Случай Часть вторая. На первой крови А вот еще какой случай произошел с нами на заячьей охоте. Мы - это я и мои хорошие знакомые, братья Вадим и Саша. В один из прекрасных осенних деньков довелось нам выбраться на охоту на зайца с гончими Алмазом и Найдой. Теплое туманное осеннее утро. Собаки, покрутившись у ног, ориентируются, в каком направлении мы начинаем продвижение, и скрываются из поля зрения. Буквально через десяток минут Алмаз начинает тихонько взвизгивать, что указывает на то, что он наткнулся на ночные наброды жировавшего зайца. Это нам сигнал, что пора бы вам, ребятишки, разойтись подальше друг от друга и быть готовыми к встрече с поднятым с дневного лежбища зайцем. И вскоре так и случилось, Алмаз залился песней гона, которую подхватила и Найда. «Зайца подняли», так говорят зайчатники, когда собака натыкается на лежку зайца и начинается его гон. Надо пояснить, что охота из-под гончих основана на том, что заяц неохотно покидает свою обжитую территорию и «ходит» по ней, делая скидки и петли, пытаясь обмануть преследующих его по следу собак. Задача охотника «вычислить» на основе логики и опыта предполагаемый путь продвижения зайца и, оставаясь незаметным для него, превратить его в трофей. Заяц очень чуткий зверек и малейший подозрительный шорох или едва заметное движение охотника – тотчас же следует прыжок в сторону или стремительное ускорение бега, так что на этой охоте идет «честная» борьба охотника за трофей, а зайца за собственную шкуру. И надо сказать, что в половине случаев охотник остается «с носом». И вот тут многое зависит от четвероногих помощников человека: как долго они смогут гонять этого бедолагу под ружьями горе-охотничков. Кстати сказать, опытные зайцы, охотники называют их «профессорами», не любят испытывать судьбу и после их обнаружения улепетывают, сколь есть духу, подальше от лежки, не делая никаких кругов, никаких попыток скинуть с «хвоста» увязавшуюся за ними собаку. Обычно такие «профессора» населяют часто посещаемые охотниками угодья, потому и стараются охотники уехать подальше вглубь угодий, где побольше непуганых особей. Вот по этой причине и наша «бригада» уехала от поселка на значительное расстояние, чтобы поохотиться, а не послушать удаляющегося на пол дня заливистого гона собаки, увязавшейся за «профессором». Поднятый Алмазом заяц профессором не был и через несколько минут оказался на мушке Александра. Выстрел и радостный крик: «Дошел» завершили наше ожидание своей очереди выстрела. Подойдя к Саше, мы увидели в его руках солидный экземпляр особи заячьей породы. Поздравив его «с полем», я уже приготовился к дальнейшему продвижению, но был остановлен недоумённым возражением со стороны братьев: «А как насчет первой крови? У нас традиция - по пятьдесят на первой крови». Ну, зачем же не уважать чужих традиций, тем более что не прошло и получаса, а у нас уже: один – ноль, в нашу пользу. Развязали рюкзаки, присели на поваленный ствол березы и приняли «на грудь», малехо подзакусили и тронулись дальше. Собаки ничуть не уставшие вновь рванули на поиск. Стали подходить к глубокому оврагу, по которому протекает ручей под красивым названием «Желтушка». Умели же давние старожилы давать красивые и точные названия ручьям и речушкам: Желтушка, Маленькая речка, Чернушка, Елга, Плоска, Черница, Бортемка, Лекма, Осиновка, Березовка. Даже болота и те носят загадочные красивые названия: Оленьи рога, Нестерово, Дикое, Колымское. От одних названий всплывают загадочность и воспоминания о приключениях и похождениях по их берегам и топям. Так вот и этот невзрачный ручеек мог много рассказать о виденных им событиях. По мере протекания он вбирает в себя множество безымянных ручейков, и все они только усиливают его желтый цвет воды. В чем секрет его желтизны можно только догадываться, возможно, от избытка железной руды по его берегам, а может из-за цвета ручейков его