательного клева в такой тихий летний вечер. После нехитрого ужина, дядя сварил свой традиционный напиток и с видимым удовольствием маленькими глоточками перемежаемыми затяжками сигареты употребил его на сон грядущий. А интересно, почему я не видел его с сигаретой во время клева, спросил я дядю, на что он отшутился, что при таком интенсивном клеве некогда ему было отвлекаться на потребление этого зелья.
На ночь дядь Саша зажег костер по-иному. «Научу тебя племяш делать таежный для ночного обогрева костер под названием «Нодья» - сказал он, забивая четыре колышка в землю. Между ними он уложил одно на другое два сухих сосновых ствола, которые запасливо приготовил еще при первоначальном сборе дров. Чтобы между этими сушинами появилась щель, положил по краям подкладки, к нижнему бревну подложил с двух сторон по сушинке и развел между ними огонь. Вскоре загорелось и верхнее бревно, после чего на уложенный с двух сторон от нодьи лапник мы и улеглись вздремнуть до рассвета. Костер горел практически без пламени, но тепло шло от этой стены покрытой раскаленными углями такое, что пришлось даже отодвинуть лежанку и частенько поворачиваться, для чего дядя несколько раз за ночь прерывал мой крепкий ребячий сон. Коротки летние ночи, а в наших северных краях и того короче. Вот уже стихли соловьиные трели, начался птичий гомон дневных певцов, которых по рекам и ручьям в наших краях изобилие. И вновь, после короткого чаепития мы замерли над нашими поплавками.
Утренний клев оказался намного слабее вечернего, но принес еще немало приятных для души минут волнения и азарта. Солнце поднялось из-за стены леса, подул свежий ветерок, воду «заморщило», как выразился дядь Саша, тонкие сорожьи поклевки стало очень трудно определять по качающимся на волнах поплавкам. «Пора, племяш, сворачиваться, тем более корзинка наша почти полная, да и на жаре дневной боюсь, испортим мы наш улов» - подвел итог нашей рыбалке дядя. Делать нечего, пришлось собираться домой. Пока я допивал молоко, взятое из дома, дядь Саша сварганил, как он любил выражаться, свой любимый чиферок и вновь вкусил его аромату с дымком любимой «Примы». И мы довольные, переполненные удовольствием и впечатлениями отправились в обратный путь. «Дядь Саш, а поделись-таки своими секретами, дорога хоть за разговором быстрее пройдет» - пристал я к дяде без особой надежды на откровенность.

Но на мое удивление дядь Саша согласился поделиться со мной своими секретами, которыми и я с вами, уважаемые читатели тоже поделюсь, может и вам кому в жизни они сгодятся. Не знаю, что подвигло его на их озвучивание, то ли хорошее настроение, то ли еще что, но только впервые за годы нашего общения он рассказал мне о них. Первый мой вопрос был о знании им тайн погоды. Ответ так ошеломил меня, что я до сих пор удивляюсь, как сам об этом не догадался. Оказывается, его поврежденная ступня чутко реагировала как на улучшение, так и на ухудшение погоды, начиная ныть и болеть. Секреты его умения ловить рыбу крылись не в знании заветного слова, а в знании привычек и повадок рыбы. Сломленный смородиновый веничек служил ему для уничтожения посторонних запахов с рук, жевание поджаренных семечек и сплевывание слюны с запахом и частичками жареных семечек на червяка служило естественной приманкой для рыбы. Ловил дядь Саша рыбу только на червей, выкопанных за несколько дней до рыбалки, именно не на свежих, так как за несколько дней они успевали очиститься от земли из своей утробы и, будучи голодными резвее вели себя на крючке. Находясь на рыбалке, дядь Саша не курил, чтобы не было этого отвратительного запаха ни на руках, ни во рту. Часто он перезабрасывал удочки, чтобы поменять червяка, снять налипший на крючок подводный хлам, «показать» рыбам, где лежит наживка. Рыбу он ловил только со дна, для чего очень точно вымерял глубину и клал грузило на дно, чтобы малейшая поклевка такой осторожной рыбы как сорога четко фиксировалась поплавком. Шуметь, ходить, даже разговаривать на такой таежной небольшой речке он не имел привычки и пресекал подобное у рядом находящихся товарищей. Одевался он всегда в темные тона одежды и ловил всегда сидя на берегу. Вот такими хитростями – секретами поделился со мной мой дядя Саша, по дороге до нашего поселка. И в дальнейшей своей рыбацкой «карьере» не раз я вспоминал его добрым словом, вытряхивая на землю рыбу перед глазами обловленных напарников. Ишь, хвастун, скажут они, но истинный рыбак, если он не умеет прихвастнуть, не имеет права называться «истинным», не так ли, друзья мои?

