|
Поздний вечер, телефонный звонок. Беру трубку с каким-то нехорошим предчувствием. Голос подруги Тони сквозь слезы – Повесился все-таки мой паразит, Васька. Приезжай, Лена, пожалуйста, помогай, больше обратиться не к кому. Тоня, это моя одноклассница, а Васька – это её горе-муженёк с которым она уже года три как в разводе, но жили вместе, никак не могли разменять квартиру ( причем однокомнатную ). У них взрослый сын, которому надоели их постоянные разборки и ссоры, из-за чего он и уехал в областной центр. Васька уже побывал в петле, откуда его срезал участковый, но как говорят, кто в ней побывал, все равно этим и закончит свой путь земной. Пил Васька надо сказать регулярно, на этой почве ревновал Тоньку к каждому мужику по поводу и без повода. Да и, сказать честно, было за что ревновать – красотой Тоньку природа не обидела, тут и белокурые волосы, и стать не деревенская, и характер веселый и голос звучный, напевный. На всех вечеринках и гуляньях парни, а особенно женатые мужички чуть не в драку шли между собой за возможность хотя бы побыть с ней рядом.
Пришла я к ней, поплакали вместе, все-таки как никак, а человек, да и прожито ими вместе было не мало, да и замуж Тонька по любви выходила, не по залету. Ваську увезли в морг, забирать сказали на завтра. Домой я уже не пошла, осталась ночевать у Тоньки. Договорились, что завтра тоже к ней приду. Родных у Тоньки никого нет, родителей похоронила, брат на Украине живет, не приедет – далеко, да и не ладили они с Васькой никогда. У Васьки тоже родных – тетка в соседнем районе, да и с ней он по причине скверности характера практически не общался. В общем все хлопоты по похоронам легли на Тонькины плечи, ладно хоть мужики из цеха, где работал Васька помогли его из морга до дома довезти, да в гроб уложить, уговорившись с Тонькой назавтра могилу выкопать и похоронить. Сын тоже должен был приехать назавтра с утренним поездом. В общем пришлось нам опять вдвоем ночь коротать у гроба с Васькой. Сидим, разговариваем в пол голоса, я на Ваську в гробу смотреть боюсь, жутко, не по себе… А надо пояснить, квартира у Тоньки однокомнатная, маленькая, тут и стенка, тут и диван раскладной, стол, тумбочка с телевизором. Так что сидим мы в полуметре от гроба, который установили мужики на табуретки. И хоть куда смотри, все-равно хоть боковым зрением, но приходится лицезреть Ваську. Я с ним, надо честно сказать, тоже была не в ладах, частенько пряталась Тонька у меня, бывало и ночевать оставалась, а он знал об этом. До ругани и ссор, конечно дело не доходило, но и нормальными наши отношения, особенно в последнее время, не были. Вроде и бояться не за что, а все равно жутко. Досидели до ночи, Тонька предложила вздремнуть тут же на диване. Диван разложили, Тонька к стенке, я с краю. Не прошло и пары минут как Тонька засопела, а мне что-то тревожно на душе, лежу, смотрю в потолок, мысли в голове меняются одна за другой. И вдруг вижу боковым зрением, встал Васька из гроба, подскочил резко ко мне, схватил за шею, и давай душить. У меня душа ушла в пятки, хочу сопротивляться – не могу, всё тело как ватное, как не моё. Хочу закричать – не могу, пытаюсь Тоньку толкнуть – не могу. А он всё сильнее и сильнее горло мне сдавливает, глаза открыты, но взгляд не обычный, смотрит как сквозь меня, не моргая. Стала мысленно молить его – Отпусти меня, не души, прости если чем обидела. Лихорадочно перебираю в голове все молитвы и заклинания, ничего в голову не идет… Чувствую – всё, сознание теряю… Как сквозь сон услышала дикие крики Тоньки, ощутила на щеках боль, стала делать быстрые глубокие вдохи. – Что с тобой, что с тобой, очнись ! – сквозь слезы и всхлипы кричит Тонька и бьет меня по щекам. Ничего толком не понимая сажусь на диване, в ужасе смотрю на Ваську, а на его лице медленно исчезает кривая ухмылка. Вся в холодном поту, дышу с хрипотой, с болью в горле как после сильнейшего кашельного приступа. Боюсь рассказать Тоньке, страх не проходит, дрожь появилась во всем теле. Рванула Тонька на кухню за валерьянкой, опять меня оставила с Васькой наедине, еще страшнее мне стало, сердце бьется, того и гляди выпрыгнет из груди. А он лежит, не шелохнется, как ничего и не бывало. В общем отпоила меня Тонька валерьянкой, пришла я понемногу в себя, сходила умылась, ничего так и понять не могу, что со мной было – толи сон это был, толи явь, но решила Тоньке ничего не говорить, зная, что с сердечком у неё ещё с детства проблемы. Досидели мы с ней до утра, какой уж тут сон. Как она не выпытывала, что со мной было, не созналась я ей, сказала, что не знаю сама. А она рассказала, что проснулась, как будто я её в бок толкнула. – Смотрю, говорит, у тебя по лицу пот так и льется, дыхания никакого, глаза открыты, не моргают. Заорала с испугу, стала по щекам бить, уже хотела к телефону бежать, скорую вызывать. Ладно хоть ты очухалась.
Не хотела я ехать на кладбище, но опять же Тонька уговорила, упросила, что я дескать без тебя одна баба буду делать, надо ведь на кладбище небольшие поминки сделать. Перед закрытием гроба по традиции все стали подходить, прощаться. С каким страхом я подошла к гробу и чуть не упала в обморок, увидев на лице Васьки промелькнувшую кривую усмешку. Причем никто из стоявших рядом ничего не заметил. С тех пор я ни разу не подходила даже близко к Васькиной могиле, и, слава Богу, ни разу он мне не снился, да и я постаралась забыть это как тяжкий и нереальный сон.
Записано мною из слова в слово. За полную истинность рассказа не ручаюсь, но мне рассказали это не для, как сейчас любят говорить, «пиара», «поднятия рейтинга», потому все имена и малозначительные факты изменены. Косвенным участником тех событий и мне довелось стать, каким образом это меня коснулось многие, конечно, догадались.
_________________
Земеля
|
Вход
Регистрация
Главная страница сайта
FAQ