питающих, которые вытекают из многочисленных болот по ходу его протекания. Но только цвет воды в нем именно желтый, а не бурый и не коричневый, как в других речушках нашей местности. Весной в эту речушку по большой воде заходят ельцы на нерест, которые остаются на лето под мостом через этот ручей, где кормятся паутами и всякой иной мошкарой. А пауты в свою очередь кормятся кровушкой коров, которые выходят с лесного пастбища и стоят до вечера в омутке ниже моста. Специально ловить ельцов никто не ходит, но если пасет коров кто-нибудь из рыбацкого племени, то он непременно для кошки поймает пару добрых ельчиков на этих же паутов, пуская их по поверхности на тончайшей леске и крючке заглотыше. После поимки нескольких штук, стайка напуганных рыбок прячется под мост и вновь клюет уже только через длительное время, необходимое для притупления ее бдительности. И вот не успели мы пересечь эту Желтушку, как вновь собаки подняли зайца. Сказать честно, он был не «профессор», но пару кругов прошел в зоне недоступной для мушек наших ружей, и только на третьем круге Вадим, встав на лазу, которым заяц пересекал ручей, укоротил его жизненный путь. Трофей перекочевал к собрату в рюкзак к Александру, как к наиболее молодому и более крепкому таскальщику. Предложение «на второй крови» вновь было воспринято нами с превеликим удовольствием, тем более надо было дать отдых уставшим собакам. Место для отдыха выбрали на противоположном по ходу движения берегу оврага под раскидистой древней елью, росшей на склоне и корни которой оголились ветрами и дождями за многие годы ее еловой жизни. Корни эти были настолько внушительных размеров, что нам они, как под заказ, заменили сидячие скамеечки. Приняли решение испить чайку, который у братьев носил название «Пунш», потому как требовал добавки в себя водочки. Тут же под елкой разожгли небольшой костерок, а на него пристроили котелок с водичкой из Желтушки. Пока братья обустраивали бивак, я ободрал зайцев, и, упаковав тушки в полиэтиленовый мешок, убрал их в Сашин рюкзак. Вскоре обнаружилось неприятное природное явление, закапал небольшой теплый осенний дождик. Нам он, конечно, не мешал, елка была настолько раскидистая, что мы сидели в абсолютной ему не досягаемости, но судя по низким облакам и потеплевшему воздуху, зарядил он надолго. Но настроение наше было в приподнятом состоянии: два зайца, закипающий чаёк, обещавший превратиться в напиток с романтическим названием, удобное укрытие… А надо пояснить для полноты картины, что с Вадимом объединяла нас совместная работа, а с Сашей мне довелось поближе познакомиться накануне весной, когда он пригласил меня вспахать лебедкой огород. В те времена шабашил я с другом, тоже Сашей, на вспашке огородов. Огород у него, что скрывать, был сырой и тяжелый, да и размер имел не малый. Пришлось попотеть изрядно, но по завершении вспашки, хозяин, Саша то есть, уговорил нас не уносить лебедку и плуг из огорода, а сначала сходить в дом и пообедать. Есть такая хорошая традиция в нашем городке хорошо покормить пахарей, помимо денежного расчета. Жена Саши Вера, уже собрала обед на стол, в центре которого поставила запотевшую, явно, только что из холодильника, бутылочку для восстановления физических затрат. Пожелав приятного аппетита, ушла в огород, оставив нас с Сашей, который быстренько разлил на троих, хлопнул рюмашку и раскрыл окно, выходящее в огород. И тут только, оглядевшись вокруг, я увидел, что сидим мы в комнате, которая напоминает концертную студию: мощные колонки, всяческие усилители, электронное пианино, несколько гитар, баян и еще много всяких блестящих перламутром незнакомых мне инструментов. На мой вопрос, умеет ли хозяин всем этим пользоваться, Саша сел за пианино и начал исполнять такую захватывающую мелодичную вещь, вслед за ней популярную песню в собственном исполнении. Он успевал наливать нам и себе, успевал услаждать