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 26 дек 2016, 23:53 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Листая старый свой дневник

Часть третья Мы не искали калиток в заборе
Разместив предыдущие первые две части на сайте «Одноклассники» был поражен полным отсутствием какой-либо реакции на свои воспоминания. При полном непонимании такого восприятия обратился к своим одноклассникам, неужели никого из них не заинтересовало написанное, не вызвало никаких собственных воспоминаний? И когда увидел в дальнейшем, что отсутствие реакции это не что иное, как не замечено прошедшая информация, и обнаружилось желание одноклассников продолжения воспоминаний, решил еще немного посвятить времени описанию не только учебы, но и обыденной жизни тех лет детворы и молодежи нашего поселка. За точность изложения, конечно, не берусь, возможно, вновь кое-какие события частично искажу, что не удивительно при описании событий пятидесятилетней давности. С сожалением говорю, что речь пойдет о «парнячьих» развлечениях и забавах, игры и забавы «девчоночьи» мне неведомы, потому о них не будет никаких упоминаний, о чем прошу прощения перед своими одноклассницами и землячками.
Как пояснил один из знакомых учеников нашей школы, до начала шестидесятых годов в нашем поселке была только начальная школа, а ученики с пятого класса учились в соседнем поселке, живя в интернате. Всего в нашей начальной школе училось более ста учеников. На перемене эти сто оруще-бегущих, воспитанных улицей «детей» в тесном коридоре школы создавали такой гвалт, рев и рык, который слышали даже жители близ лежащих домов, в теплые осенние и весенние дни вся эта толпа вываливалась из стен школы на свободу, где начинались всяческие незамысловатые игры тех лет. Назад загоняла нас звонком неслабого размера колокольчика, техслужащая, которая, кстати, и сама тоже была «неслабого» размера. Как я уже и упоминал в предыдущем рассказе, в нашем первом классе было двадцать пять человек, но к концу обучения в восьмом классе осталось только четырнадцать. Во всей школе количество учеников стремительно уменьшалось, а причиной этого была как ни странно внешняя и внутренняя политика нашего государства.
Население нашего поселка в основном, как сейчас модно говорить, в подавляющем большинстве, состояло из спецпоселенцев, которых «сгоняли» в него еще с довоенной поры. Первые спецпоселенцы были из числа «раскулаченной» части крестьянского населения, затем непосредственно перед войной к ним добавились спецпоселенцы из прибалтийских республик и восточной Польши, во время войны и после нее пришло «пополнение» из западной Украины и лиц немецкой национальности. В конце пятидесятых годов произошел всплеск рождаемости, который был обусловлен вступлением в детородный возраст детей спецпоселенцев, а также «освобождением» их из условий надзора указами правительства в середине пятидесятых годов. Однако, если «гостям» из прибалтийских республик и украинцам разрешили вернуться на родину, то немцам было запрещено возвращаться в те места, откуда они были выселены. И лишь в 1972 году советские немцы получили право свободного выбора места проживания. Много немецких семей уехало сразу же в Казахстан, на Украину и в Сибирь. Но в то же время многие семьи и украинцев и немцев в силу многих жизненных обстоятельств никуда не уехали, а «укоренились в новых местах жительства». Вот так «незаметно» сократилось население поселка, а соответственно и количество моих одноклассников. В классе, как и в целом в школе, как опять же модно говорить, был полный «интернационал». Русские, немцы, украинцы, поляки, татары, удмурты. Единственно кого не было так это цыган, а представителей остальных известных наций хоть один, но был. Много сверстников моих было из числа так называемых «суржиков», это когда родители имели разную национальность. Небольшое пополнение в поселке и в нашем классе произошло, когда приехало несколько семей из расформированного лесозаготовительного поселка Лупья.
Нашу школьную жизнь, ее «тяготы и печали» частично я попытался изложить в первых двух частях, но не менее интересной была наша «свободная жизнь», которая ждала нас после уроков. Эпиграфом к предлагаемому повествованию об этой жизни я поставил слова – «мы не искали калиток в заборе» и вот почему. Никакие преграды не могли остановить нашу неуемную энергию. В холода, когда отменяли учебу в школе, вся ребячья братия высыпала на улицу «толкаться» или «кидаться», невзирая на то, что морозы были ниже сорока градусов. В те времена по непонятной мне до сих пор причине снега выпадало значительно больше, чем ныне. Бульдозеры нагребали из снега целые горы, на которых и проходили наши «битвы». Игра «толкаться» заключалась в том, что одна команда скидывала с вершины этой снежной горы другую, толкая нападающих вниз. Задачей «нижних» было стащить противника с горы, и тот, который был скинут с горы, из игры выбывал. После победы нижних команды менялись местами. Разбитые носы, синяки и слезы были неизменными спутниками этой забавы, как и игры под названием «кидаться». В этой игре верхние и нижние запасались кусками прессованного снега, из которого и состояли эти снежные горы, ну что-то наподобие снежков. При штурме горы нижние и верхние кидались ими друг в друга. Получивший попадание таким «снежком», считался убитым и выбывал из игры. Играя в такие подвижные игры, мы забывали, что находимся на жутком холоде, пар валил от нас как от самоваров, только иней на шапках нарастал как на дедах Морозах.
Осенью всей ватагой шли в ближайший лес «взрывать патроны», «плавить свинец» или «спускаться на парашютах». Без пояснения сложно понять, что это за игры такие загадочные. Разжигался костер, в который бросались «взятые» у отцов охотничьи патроны, все отходили недалеко в разные стороны, а в костре начиналась такая «стрельба», что только головешки разлетались в разные стороны, это считалось у нас проверкой на смелость. Сейчас подумаешь только, как никого не изувечило, а в то время это было в порядке вещей, как и стрельба из поджиг и пугачей, которые были намного опасней. В поселке было единственное здание из кирпича, которое мы называли «машинное». В одной половине этого здания находилась электростанция, в другой теплый гараж для автобусов, которые развозили рабочих на лесоделянки. Рядом с машинным ремонтировали трактора. И как только на очередном тракторе менялся двигатель, на следующий день на старом «исчезали» все медные и стальные топливные трубки, и наступала пора изготовления пугачей и поджиг. Если пугач заряжался селитрой от спичек, и при срабатывании только издавал неслабый хлопок, то в ствол поджиги засыпался порох и помещался свинцовый заряд, представлявший несколько дробин крупного размера. Такой заряд из хорошей поджиги пробивал тонкую доску, бывали случаи, когда слабо закрепленный ствол, при выстреле срывался с деревянной рукоятки и «улетал» в обратную сторону. По нашей «технике безопасности» после прицеливания надо было наклонять голову на бок, иначе этот сорвавшийся ствол мог разбить лоб или выбить глаз, одному пацану он крепко разорвал ухо, этот случай я хорошо запомнил. Возле этого же машинного выбрасывались для нашего растерзания аккумуляторы, свинцовые пластины которых мы расплавляли на костре, а потом этим расплавленным свинцом заливали выдавленные в глине оттиски значков и пистолетов, вырезанных из доски. Иметь такой свинцовый пистолет – это был высший шик. Это действо мы и называли «лить свинец». Когда не было патронов или свинца, «спускались на парашютах», для чего находилась тонкая березка высотой метров десять. Надо было залезть на этот тонкий ствол, а затем, качнувшись в сторону, загнуть его своим весом и плавно опуститься на землю, но чаще было так, что деревце полностью не загибалось и приходилось спрыгивать на землю. Хорошо помню, как однажды я не рассчитал свой вес и толщину ствола, и вынужден был прыгнуть с высоты примерно четырех метров, после чего я надолго запомнил, что такое вывих ступни и запах мази Вишневского. Еще одной забавой было «кататься на хлыстах». Это когда в зимнее время проезжающий по поселку лесовоз снижает скорость, и пацаны, как воробьи, запрыгивая на ходу, рассаживаются на свешивающихся концах стволов и таким образом доезжают на них по полям до начала леса и, спрыгнув, идут назад в поселок веселою толпой. Частенько у разогнавшегося лесовоза хлысты так раскачает, что эти «воробьи» слетают на снежные обочины и накатанную мерзлую дорогу, как мешки с «песком». Был, признаться, и со мной подобный случай, когда приземление закончилось ударом моей рыжей башки об мерзлую дорогу, после чего я целый месяц не посещал школу и узнал, что такое «мерять голову».
А весной с наступлением теплых солнечных дней начиналась игра «в ножики». В те времена в кармане каждого уважающего себя пацана обязательно был коробок спичек и складной ножик. И как только на солнцепеке появлялись проталины, начиналась эта игра на точность и ловкость особым образом бросания ножика, чтобы он воткнулся в землю, после чего по следу попадания прочерчивалась черта-граница отвоеванного у противника участка игрового круга. А когда начинался спад вешней воды на нашей речке, начинался период строительства плотов. Бревен для плотов было полно в нашем лесном поселке, а вот с гвоздями и скобами была «напряженка». Но разве могло что-то, а тем более такой пустяк стать преградой для нас, окрыленных надеждой на путешествие. Ближайший склад, в котором по нашим сведениям есть гвозди и скобы, через несколько дней уже имел подкоп, через который из склада «исчезал» ящик гвоздей и скоб. Плотов строилось одновременно по несколько штук, отплытие планировалось на выходной день. И вот ранним утром под крики «Ура!» флотилия отправлялась в плавание. Шестами разгонялись эти сооружения и наперегонки сплавлялись до вечера по извилистой, петляющей нашей родной речушке. Обычно успевали спуститься до второго омута, где плоты бросались на произвол водной стихии, а мы довольные, с массой ребяческих впечатлений возвращались в поселок. Но быстроспадающая вешняя вода не позволяла повторить попытку сплава, да и у нас уже появлялась следующая забава, и плоты забывались до следующей весны.