наши уши разнообразием игры и пения, при этом периодически поглядывая через открытое окно в огород. Но пора и честь знать, стали мы собираться с Сашей на выход, и тут хозяин Саша выдал такое, что я до сих пор вспоминаю и всегда с улыбкой: «Подождите мужики, еще две борозды осталось». И тогда только мы врубились, зачем Саша периодически смотрел в свой огород: там вся родня под руководством жены Веры боронила грядки и делала борозды под музыкальное сопровождение музыкального мужа и родственника. Еще через пару стопочек и музыкальных композиций с огородом было закончено и мы пошли выносить под руководством хозяина Саши лебедку и плуг с огорода… Но продолжим вспоминать наших, как говорится, баранов. После сугрева души ароматным пуншем, совмещенным с сытным обедом, полилась задушевная беседа «за жизнь», каждый по очереди поделился охотничье-рыбацкими байками, вспомнили мы и тот случай музыкального сопровождения огородных забот. Еще через несколько тостов за удачную охоту, за налаживание осенней погоды, за здоровье всех близких и родных, я предложил перейти к исполнению русских народных, что было горячо поддержано братьями, причем Вадим ничуть не хуже Саши выводил такие музыкальные напевы, что хоть завтра на передачу «Голос» посылай. Я, зная, что как-то в детстве попадал ухом под медведя, поначалу только подпевал, но потом «разошелся» и начал орать во всю мощь своего хриплого голоса. Не знаю, слышали ли жители поселка наш рев, но всех зайцев в округе, я думаю, мы с лёжек стряхнули, это уж точно. Через пару часов бесплатного для лесных обитателей концерта, собаки наши не дождавшись его окончания, помня, что пришли в лес охотиться, а не слушать песнопения своих «музыкальных» хозяев, как-то незаметно ушли в лес и «зацепили» зайца. И тут и мы, поняв, что можем затемнать, залили костерок бывшим пуншем и побежали на лай собак. Уходя последним, я внимательно осмотрел надежность заливки костра и территорию бивака на момент оставленных вещей, но ничего кроме пустой бутылки взгляд мой не обнаружил. Заяц же, вероятно напуганный нашим концертом, рванул вниз по течению Желтушки и стал ходить там вдалеке по кругу, и не думая возвращаться назад в «зрительный зал». Все наши потуги перехватить его оказались безуспешными, и он, после трех кругов, сумел сбить наших собак со следа. Уставшие собаки на мой подзыв в горн, пришли к нам, мокрым от непрекращающегося дождя и беготни по сырой траве и кустарнику. Небо стало на глазах темнеть и только тогда, мы стали соображать очищающимся от действия пунша сознанием, что пора «рвать» на дорогу, где стоит оставленный нами УАЗик. Вдобавок к всеобщему удовольствию Вадим «обнаружил», что оставил рюкзак на месте дневного отдыха, убежав на лай гона первым в надежде, что мы возьмем его рюкзак. Но получилось так, что наши с Сашей рюкзаки лежали на земле у костра, а Вадим повесил свой на нижний сук елки, и, причем, с противоположной стороны от костра, вот почему я его и не обнаружил, осматривая место отдыха. Возвращаться к рюкзаку уже смысла не было, темнеть начало на глазах, а фонарик у братьев был один на двоих и как назло был именно в оставленном рюкзаке. Надежда на мой «жучок» для освещения дальнего расстояния была равна нулю, он годился только для мизерной подсветки тропы перед собой. Приняли решение, благо приехали на охоту с ночевкой, прийти завтра вновь в эти места и найти этот, будь он неладен, рюкзак. Не теряя бодрости духа, поспешили на дорогу. Я шел впереди, ориентируясь по компасу, чтобы максимально укоротить путь до оставленной на дороге машины, подсвечивая дорогу и компас «жучком». На глазах стемнело, и уже без света фонарика не видно было «ни зги», как говорят старые мудрые книги. Вышли на старую делянку, которая была на краю дороги, по моим подсчетам ходу оставалось на полчаса не больше. От сырости и начавшегося вечернего холода стали коченеть руки. Передав компас и фонарик Саше, я пошел последним, а Саша возглавил нашу «колонну». Мокрые и уставшие собаки плелись за мной, с трудом пробираясь через поваленные деревья и заросли подроста и иван-чая. И вот очередное «испытание» - Саша со свежими силами энергично стал работать жучком и лампочка фонарика, мигнув ярким светом, «приказала долго жить». Колонна встала, и русский фольклор громко-громко зазвучал над делянкой. Но стой, не стой, а идти надо, и вновь возглавил я колонну, хотя уже не имело значения, кто идет впереди, так как только чудо могло помочь нам выйти на дорогу. Подсвечивание компаса спичками помогло на несколько попыток, дождь начал усиливаться и заливал пламя спичек, которые к тому же быстро закончились, а кремни у зажигалок вымокли уже давно. Остановиться на ночлег, чтобы не заблудиться еще сильнее, было отвергнуто по причине непрекращающегося дождя, отсутствия воды и маломальского укрытия. Через час блуждания по делянке, я понял, что полностью потерял направление на дорогу. Но как говорится, человек выплывет обязательно, если судьбой ему предписано не утонуть, а попасть под паровоз. Сквозь шум дождя и треск сучков под ногами услышали мы звук мотоциклетного мотора, а затем свет фары едущего по дороге мотоцикла. Увидев свет мотоцикла, стало ясно, что идем мы по делянке вдоль дороги и сколько мы бы еще тащились в этом направлении одному Богу известно. Послав Алмаза вперед к мотоциклу увидел, что он понял, чего от него хотят, так как он рванул в том направлении и Найда за ним. А мы же, пока был виден свет фары, сменив направление, также резво рванули на дорогу. Через пятнадцать минут мы уже были на дороге, где нас ждал мой отец, который увидел выскочивших на дорогу Алмаза и Найду. Искать нас он решил через час, как стемнело, подумав, что у нас, возможно, сломалась машина, раз мы не вернулись засветло домой, и поехал на выручку. А какой вкусный борщ ждал нас в хорошо натопленной кухне, когда мы, переодевшись в сухую батину одежду, разместились за столом, с которого в придачу к борщу смотрела на нас запотевшим боком бутылочка согревательного напитка. Долгие осенние вечера, да еще совмещенные с наступившим блаженством от сытного ужина, очень даже располагают на задушевные беседы, на лирические песенные излияния. Потихоньку за столом продолжился дневной концерт к особому удовольствию моей матушки, которая то же была большой любительницей спеть в хорошей компании. Да к тому же «обнаружилось» умение Александра подражать «любимому» в то время Мише Горбачеву, что было воспринято с нескрываемым обожанием. Долго еще матушка вспоминала тот вечерний концерт и особенно Сашу с его «героем Мишей», языком которого и своим песнопением он покорил ее сердце. Часто после этого она вспоминала его и спрашивала, когда намечается вновь охота с его участием? Наутро, проснувшись и поправив здоровье вновь сытным завтраком, совмещенным с пуншем, поехали мы на поиски рюкзака и продолжение охоты. Дождь к утру закончился, выглянуло по-летнему яркое солнце. Но зайцы, видимо собравшиеся в том районе, где мы накануне давали концерт, позволили нам подойти к оврагу только к обеду. Три особи отяжелили Сашин рюкзак, пока мы добрались до оврага. Ярко сияющее солнце настолько изменило картину образа местности, что все попытки найти место вчерашнего бивака закончились неудачей. Сколько мы ни ходили вдоль по оврагу, найти ту ель, под которой остался рюкзак мы так и не смогли. Опять начало темнеть, и, чтобы вновь не испытывать судьбу, Вадим принял решение прекратить поиски, тем более, что ничего там ценного кроме фонарика и пачки готовой зарядки не было. Так сложилась наша охотничья судьба, что более в том районе мы не охотились. И до сих пор висит на елке этот рюкзак, и только зайцы, пробегая под ним, вспоминают с улыбкой тот концерт и передают это воспоминание из поколения в поколение.
_________________ Земеля
|