Начинался период рыбалки. Рыбачило все мужское население поселка, начиная с пацанов и заканчивая убеленными сединами мужиками. Наживку собирали тут же на берегу, где лежали дрова для поселковой бани и всяческий древесный хлам, под которыми выискивались шустрые темно-красные червяки. На этих червяков бойко клевала сорога и ельцы, которых ловили сидя на мосту и по берегам омута выше моста и прямому длинному плесу вниз по течению от моста. Порой собиралось по полсотни любителей рыболовной забавы, которая длилась порой по две недели, после чего отнерестившаяся и отъевшаяся рыба скатывалась в Вятку и омута ниже по течению.
Если перечислять все наши игры и забавы, это займет такой кусок времени вашего чтения, что не будет воспринято с «удовольствием». Здесь и катание на лыжах с гор, и на конных санях с гор, которые вмещали в себя по десятку «пассажиров». Это и стрельба из луков и рогаток, это совместные просмотры кино в клубе, где мы пацаны, сидя и лежа на полу, вкушали шедевры советской киноиндустрии, прокручиваемые по нескольку раз в месяц, из-за чего мы их знали почти наизусть, но это не умаляло интереса к ним. По выходным же дням в клубе проводились соревнования по стрельбе из пневматической винтовки, по игре в шашки, шахматы и настольный теннис. До наступления сильных снегопадов шла с большим азартом игра в хоккей на омуте у моста, которая заканчивалась в полной темноте, когда уже становилось не видно шайбу. Играли без коньков самодельными клюшками, изготовленными из сколоченных гвоздями штакетин. Ни о какой защитной форме и речи не было, потому синяки, разбитые брови, губы и носы клюшками и шайбой носили не редкий, а постоянный признак истинного «хоккеиста».
Но чтобы не сложилось у читателей мнение о нашем сплошном игровом времяпровождении, необходимо раскрыть и другую, не мене важную часть, нашего «досуга». Эта часть состояла в том, что после уроков мы все бежали домой, где надо было переодеться, школьную форму аккуратно повесить на стул, и выполнить все ребяческие обязанности, которых в то время было, поверьте, не мало. Сходить за водой – вроде на словах, такой пустяк, но когда вспомнишь это сейчас – оторопь берет, даже жалко себя тогдашнего становится. Все семьи, как я уже упоминал ранее, держали скотину, а она в свою очередь хотела пить и кушать. И вот представьте: пацан, которому десять – четырнадцать лет должен был принести ежедневно около двадцати ведер воды из колодца, который располагался метров за сто. Причем колодец был около двадцати метров в глубину. Пока крутишь ручку ворота – упреешь. Таскали воду в основном на коромыслах, причем шиком было тащить два ведра на коромысле и по ведру в каждой руке. Сейчас даже не верится самому, как выдерживали ребячьи спины и руки такие нагрузки. Следующей обязанностью было таскание дров, которых требовалось в сильные холода четыре охапки. Этими дровами топилась внушительных размеров печь, на которой варился корм для скота, варилась еда для семьи, обогревался дом, который представлял собой обычный барак безо всяких утеплителей и обшивок. А еще требовалось грести снег, так мы называли чистку тропинок от снега, одна из которых вела на улицу, вторая в сарай, третья в «туалет типа «сортир», помеченный на схеме буквами «мэ и жо», как сказал о подобном пункте Лёлик. Раз в неделю требовалось собрать в доме все половики, вытащить их на снег и протрясти, а после помывки пола уложить на место. Ежедневной ребячьей обязанностью было сходить за хлебом, которого требовалось порядка десяти буханок «черного» и двух «белого». И здесь тоже надо пояснить, что не так-то это просто: сходить и купить хлеба. Надо было выстоять, порой по полчаса, в очереди, которыми в то время баловали своих покупателей практически все магазины. И вот только выполнив этот список трудовых обязанностей, можно было, как говорится с чистой совестью, бежать на улицу. Ну и где тут было найти время для домашнего задания? Естественно, что самое большое – это полчаса вечером перед сном уделялось письменным предметам. Все устные задания «выполнялись» на переменах перед предстоящим уроком. А я в придачу к этому всему перечню работ и послеурочных развлечений не мыслил свой день без чтения книг, для чего у моей парты была расширена ножиком щель между столешницей и откидной крышкой. Через эту щель я читал на уроках книги, передвигая их на коленях. Время от времени, для «радости» учительницы с «очень заинтересованным взором» ловил ее взгляд, и с «умным видом» задавал какой-нибудь вопрос, сформулированный из пары последних ее предложений. Получив «очень нужный» мне ответ, вновь погружался в мир моих литературных героев.
Мы не искали калиток в заборе, И легких путей не искали. Хоть были все руки в мозолях, Но счастье мы в отдыхе знали.

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 29 дек 2016, 17:46 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
В преддверии Нового Года.

Хочу от души я поздравить,
Издавна обычай таков,
Всех жителей Вятского края,
Всех милых моих земляков.

Всех с праздником Нового Года,
Который к нам в гости идет.
Пусть даже порою в душе непогода
Надежда на лучшую долю живет.

Надежда на то чтобы дети и внуки
Познали в нем радость мечты,
И чтоб обошли их печали разлуки,
Забот и волнений земной суеты.

А нам пожелать, чтобы только не плохо
Жилось бы в грядущем году,
Здоровье беречь и от боли не охать,
Не чахнуть в завистливом злобном бреду.

Год уходящий был богатым на потери
родных, друзей печальною порой
со скорбью через жизненные двери
Мы многих проводили на покой.


Но жизнь же движется вперед,
Так пусть же в этот год идущий
Что хочет, каждый в нем найдет,
Взбодрит надеждой свою душу.

В год петуха, друзья, я пожелаю
Забыть ту голозадую обаму,
Увидеть нам, хотя б, кусочек рая
С улыбкой встретить жизни драму,
Которая нам санкций подарила.
Но будем верить в собственные силы.

Нам лишь бы Вятская земля родная
Грибов да ягод подвалила,
Не подвела б погода края,
Да урожай на грядках не залила.

А остальное в наших силах.

С праздником, друзья!

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 05 янв 2017, 20:08 
Гуру

Зарегистрирован: 29 сен 2014, 11:56
Сообщения: 869
Алиби человечеству.

Оставив Шарика в балагане с Юрой, шел я по лесной тропинке, подсвечивая дрогу себе тусклым светом фонарика. Цель своего одиночного похода я вынашивал целый год, обдумывая его детали долгими зимними вечерами. Прошлой осенью, заронилась в мою душу необычная мысль, рожденная не на пустом месте, а на основе услышанной мною реальной песни глухаря. Да, да, именно осенью и именно глухаря. Прочитав за зиму массу справочников и художественной литературы, нашел несколько упоминаний о том, что осенью глухари, в том числе и косачи, порой начинают свое токование, что эти самые древние в наших краях птицы инстинктивно «вспоминают», что когда-то еще во времена мамонтов успевали дважды за лето пополнить свое сообщество новым поколением. Но встречающаяся информация гласила при этом неизменное пояснение: «очень и очень редко можно услышать осеннюю песню глухаря». Вот и прошлой осенью я явно слышал дважды повторенное щелканье и «точение», и если щелканье глухариной песни порой можно спутать со стуком дятла по сушине, то точение с чем-либо перепутать практически невозможно, если за плечами многие годы охоты на току. Но когда я рассказал, придя в балаган, об услышанной песне Юре, с которым нас связывали многие годы охоты, он спорить со мной не стал, но к рассказанному отнесся скептически. Поделившись на работе со знакомыми охотниками об этом – ничего кроме «мой уши», да «кажется, так крестись», путного не услышал. Все было воспринято как очередной охотничий треп и неуклюжая байка. Только токарь Ильич, ходячая наша энциклопедия, и выдал, что эти древние птицы «помнят» доледниковый период, о чем, как я и говорил ранее, было найдено затем несколько упоминаний - подтверждений в охотничьей литературе.
И вот я иду по тропинке на ток, чтобы подтвердить себе и окружающим, что уши мои «были чисты», и что был такой эпизод в моей охотничьей практике. С Юрой мы договорились, что он с Шариком через полчаса пойдет охотиться в другую сторону, иначе этот четвероногий шалопай не только всех глухарей разгонит, но и всё живое, что встретится на его пути. Шарик – это пес моих родителей, с ним мы охотимся, пока закрыта охота на зайцев, а потом его судьба сидеть на цепи и завидовать Алмазу, который составит ему достойную замену. Шарик, хоть и имеет простейшую кличку, это чистокровная лайка, хорошо облаивает глухаря, белку и с азартом гоняет по лесу рябчиков и косачей. Способен ли он на что-нибудь более серьезное неизвестно, но когда мы однажды на лесной дороге наткнулись на свежие медвежьи следы, шерсть на его загривке встала дыбом, он, зарычав, начал скрести этот след лапами, но по следу не побежал, о чем мы нисколько с Юрой и не пожалели. Медведи – это не наш профиль, нам бы что попроще, а то убьешь такую кучу мяса, а потом будешь сидеть и чесать затылок, как ее вынести, да куда ее деть? Ну и зачем нам такие проблемы?
А ток этот, на который я направлялся, надо признаться честно, нашли мы чисто случайно. То, что на этом болоте есть ток, мы догадывались давно, так как осенью встречи со стайками молодых глухарей с мамкой глухаркой были частым явлением, но конкретное место найти не удавалось. И вот как-то раз весной мы в очередной раз разбрелись с Юрой в разные концы болота в попытке найти его. Солнце уже вовсю светило, когда я вышел по просеке на возвышенный островок среди болота, поросший высокими стройными сосенками. Поразило меня то, что метрах в десяти от просеки я обнаружил полусгнившую скамеечку, не придав этому значения, я присел на нее перекурить и отдохнуть. Только присел, как услышал квохтанье глухарок, перелетавших по этому островку и ни сколько на меня не обращавших внимания, как будто я пустое место. Одна из них даже села на нижний сучок дерева напротив меня метрах в пяти, и как бы глядя мне в глаза, с недовольным видом начала квохтать как элементарная деревенская курица, дескать, зачем приволокся, проваливай отсель. Сердце у меня забилось с удвоенной частотой, я понял, что попал в середину тока.
И действительно, буквально через пять минут я услышал четкое щелканье глухаря и без промедления начавшееся точение. Шансов увидеть певца первым у меня не было явно никаких, солнце светило во всю свою весеннюю силушку, но азарт и желание принести Юре доказательство тока, погнали меня к певцу уже со следующей песни. Опыта подхода к поющему глухарю у меня не было, были только литературные познания да рассказы опытных друзей охотников. После нескольких удачно совершенных трехшаговых подскоков я увидел этого красавца, но и он заметил меня, начал ходить по своему толстому суку и сердито щелкать, но точение не начинал. Как сейчас я думаю, он опешил от такой человеческой наглости, при свете солнца нарисоваться во всей красе, но и улетать от самок, которые по-прежнему квохтали за моей спиной, ему видимо не хотелось. Расстояние между нами было около тридцати метров, и я, поняв, что ближе он меня уже не подпустит, вскинул ружье. Результат был предсказуем, глухарь спокойно покинул поле любви, а я не успел даже выстрелить.
Постояв несколько минут для успокоения учащенного сердцебиения, я тронулся в ту сторону, куда улетел потревоженный глухарь, в надежде повторить попытку противоборства, если он вновь, успокоившись, соизволит «распеться». И удача улыбнулась мне в то утро. Буквально через сто метров я «наткнулся» на другого певца, который расположился на толстом суке корявой низкорослой сосны прямо над просекой, по которой я пришел на ток. После десятка удачных подскоков глухарь уже лежал у моих ног. Пришлось и мне опуститься на мягкую моховую кочку, так как появившаяся дрожь в ногах и руках не позволяла дальнейших движений. Такого красавца да таких больших размеров я не видывал до сих пор. Красные брови, переливающаяся всеми цветами радуги окраска шеи и груди, желтый клюв, все в нем указывало на его почтенный возраст, подтверждением чему был его размер и вес, которого было не менее семи килограмм, а в то время его вес был оценен мною как не менее десяти. Посидев несколько минут возле своего «неожиданного» трофея, я вновь услышал явное щелканье еще одного претендента на охотничий поединок. И только явное и непреодолимое желание поделиться с Юрой радостью наконец-то найденного тока побороло мой охотничий инстинкт.
Взвалив глухаря за спину, я направился к нашему биваку под открытым небом, где нам предстояла еще одна ночевка и предвкушаемая заранее мною утренняя глухариная охота на «собственном» току. Много лет мы с Юрием удачно по весне охотились на нем, но всегда «знали меру», то есть более двух глухарей «в одни руки» не позволяли себе выбить из глухариного племени. И осенью частенько мы посещали это болото, где во множестве росла брусника, где были хорошие стайки рябчиков, частенько, как я и говорил ранее, попадались выводки молодых глухарей.
И что самое удивительное было для нас, это то, что болото это напоминало поле танкового сражения. В свое время «по воле партии руками народа» оно было изрыто вдоль и поперек водоотводными мелиоративными канавами. Поваленные деревья, тракторные колеи полуметровой глубины, бессмысленные рукотворные «лужи» - это неполный перечень «творений рук человечества». Но самое удивительное было – это утопленный и брошенный на произвол судьбы мощнейший бульдозер, крыша кабины которого была видна в солнечные дни в темной воде болотной ямы, в которой затонул этот сухопутный «титаник». Но природа брала свое, канавы год от года заиливались, берега дождями обрушались, поваленные тракторами деревья сгнивали и исчезали в моховой подстилке болота. За тот десяток лет, который мы охотились на нем, болото, как бы «зализало» свои раны, как бы вопреки человеку вновь стало обретать облик, полагающийся настоящему болоту с раскидистыми низкорослыми сосенками, моховой подстилкой поросшей зарослями багульника, морошки, клюквы и брусники. До сих пор непонятно «желание» человека, отдавшего приказ на его осушение, неужели он думал о благе, которое может принести его вмешательство в естественную жизнь природы? Ну да ладно, не о том речь.
И вот я уже стою между четвертой и пятой канавами, где прошлой осенью услышал любимую мною песню древнего птичьего певца. За многие годы охоты на этом болоте мы с Юрой почти досконально знали все канавы и присвоили им номера, чтобы проще было объясняться между собой, намечая маршруты охотничьих поисков. Туманное теплое утро, полное безветрие – все это благоприятствовало поискам и скрадыванию токующих глухарей, единственный минус в такой погоде это излишняя влажность воздуха, которая не позволяет услышать пение глухаря с дальнего расстояния. Минут десять простоял я неподвижно, пытаясь услышать хоть что-нибудь подобное щелканью. Уже собрался переместиться за пятую канаву, как услышал едва различимое щелканье, заставившее всколыхнуться моему охотничьему азарту. Еще не веря в удачу, я начал продвигаться по направлению к услышанному пению. Идти не слышно по влажному мху не составляло труда, но по силе звука щелканья мне стало ясно, что глухарь расположился в этот раз, скорее всего, за шестой канавой. А эта канава отличалась от других своей шириной, но как я буду ее форсировать, да еще под песню я не стал заранее задумываться, да и думать-то было некогда, начинало светать. Легко перепрыгнув через пятую канаву, я перешел на подскакивание под песню, которая так и лилась безостановочно от невидимого мною певца. Глухарь не делал никаких пауз между щелканьем и точением, видимо настолько самозабвенно увлекся пением, что забыл о коварстве двуногих своих противников. И вот между нами возникло непреодолимое препятствие в виде шестой канавы, которая шириной своей составила более двух метров с крутыми берегами.
Первоначально возникшее желание, перепрыгнуть ее с разбегу, после небольшого раздумья было отвергнуто, как неосуществимое: в лучшем случае я бы повис на противоположном «берегу» и медленно сполз в канаву, в худшем не допрыгнул бы до берега, очутился бы в канаве, гарантированно спугнув заветную цель моего прыжка. Попытка перебраться через канаву вброд мною изначально не рассматривалась, по причине известных доселе случаев, когда ноги погружались в заиленное торфяное дно настолько, что выбраться можно было только с помощью напарника. Остался единственный проверенный нами способ – это прыжок с опорой на заранее воткнутый в дно канавы шест. Но надо торопиться, иначе через десяток минут, буду скакать перед глухарем как комик на освещенной сцене театра. Под песню отхожу назад, нахожу подходящую сухостойную сосенку, срезаю, благо нож охотничий всегда под рукой. Тут же скидываю рюкзак, фуфайку, патронташ, ружье вешаю через плечо, и вновь под песню подхожу к канаве, втыкаю шест в середину канавы, сам вновь отхожу на пять шагов назад. А время летит так стремительно, что не остается его даже на короткую передышку. Под очередное точение делаю три резких броска до канавы - прыжок, на середине канавы хватаю в руки шест и, отталкиваясь им от дна канавы, удлиняю свой полет. В результате такой комбинации действий оказываюсь на противоположном берегу. Затаив дыхание прислушиваюсь, не подшумел ли певца? И как возрадовался, услышав очередное щелканье. Еще две серии прыжков и затаиваюсь за двумя пушистыми елочками, понимая, что настал момент для зрительного обнаружения глухаря. Сквозь еловую «листву» изучаю представшую взору картину, но ничего не могу понять: передо мной за еловым моим укрытием небольшая поляна, на противоположной стороне которой высокая сосна с раскидистыми толстыми сучьями, тщательный обзор которых не приносит мне никаких результатов, увидеть глухаря не могу. Оглядеть нижнюю половину сосны не могу, настолько густо сомкнуты еловые ветки. Пропустил пару песен и всё безрезультатно. Надо выходить в сторону из-за укрытия, а это гарантированный неуспех, зрение у глухаря не чета человеческому, а надеяться, что он сидит задом к поляне это полнейший абсурд. Что делать, что делать? бьется в голове вопрос, на который не могу найти ответа. И вдруг меня осенила мысль, под песню упасть на землю в сторону от елочек, если даже не увижу глухаря, то и у него шанс оглядеть меня в поросли багульника будет не велик, а дальше уже действовать по обстановке. И как только началось очередное щелканье, сжав в руках снятое с предохранителя ружье, прыгаю в падении в сторону от елочек и засекаю певца первым. По звуку ломающихся сучков понимаю, что вышел победителем из поединка. Но, взяв трофей в руки и увидев капельку ярко-красной крови на кончике клюва, по непонятной, неосознанной причине не почувствовал в душе ни радости, ни даже удовлетворения.
Оказавшись следующей осенью вновь на току, долго ходил и прислушивался, не раздастся ли где вновь песня таежного красавца. Но только стук дятла единожды всколыхнул душу, но и тот вскоре улетел с тока, оставив меня в гордом одиночестве. Звенящая в ушах тишина, грусть и злоба на себя заполнили мою душу, а вдалеке где-то едва-едва слышно рокотал лодочный мотор.

_________________
Земеля


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: ПРОЗА нашей жизни
СообщениеДобавлено: 12 янв 2017, 12:12 
Гуру
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 22 ноя 2009, 09:25
Сообщения: 21272
Откуда: п. Рудничный
Позвонили в редакцию созимские пенсионерки. Спрашивают, не про их ли школу в газете написано, вроде бы и на фото - их старая Созимская школа (у них там спор возник - про них или не про них), пришлось их разочаровать.

_________________
Кто владеет информацией - тот владеет миром


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 389 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3, 4, 5, 6 ... 39  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 11


Быстрые действия:
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Перейти:  

Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Русская поддержка phpBB